Очаровательная грешница - Барбара Картленд

Она замолчала, подождала немного, будто могла услышать ответ, но слышалось только тиканье часов на каминной полке, напоминавшее ей, что время не ждет. Она взяла сумку и очень, очень тихо спустилась по лестнице к выходу из кухни.

Глава 2

Полная луна сквозь подгоняемые ветром облака освещала Мелинде темную аллею, ведущую к кованым железным воротам, за которыми начиналась дорога. Большие ворота были закрыты, но, к счастью, небольшая калитка около сторожки была незаперта, и Мелинда тихо проскользнула в нее, боясь разбудить сторожа, который спал в эти ранние утренние часы.

Она быстро пошла по извилистой, пыльной дороге. И вскоре ощутила, что спину сковывает мучительная боль, и сумка с немногими вещами, которые она взяла с собой, похоже, тяжелела с каждым шагом. Она перекладывала ее из одной руки в другую и решала, нет ли там чего-нибудь ненужного, что можно было бы выбросить. Но она знала, что дело не столько в весе сумки, сколько в ее болезненном и измученном состоянии после побоев дяди.

Она шла все медленнее, а между тем на горизонте стали появляться первые проблески нарождавшейся зари. Тут Мелинда со страхом поняла, что ушла от дома дяди совсем недалеко: если кто-то отправится на ее поиски, то им не придется долго искать ее.

Мысль, что ее могут поймать после побега, была невыносима. Она как бы воочию видела ярость дяди, его красное от гнева лицо и руку, тянущуюся к хлысту, слышала его бешеные крики. Она знала, что он никогда не простит ей того, что она вырвалась из его рук.

Она помнила, как он однажды бил собаку, которая струсила во время охоты.

– О боже! – воскликнула она. – Я не вынесу еще одной порки.

Она прекрасно представляла себе, что будет, вернись она назад: физическая слабость заставит ее повиноваться дяде, и она согласится выйти замуж за полковника Джиллингема. Одна мысль об этом заставила ее содрогнуться.

Она не знала, почему ей так ненавистен Джиллингем, но даже мысль о том, что он может прикоснуться к ней, была ей отвратительна до тошноты. Теперь ей казалось, что она догадывалась о его интересе к ней и о том, что он нарочно вовлекал ее в разговор, когда приходил на ленч. И хотя они просто обменялись несколькими незначительными фразами, она почувствовала робость и замешательство из-за необычного выражения его лица и глаз.

В тот раз она не призналась даже себе, почему она покинула его общество под тем предлогом, что ее помощь нужна тете. Она только знала, что полковник вызывает у нее то же чувство, что и змеи, и что ужасно даже подумать о том, что ей придется выйти за него замуж.

Такие размышления заставили ее идти быстрее.

Несколько минут она шла очень быстро, чуть ли не бежала, но силы быстро оставили ее, и ей пришлось замедлить шаг. Уже почти рассвело, тонкие желтые лучи солнца прогоняли ночную тьму. Дорога была безлюдна. Вскоре, она знала, должны появиться первые коттеджи небольшого поселения, где она надеялась найти повозку или какой-нибудь экипаж, чтобы доехать до Леминстера.

Леминстер находился в пяти милях, и там она могла сесть на поезд до Лондона. Она все спланировала заранее. Государственные дилижансы ходили регулярно и были дешевле поезда, но их легко можно было догнать на более быстром экипаже или верхом.

Мелинда подумала, что дядя будет думать, будто она отправится дилижансом. Сам он терпеть не мог поездов.

– Новомодный вздор! – часто повторял он. – Эти пышущие огнем жестянки никогда не заменят живую лошадь.

Он мог долго и пространно говорить на эту тему, клянясь, что никогда не потратит своих денег на такой смехотворный способ передвижения и что он и его семья будут продолжать путешествовать как леди и джентльмены, на своих собственных лошадях, управляемых собственным кучером.

Однако он допускал, что интересно было бы посмотреть на поезд, и, когда в Леминстере открыли вокзал, он как заместитель губернатора графства согласился присутствовать на церемонии открытия. В качестве великого одолжения Мелинду включили в число его сопровождающих.

Она и Шарлотта осмотрели вагоны с мягкими кожаными сиденьями и стеклянными окнами. Однако их напугали тяжелые деревянные скамьи, на которых должны были сидеть более бедные пассажиры, с открытыми окнами, сквозь которые неизбежно проникали сажа и угольная пыль. Но даже несмотря на такое неудобство, цена была высокой. Но поезда ходили намного быстрее лошадиных повозок, и Мелинда решила, что в данный момент это самое главное.

Вся трудность состояла в том, чтобы добраться до Леминстера. Она уже начинала жалеть, что отказалась от первоначального плана добраться туда на Флэше.

Но она знала, что если бы она пошла в конюшню, то грумы, слишком сильно боявшиеся дяди, не смогли бы утаить от него ее отсутствие, не вернись она через несколько часов. Им также показалось бы странным, что она отправляется кататься одна, так как дядя настаивал на том, чтобы кто-то из грумов всегда сопровождал ее.

Теперь она начинала волноваться, хватит ли у нее сил дойти даже до небольшого селения Оукл, не говоря уже о том, чтобы добраться до Леминстера и суметь сесть в поезд. Она почувствовала такую слабость, что решила немного отдохнуть. Она села на обочине дороги на небольшую куртинку травы, вытянула ноги и с ужасом заметила, что ее туфли покрылись толстым слоем пыли. Подол ее платья выглядел не лучше, и она подумала, что если она пройдет пешком еще немного, то будет выглядеть как бродяжка, особенно к тому времени, когда доберется до Лондона.

Она вытерла лицо тонким белым льняным платком, который сшила сама и на котором вышила свои инициалы, хотя в ее теперешнем положении такая утонченность была совершенно излишней. Тетя и Шарлотта настаивали на том, чтобы она вышила для них дюжину платков, украсив платки их инициалами самого причудливого рисунка. Ей нравилось вышивать платки, но у нее было много других дел, а они не разрешали ей даже покататься верхом или даже просто навестить Флэша, пока она не закончила вышивать.

Наверное, потому, что Мелинда думала о своем коне, она не сразу услышала цоканье подков приближающейся лошади, а когда услышала, то ее охватила внезапная паника. Но, посмотрев внимательнее, она поняла, что не стоит опасаться деревенской повозки на дороге, а приглядевшись, она узнала ее. Это была повозка фермера Дженкинса, арендовавшего одну из ферм дяди. Как только телега приблизилась, стало ясно, что ею управляет не сам фермер, а его сын Джим, рыжеволосый парень с нагловатой ухмылкой, которого она не раз встречала во время верховых прогулок.

Мелинда инстинктивно подняла руку, и возница натянул поводья, останавливая большую фермерскую лошадь.