Возвращение в Арканар - Карен Налбандян

Антон попытался расслабиться и глубоко вздохнул. Два, три раза… Желание убить было почти осязаемым. Каждое слово попутчика жгло, как клеймо…

— Кстати, Руди, а заметили ли вы, что на нашей доброй планете стало слишком много ручной работы? Та же проклятая сельдь.

— Ну, Джереми, это-то просто. Зачем изобретать сложные устройства, если можно поставить устройство простое, а к нему — надрессированного арканарца. «Это работа для арканарца», — как сообщил мне вчера сопляк-практикант. Святой Мика, я собирался становиться пилотом, но на практике оказался на китовой ферме. Разделка туш — работа не для слабонервных и брезгливых. И ничего — работали. И хорошо работали. По вечерам напропалую ухаживали за девчонками. Было даже такое место «ловерс дайм».

— Что ж, теперь это — «работа для арканарцев». Несомненный плюс — высвободилась масса средств и умных голов — на пользу человечеству.

— Как объяснила мне парочка очень симпатичных нуль-физиков, одной из причин прорыва в нуль-физике стала широкая доступность ульмотронов.

— А на У-конвейерах теперь — одни арканарцы. Знаете, Руди, Земля ведь начинает зависеть от них. Кстати, вы заметили, что обе стороны не в восторге друг от друга? Мы их считаем варварами, они нас — бездельниками и развратниками. Ладно, спите, Руди. Попробую ещё одну испечь.

Когда Антон проснулся, Тафната уже не было. Лишь записка с номером видеофона, приколотая к покрытию дороги бриллиантовой брошью с вензелем кайсанского царствующего дома.

Это было утром.

А тем же вечером Антон наткнулся на объявление.

«В службу Галактической Безопасности требуется работник по контролю за архивом. Без ограничения индекса».

— Здравствуйте, Антон Константинович. Наслышан о вас, наслышан. Сидоров. Михаил Альбертович.

Они были ровесниками. Может быть и встречались — биолог и пилот, когда Антон гонял транспортники на Владиславу. Любопытно, чем же он ухитрился так досадить душке Горбовскому, что тот собственноручно списал его с ЕН-17? Потом была робинзонада на Пандоре, как раз, когда Антон проходил подготовку в Институте. Никто не знает, что Сидоров пережил там, в диких джунглях за те два года. Во всяком случае, будучи спасенным экспедицией всё того же Горбовского, он вернулся на Землю, где немедленно поступил в СГБ. На этом любая открытая информация о нём заканчивалась.

— Да, Антон Константинович, архивариус нам необходим. Архив СГБ — трёхсотлетней выдержки авгиевы конюшни. Работа не тяжёлая, но нудная. Стажёр у меня там сидит, кибернетист, полгода уже умоляет, бедняга, сменить его.

С вашим делом я ознакомился. Простите, но я считаю, что в провале вашем виноват только Симонов, Александр Васильевич. Исключительно! Простите ещё раз, но это вопиюще. Агент находится на краю срыва, что, кстати, видно невооружённым взглядом — и никому нет дела! Я бы, Антон Константинович, отозвал такого агента на следующий день, после того, как он без служебной необходимости завёл себе любовницу из местных. Впрочем, к делу это не относится.

Так вот. Работник в архив нам нужен. Но взять вас я не могу. Фамилия известная, крылатая. Понимаете ли, реноме у СГБ и так поганое. Ещё и Румату мы не потянем. Видите ли… У того же… как его …а! гитариста Руди и то больше шансов, чем у вас. Вы меня поняли?

Антон понял. Ровно в 07:00 следующего утра Руди вешал свою гитару на стенку архива СГБ.

* * *

Генералу Святого Ордена

От Наместника Ордена

в Арканарской области

Боевого Епископа

Раба Божьего Рэбы

Во имя Господа!

Спешу довести до сведения Вашего Высокопреосвященства, что за сей год премного изучили мы нравы и обычаи варваров, Землю населяющих.

Прежде всего, люди, с которыми мы здесь говорили, лучше всех, с открытых нами до сих пор. И мне кажется, что среди язычников нет ни одного народа, обладающего преимуществом перед ними. Это люди очень приятные в общении, в большинстве своём добрые и бесхитростные, люди удивительной чести, которые ценят её больше всего на свете. Все умеют читать и писать, что послужит большим подспорьем в деле распространения Слова Божия и ускорит заучивание молитв. Имеют только одну жену. Чистоплотны сверх меры, совершают омовение даже по нескольку раз в день, на что следует обратить внимание братьев наших, дабы следовали они обычаю сему неукоснительно.

