Аномалия души - Алексей Хапров

— Лукавить не буду, на веру не взяла, — призналась Наталья. — Но и приписывать ему белую горячку тоже не стала. Знаешь, я принадлежу к тому типу людей, которые пока не увидят — не поверят. А я, как и Михаил Григорьевич, ни призраков, ни какой-нибудь другой чертовщины пока воочию не наблюдала…

Мы гуляли до самого вечера, и вернулись домой лишь к сумеркам. Наталья пошла организовывать ужин, а я, чтобы не тратить время зря, решил привести в порядок покосившийся забор. Прибив к нему новые подпорки, и хорошенько закрепив их в земле, я устало опустился на траву и вытер выступивший на лбу пот.

Солнце зашло за горизонт. В воздухе повеяло ночной прохладой. Со всех сторон застрекотали сверчки. Находиться на улице было приятно, поэтому с возвращением в дом я не торопился. Обхватив руками колени, я поднял глаза и задумчиво уставился на звёзды. Тут до меня донеслись приглушённые голоса. Мимо проходили две старухи.

— Видала, Буцынская себе опять кавалера с курорта притащила, — произнесла одна. — Он к ней, вроде, как благоволит.

— Сбежит, — ехидно усмехнулась другая. — Так же, как и остальные. Как предъявит она ему свой сюрприз — так сразу и сбежит. Он, поди, ещё ничего не знает.

Бабки противно захихикали. Я насторожился…

Глава шестая

Наступил последний день моего пребывания в Навалинске.

Мы встали, позавтракали. Наталья уехала по каким-то своим делам. Я же стал бесцельно слоняться по дому в поисках какого-нибудь занятия.

И почему всё хорошее так быстро кончается? Отпуск завершён, — утёк, точно песок сквозь пальцы, — и мне снова предстоит вернуться в своё серое, однообразное бытие: дебеты, кредеты, счёт-фактуры, накладные, брюзжание вечно чем-то недовольного руководства. Господи, как мне всё это надоело!

А может и вправду остаться у Натальи? Может действительно решиться на столь крутой жизненный поворот?

«Неужели тебе не опостылела такая жизнь? — убеждала меня накануне она. — Неужели ты не устал от одиночества? Переселяйся. Этому дому нужен хозяин. Вольёшься в мой бизнес. Почувствуешь свободу, достаток. Приобретёшь семью»…

Моё внимание привлекла запертая дверь. Почему моя курортная знакомая никогда не открывает эту комнату? Что она там прячет?

Во мне взыграло любопытство. Я наклонился к замочной скважине и отвернул заслонку. Увидеть мне удалось немногое. Напротив двери находилось окно, которое было наглухо завешено шторами. Слева просматривалась деревянная спинка аккуратно застеленной кровати. Справа виднелся письменный стол.

Здесь явно кто-то жил. Может попробовать посмотреть с улицы?

Я обулся и вышел на крыльцо. В будке привычно заворчал Нигер. Он всё ещё продолжал воспринимать меня чужим. Я обогнул дом и остановился подле нужного окна. Но снаружи мне ничего увидеть не удалось. Плотно сомкнутые друг с другом шторы не содержали даже узкой щёлочки. Разочарованно вздохнув, я повернул обратно. И тут меня словно обожгло. За забором стояла и пристально смотрела на меня «чёрная ведьма», — так я про себя окрестил Гоманчиху, ту самую бабку, что проживала на краю улицы. Взгляд её тёмных, с желтоватыми белками, глаз резал острее скальпеля.

— Что вы хотели? — крикнул я.

Старуха, ничего не ответив, направилась в сторону своей хибары. Рядом с ней шагала девочка. Она несколько раз обернулась, пытаясь что-то высмотреть во дворе, но, так и не обнаружив искомого, сосредоточила своё внимание на дороге.

Наталья вернулась после полудня. Она приехала не одна. Вместе с ней порог переступил чернявый, похожий на цыганёнка, мальчик. Увидев меня, он в нерешительности остановился и крепко прижал к груди какую-то маленькую красную пластмассовую фигурку.

— Ну, что же ты? — ласково проговорила моя курортная знакомая и легонько подтолкнула его вперёд. — Чего ты испугался? Не бойся. Это дядя Серёжа. Подойди и познакомься.

Она взглянула на меня. В её глазах мелькнуло беспокойство.

«Так вот в чём заключается тот самый сюрприз, о котором говорили те старухи! — подумал я. — У неё, оказывается, есть ребёнок!».

Мальчик хмурился и продолжал топтаться на месте. Атмосфера грозила превратиться в угнетающую. Чтобы её разрядить, я решил взять инициативу на себя и, состроив приветливую мину, шагнул ему навстречу.

— Привет. Как тебя зовут?

Ребёнок молчал.

— Ну, чего ты застеснялся? — удивлённо воскликнула Наталья и погладила сына по макушке. — Назови своё имя.

