Победители без лавров - Джон Квирк

Книга вторая

Казимир Данковский, дед Дэвида Бэттла по отцу, эмигрировал в Америку в 1881 году потому, что его родители были бедные крестьяне, а отец второй жены оказался невыносимо образованным. С первого же дня, как Данковский начал добывать уголь на шахте «Ред-Флэш» в Суит-Уотере, штат Западная Виргиния, в его неторопливом славянском воображении все время жила мечта о новом побеге. Но этого пришлось ждать очень долго.

Тридцать лет он стоял на коленях в глубоких забоях и вгрызался кайлом в жирные угольные пласты. Ни большой заработок, ни уважение, которым он пользовался, как хороший работник, — ничто не могло заглушить мечту о бегстве из этих темных, душных, страшных туннелей в холмах Суит-Уотера. Казимир тысячу раз повторял жене Стелле: «Вот накопим денег и поедем дальше. Поедем в Акрон».

Двенадцаюго июня 1911 года случилось то, что случиться не могло. Уголь в Западной Виргинии — сырой, и рудничный газ в тамошних шахтах не образуется. Но в этот невероятный день забойщик в боковом штреке наткнулся на сухой пласт и вскрыл карман с метаном. От карбидной лампы на его каске газ моментально вспыхнул. Все, кто был в это время в штреке, задохнулись даже раньше, чем их завалило. По всем штрекам прокатился страшный грохот. Земля содрогнулась. Крепежные стойки ломались, треща, как ружейные выстрелы. Шахтеры в панике бросились из забоев к шахтному стволу, до которого была целая миля.

Десять человек погибли, не успев даже вздохнуть, и были погребены под обвалом. Еще двоих прижало к полу крепежными балками; они отчаянно кричали, а сверху на них сыпался уголь, но вскоре рот и ноздри им забило угольной пылью, и они смолкли. Казимир бросился на груду угля и сломанных стояков и яростно заработал кайлом. Он попробовал вытащить своего откатчика за ноги, но ничего не смог сделать. Только через полчаса он откопал его и, наклонив голову, направил свет лампы на черное лицо. Он снова принялся копать. Через три часа Казимир сел, прислонившись к стене, и погасил лампу, чтобы сберечь кислород. Со славянским стоицизмом он скрестил руки на груди и уснул. Это было в среду.

В пятницу измученная спасательная команда во главе с Калебом Паркером и Уолтером Данковским, расчищая путь и ставя подпорки, обнаружила первый труп. В течение следующих шести часов были найдены остальные одиннадцать погибших. Изуродованные тела сначала вытащили на мулах в штольню, а там погрузили на вагонетки и повезли к выходу из шахты, где уже двое суток терпеливо ждали их семьи. Теперь уже никто не плакал. И каждая семья брела за повозкой, в которой труп мужа или отца везли к конторе управляющего для официального опознания. Оттуда осиротевшие семьи, полные тревоги за свое будущее, поплелись в домишки компании, где они жили.

Спасатели пробились к Казимиру. Он сидел, прислонясь к стене и почесывая мощную грудь. Спасатели хрипло прокричали «ура», так что по туннелю прокатилось эхо, и Раймонд Фоли у входа крикнул наружу, что Данковский жив. Его жена и сыновья приняли весть о его спасении с той же выдержкой, с какой мирились с его гибелью. Только Пит, младший, присоединил свой голос к крикам толпы, когда Казимир появился наконец на поверхности земли и, щуря от яркого света глаза, неуклюже влез в повозку.

Молодой Винсент Карстайрс, владелец шахт, протянул Казимиру бутылку виски. Казимир отхлебнул большой глоток, вытер рот тыльной стороной ладони, потом отхлебнул еще. Винсент произнес едва слышно:

— Слава богу, хоть одного из вас спасли.

█

Казимир созвал всех своих восьмерых сыновей и, не тратя лишних слов, сказал:

— Теперь ваша очередь. Вы семеро будете теперь давать мне по десять долларов в месяц. А ты, Пит, пойдешь завтра на шахту. Десять долларов можешь оставить себе, тридцать будешь платить за комнату и стол.

Сыновья растерянно смотрели на отца. Тридцатилетний Уолтер спросил:

— Что с вами, папа?

Казимир считал всякие объяснения излишними, но, учитывая особые обстоятельства, вынужден был повторить:

— Теперь ваша очередь.

Они продолжали смотреть на него с недоумением, и он раздраженно добавил:

— Я вас кормил. Я вас вырастил. С меня хватит. Теперь ваша очередь.

В комнате стало вдруг нечем дышать, точно после взрыва в шахте. Потом Уолтер сказал:

— Значит, вы сами на шахту больше не пойдете? — А когда отец не ответил, он продолжал: — Папа, если вы плохо себя чувствуете после взрыва, так и скажите. Тогда другое дело.