И никогда я не встречал людей, настолько четных и не склонных к воровству. Они не поклоняются идолам в образе животных. Многие из них верят в людей из глубокой древности, которые, насколько удалось понять, жили как философы.

Больше всего меня в этой стране удивляет, как спокойно относятся здесь к величайшим и омерзительнейшим из грехов. Причина в том, что прошлые поколения привыкли жить в них, а настоящие берут с прошлых пример. Многие живут с женщинами во грехе. Детей по рождении у родителей отбирают и отдают в обучение. Смыслом жизни почитают работу. Если не работают — мучаются.

Узрев, с какой лёгкостью можно вырастить плоды истинной веры в душах в этих землях, не будет неуместным написать во все главные монастыри Ордена, дабы очистить нашу совесть и озадачить их разум, поскольку с помощью их многочисленных достоинств и знаний можно было бы излечить столько зла, обратив множество верующих в веру Господа Истинного.

Похоже этой зимой мы будем заняты составлением грамоты о том, что связано с верой — на земных языках, настолько сжатой, чтобы иметь возможность опубликовать её, дабы наша святая вера распространилась во многих местах, раз уж мы не можем быть повсюду.

На сём заканчиваю, молясь о том, чтоб Господь наш позволил нам почувствовать в наших душах свою святейшую волю, чтоб мы в совершенстве её исполнили.

Именем его,

Раб Божий

Рэба

Глава 3 Комкон-2

Те, кто слаб, живут из запоя в запой,

Кричат: «Нам не дали петь!»,

Кричат: «Попробуй тут спой!»

Мы идем, мы сильны и бодры…

Замерзшие пальцы ломают спички,

От которых зажгутся костры.

Виктор Цой11 ноября 33 года

Новый этап начинался с двери без таблички. За дверью имел обретаться угрюмого вида юноша, сосредоточенно разглядывающий терминал БВИ. На экране, вращаясь, падали причудливые четырёхугольники.

Услышав стук двери, юноша торопливо прикрыл монитор документом с шапкой «Только для членов Всемирного Совета». «Графическое кодирование секретной информации», — догадался Антон. Лицо юноши показалось ему смутно знакомым.

— Петя!

— Ру..

— Руди, меня зовут Руди. А мне говорили, будет стажёр.

— Я — стажёр.

— Подожди… Ты ж уже был стажёром! Тогда, на Базе.

— Был. И тогда, и теперь, и через десять лет… Надоело оно мне, Руди. И архив этот осточертел. Хорошо, что ты здесь — сдам эту пыльную свалку — и ноги моей тут больше не будет.

— Стоп! А ну рассказывай!

* * *

…Зал застыл. Ещё звенел в ушах сорванный отчаянием крик с экрана: «Помощь посылайте, чёрт побери! Здесь человек умирает!!!».

И суровый голос с другого монитора: «Не сметь! Эксперимент!». Глаза дона Кондора были страшны, может страшнее, чем происходившее сейчас в славном городе Арканаре, на улице Котельщиков, 8. И никто из находившихся в зале, не подозревал, что ничего от них, в сущности не зависит. Потому как аварийная команда вылетела ещё несколько минут назад — по команде с Земли.

…Планета содрогнулась, когда обычная новостная трансляция сменилась кромешным ужасом. Землянин, посланный, чтобы служить и защищать — полуголый дикарь, залитый кровью — своей и чужой. Мечутся в сумасшедшей пляске клинки, жутко сверкают в свете факелов глаза и оскаленные зубы. И обошедший весь мир кадр: медленно-медленно оседает человек в чёрном, безуспешно пытаясь зажать ладонью дыру в груди, и хрипит «Мама!». Что означает это слово в Арканарском, населению сообщать не стали. По цензурным соображениям.

Всемирный Совет встал на дыбы. Потом потребовал объяснений. Директор-основатель Института Экспериментальной Истории Эмиль Фенериги объяснения давать отказался и немедленно подал в отставку.

Объясняться пришлось спешно отозванному из Соана Александру Васильевичу Симонову. Пятнадцатилетний опыт феодальной интриги оказался бессилен перед двумя сотнями разъярённых врачей и учителей, с ужасом разбиравших материалы Института.

Потом шок сменился чувством огромного стыда. Двадцать лет на глазах у землян погибали люди. Умирали от голода, от болезней… Люди, рождённые равными, ничем не отличавшиеся от землян. Которых можно и нужно было спасти.

Антон только диву давался: можно было подумать, дети какой-то другой планеты уже второе поколение играли в Арату Красивого и Сатарину Беспощадного. Вот уж воистину, лучше раз увидеть, чем сто — прочитать.