Мальчик опустил голову.

— Дима, — выдавил он и нехотя обменялся со мной рукопожатием.

— А меня Сергей, — бодро представился я. — Сколько тебе лет?

— Девять.

— Девять? О, да ты уже взрослый. А что это у тебя такое?

— Спайдермэн.

— Любимая игрушка, — пояснила моя курортная знакомая.

— О-о-о, знаю, знаю. Смотрел о нём фильм. Хочешь быть таким же ловким, как он? — спросил я и дружелюбно потрепал ребёнка по плечу.

Он отстранился. Его лицо продолжало оставаться кислым. Он повернулся к матери.

— Можно я пойду погуляю?

— Можно, — разрешила Наталья. — Но только сначала пообедаешь и переоденешься.

Она подошла к запертой двери и просунула в неё ключ. Так вот, оказывается, кто обитает в этой комнате. Я вернулся в гостиную и плюхнулся на диван.

Во мне бурлила целая палитра чувств. Прояснившиеся реалии хотя и не перевернули всё с ног на голову, однако сделали ситуацию, которая до сих пор казалась ясной и понятной — сложной и неоднозначной. Я был ошеломлён. Я был растерян. Я пылал обидой и чувствовал себя обманутым. Нет, я не был детоненавистником. Но я, как, наверное, и любой другой человек, не пылал восторгом от перспективы воспитывать продукт чужой любви. Ведь чужие дети — это не свои. Как себя ни настраивай, как себя ни заставляй, но той привязанности, которую дает родная кровь, однозначно не будет. Это не зависит от характера, от воспитания, от устоявшейся морали. Это природа! А против неё, как известно, не попрёшь. Да и мальчишка тоже вряд ли меня примет. Он уже не такой маленький. Он уже многое понимает. Чужой дядька так и останется для него чужим дядькой, как бы тот ни старался выглядеть его отцом. И он мне это уже убедительно продемонстрировал.

Когда Димка умчался на улицу, Наталья зашла в гостиную и уселась подле меня, явно ощущая неловкость. Я придал себе непринуждённый вид, но по озабоченному выражению её лица понял, что от неё не укрылось терзавшее меня раздражение.

— Да, это мой сын, — чётко расставляя слова, тихо произнесла она. — Он был в летнем лагере. Сегодня приехал.

— Ну, сын — так сын, — пожав плечами, пробормотал я, неуклюже попытавшись загнать вглубь свои истинные эмоции. — Мне это, в общем-то…

Тут я запнулся, почувствовав, что ляпнул не в ту степь. Термины «всё равно», «безразлично», «без разницы», обычно употребляемые после такого начала, принимая во внимание наметившуюся серьёзность наших с Натальей отношений, однозначно сюда не вписывались.

— Но чем он может помешать? — с горечью воскликнула она, не пожелав скрывать, что понимает суть моих сомнений.

— А разве я сказал, что он может помешать? — деликатно парировал я и для убедительности вскинул брови. Но лучше бы я этого не делал. Жест вышел слишком картинным, и моя курортная знакомая это заметила.

— Серёжа, перестань притворяться, — попросила она. — По тебе всё читается.

— Что по мне читается?

— Что баба с «грузом» тебе не нужна.

Я нервно заёрзал.

— Ты неправильно всё восприняла.

— Да всё я правильно восприняла! — в сердцах воскликнула Наталья.

Она откинулась на спинку дивана и горестно воздела глаза к потолку.

— Господи! Что вам, мужикам, ещё надо? Есть баба, в которой уйма нерастраченной любви. Не уродина, обеспечена, не гулящая, и жаждущая только одного — твёрдого плеча и любящего сердца. Приголубь её — и она будет верной тебе до гроба. Ну и что, что она уже пользованная? Совершила глупость по молодости лет. Ну а кто в молодости не глупил? Зачем на неё из-за этого вечное клеймо ставить?

— Наташа, на тебя никто никакого клейма не ставит, — возразил я. — Разве я сказал «нет»?

— Но ты не сказал и «да».

— Не сказал. Мне требуется пауза. Да и тебе тоже. Это слишком серьёзный вопрос, чтобы решать его с бухты-барахты. Спешка здесь неуместна. Нужно всё хорошенько обдумать.

Моя курортная знакомая тяжело вздохнула.

— А и верно!

Она немного помолчала, после чего подалась вперёд.

— Как провёл время? Не скучал?

— Да нет, не скучал. Смотрел телевизор, — обрадовавшись перемене темы, соврал я.

— Никодим не заходил?

— Твой брат? Нет.

— Карасёва не звонила?

— Нет, не звонила.

— Значит в магазине всё нормально. А коли так, можно смело приниматься за стряпню.

Наталья посмотрела на меня, натужно улыбнулась, встала и направилась на кухню.