Король на краю света - Артур Филлипс

власть, земли или богатства, — настолько сбивает с толку недальновидных христиан, что они режут и сжигают собственных соседей, соотечественников и святых мужей.

У них, конечно, есть своя книга. И все же они не могут договориться даже между собой о том, что в ней говорится! Они не могут прийти к согласию о том, как ее понимать. Словно дети (дети, которые намного глупее тебя, мой мальчик), они расстроены проблемой, решение которой ускользает от них, и поэтому от гнева готовы лопнуть. Они не могут узреть истинный источник своего разочарования: свою собственную слепоту. Вместо этого они яростно нападают на тех, кто стоит рядом с ними, испытывая досаду по той же причине. И какова их ярость! Мне рассказывали, что в Париже, в королевстве франков, крестопоклонники разрывали на куски мужчин, женщин, даже детей, которые иначе толковали христианские истории.

До этой королевы в Англии была другая, сестра Елизаветы, но она была крестопоклонницей и потому сжигала своих религиозных врагов сотнями. Ее сторонникам даже в голову не пришло (как и сторонникам Лютера, подручным Елизаветы, которые, в свою очередь, охотились в Англии за крестопоклонниками, выволакивали их из подвалов и рубили на куски), что и те, и другие неправы!

Но среди них попадаются мудрые люди. Мой новый друг, Джон Ди, снова пригласил меня к себе домой этим вечером. Он устроил в своем особняке в Лондоне ужин в мою честь. Чтобы избежать противоречий с нашими заповедями, подавали, в основном, блюда из овощей и фруктовые пироги. Джон Ди даже раздобыл гранат, что на этом острове большая редкость. Такое великодушие доказывает, что он благородный человек. Часть разговора за столом велась на английском, слишком быстро, чтобы я мог уследить за смыслом, хотя я теперь лучше понимаю их язык».

8

За несколько месяцев до этого Сарука, сидя перед домом, ощипывала курицу. Жена доктора Эззедина широко раздвинула ноги и расстелила на коленях кусок ткани. Исмаил собирал перья и бросал их по одному через стену. Время от времени ветерок подхватывал перышко и отправлял в долгий полет вдоль всего склона холма, до самого моря. Женщина вытерла тыльной стороной ладони открытый лоб, и на коже осталось немного куриной крови.

Чувство, которое он к ней питал, было похоже на голод. Он шагнул ближе и дал знать о своем присутствии. Она испуганно подняла глаза.

— Моего мужа нет дома, господин.

Джафер бин Ибрагим изобразил легкое разочарование.

— Какая жалость. У меня для него кое-какие новости про наш отъезд в Англию. Могу ли я присесть и немного отдохнуть, прежде чем вернусь к своим обязанностям?

Джафер бин Ибрагим был мужчиной среднего роста, среднего интеллекта и среднего таланта, но при этом обладал в высшей степени развитым чутьем на выживание, совсем как у старого шакала. Его послали в Англию в качестве главного советника посла по уважительной причине. Он не только умел говорить по-английски, но и гораздо лучше, чем кроткий посол, различал слабость и силу, мягкость и нерешительность, а также (султан знал, что это характерная английская черта) некомпетентность и невежество, спрятанные под высокомерным безразличием.

Во Дворце счастья бин Ибрагим был одним из многих, кому султан доверял в вопросах вынюхивания заговоров и интриг, заранее зная, что их запах как таковой его не привлечет. Султан умел выделять из толпы людей, которые понимали, какова истинная логика жизни, и принимали ее без труда. Владыка Османской империи знал, что личные интересы Джафера совпадут с султанскими в переговорах с королевой Англии. Джафер был из тех людей, которым султан позволял возвыситься до определенного предела, а затем тщательно и регулярно проверял, ища приметы ядовитого честолюбия. Схожим образом доктор Эззедин настаивал на том, чтобы дважды в год осматривать султана на предмет любых едва заметных проявлений какой-нибудь коварной болезни на коже, в мокроте или в пузырящейся урине.

— Доктор Ди показал травы, — повторил бин Ибрагим последние слова Эззедина, а затем попросил принести еще питья для них обоих.

— И продемонстрировал свойства некоторых из них. — Эззедин знал, что использует выражения, которые могут слегка сбить спесь с бин Ибрагима. — Природные качества и присущую им философскую ценность.

— Объясните.

Эззедин попытался растолковать, но глаза бин Ибрагима были закрыты: пусть доктор и говорил откровенно, его собеседнику не хватало знаний, чтобы понять хоть малую часть того, что касалось медицины.

— Ничего опасного. Просто лечебные или магические свойства определенных растений и трав, которые встречаются на этом острове, но не в наших краях. Их способность причинять вред или исцелять. Я скорее думал… — и тут Эззедин поздравил себя с тем, что проявил сообразительность, рассчитывая на похвалу Джафера, — что выполнял задачу, которую вы нам поставили. Я собираю секреты этой страны, чтобы привезти их домой на благо султана и нашего народа.

— Превосходно, доктор. А теперь расскажите обо всех гостях за столом, по порядку.

Эззедин напряг память: он не обладал умением некоторых запечатлевать в уме образы, и к тому же многие англичане так походили друг на друга, что он не раз называл одного именем другого. Там было изрядное количество выпивки, которая, как его заверили, не содержала алкоголя, но, стоило признать, все равно затуманивала разум.

— Доктор, пожалуйста, перескажите мне разговоры за столом. Поддерживают ли они свою королеву? Или строят заговоры? Хотят ли, чтобы на трон взошел король, что было бы естественно? Может, кто-то из них видит королем самого себя? Будут ли они соблюдать свои соглашения с нами? Кто из них кажется самым бедным? Вы говорили об истинной религии? Как думаете, кто-нибудь из них согласится частным образом сообщать вам разные вещи в обмен на золото?

Эззедин для такой задачи едва ли годился. Вспомнить, что сказал каждый мужчина за время долгой трапезы? Некоторые, вероятно, говорили о Франции и Испании, то-се про короля Якова Шотландского и Елизавету. Но больше всего разговоров было о лошадях — у кого они самые быстрые, красивые, смелые. Эта тема грозила привести к ссоре, но всякий раз в преддверии настоящего боя с трудом заключали перемирие.

Эззедин встал из-за стола по приглашению доктора Ди, чтобы осмотреть его библиотеку. У Ди была книга на арабском языке, и он хотел, чтобы Эззедин прочитал ему отрывок. Это оказался Аверроэс{17}. Пока они возвращались к столу, состоялся короткий разговор об Эззедине: не сможет ли доктор в свободное от посольских дел время обучить Ди читать и писать по-арабски?

— Вы согласились стать его учителем? — спросил бин Ибрагим.

Эззедин ответил осторожно, опасаясь