— Разве я похож на больного? — сердито спросил Казимир. — И вообще, не все ли вам равно?

Уолтер отложил трубку, достал сигарету с цубехом[5] и медленно закурил. Братья с надеждой следили за ним. Уолтер собрался с духом и сказал:

— Вы говорите, папа, что на шахту больше не пойдете, и хотите, чтобы мы вас содержали. Но ведь Зам только пятьдесят три года.

— Это еще что? — спросил Казимир.

— Пятьдесят три года — ведь не старость, папа.

Казимир решительно махнул рукой, показывая, что возражения излишни.

— Как я сказал, так и будет.

Уолтер не сдавался.

— Это из-за взрыва, пала? Но ведь он не повторится. Раз не погибли, значит, вам суждено жить.

Отец ткнул в старшего сына толстым пальцем и спросил:

— Ты думаешь, Казимир Данковский струсил?

— Что вы, папа, — быстро ответил Уолтер и взглянул на мать. Братья тоже перевели глаза на Стеллу.

— Что вы смотрите на маму? — спросил отец. — При чем тут она?

— Папа, десять долларов в месяц — большие деньги, — сказал Уолтер. — Мы ведь зарабатываем меньше вас. И все задолжали в лавке.

Седьмой сын, отец годовалой дочери, двадцатилетний Джордж, чья жена была опять беременна, пробормотал:

— Папа, десять долларов в месяц…

— Десять долларов из шестидесяти не так уж много, — возразил Казимир, — Я-то вас сколько кормил!

Питер умоляюще посмотрел на мать. Он был оглушен. Одним махом отец разрушил мечту, которую он так долго лелеял. В кухне наступило гнетущее молчание, но он не смел заговорить с отцом, решение которого по старому обычаю считалось окончательным.

— Мама… — с трудом произнес он и умолк.

Стелла Данковская сказала мужу:

— Отец, послушай сначала насчет технологического института Карнеги. Поговорим сначала о Пите, а потом об остальных детях.

— Я не хочу ничего слушать об этом институте.

— Папа, мистер Карстайрс говорил обо мне с человеком из этого института, — быстро сказал Питер. — Он друг мистера Карстайрса. Он обещал мне стипендию.

— Я не хочу ничего слушать об этом.

— А вы все же послушайте, папа, — вмешался Уолтер. — Ему дадут бесплатное образование и будут еще немного приплачивать за то, что он играет в футбол. Все говорят, что Пит может стать лучшим футболистом в стране.

Казимир сказал громко, махнув рукой:

— Хватит футбола. Хватит институтов. Я все про это знаю. Поиграл два года в школе второй ступени — и хватит. И учения с тебя хватит. Кто в нашей семье еще учился в школе второй ступени?

Стелла сказала мягко:

— Папа, остальных мы не могли послать учиться. А Питера послали, и он хорошо учится…

— Вы бы посмотрели, как он играет, папа, — сказал Уолтер. — В Суит-Уотере все ходят на матчи. А Пит играет лучше всех, папа. Его команда еще ни разу не проигрывала, возьмите это в соображение. В будущем году обязательно сходйгге посмотреть.

— Питер учится очень прилежно, папа, — сказала Стелла. — Вот какой у нас хороший, сильный сын. Один из наших детей может выйти в люди. Зачем лишать его этой возможности?

— Это еще что? — взревел Казимир.

— Если вы окончательно решили бросить работу, папа, — сказал Уолтер, — мы, остальные, будем давать вам деньги. А может, вы еще передумаете и поработаете немного, пока мы не станем как следует на ноги. Но Пит может поступить в институт. Мистер Карстайрс для того и открыл здесь школу второй ступени, чтобы кто-то мог выбраться из Суит-Уотера. И у Пита для этого шансов больше, чем у всех. — Уолтер чувствовал, что его уговоры не действуют на отца. Смяв сигарету, он тихо добавил — Папа, в нашей семье только один человек окончил среднюю школу. Не следует вымещать на Пите, что сами вы не учились.

Удар попал в цель. Казимир взорвался.

— А какой толк от того, что мама начиталась книг? Работает, как и все остальные! — Потом он попытался говорить спокойнее: — Питер, ты проучился два года в средней школе — больше, чем твои братья. И это хорошо. Может, мистер Карстайрс даст тебе работу в конторе или в лавке. А теперь тебе пришло время быть взрослым. Футбол, школа — это все для ребятишек. Пора и тебе стать мужчиной, как твой отец и твои братья. — Не удержавшись, он опять почти выкрикнул: — А образование — так это все для женщин.

Пит Данковский стиснул кулаки. Пересилив страх, он шагнул вперед и решительно сказал: