Укротитель. Остановить апокалипсис любой ценой - Екатерина Сереброва

Внезапно зазвенела, затряслась посуда, зашатался под ними пол. Михаил схватился за ложку, Павел перестал механически жевать. Братья посмотрели друг на друга с одинаковым предчувствием. Землетрясение усиливалось. Миша бросил недоеденный обед, взялся за рюкзак и вытащил пистолет. Паша не торопился с оружием, поднялся и встал ближе к брату. Встрепенулись и другие посетители кафе, но вряд ли понимали причину, и таращились на Ольчановских, скорее ожидая неприятностей от них, чем извне. Миша не отвлекался. Он оберегал брата и готовился отразить удар.

Однако напали снова из засады. Огненная стрела преодолела стекло, разбив окно в паре метров от братьев. Небольшой участок пола загорелся, и люди в панике хлынули на выход. Миша четко представил, чем это грозит, и заорал: «Всем назад!». Михаил бросился убегающим наперерез, но его оттеснили, и он выскочил в пробитое окно. Попутно словил несколько осколков.

Оказавшись снаружи, Миша пристально всматривался в возможные точки дислокации стрелка. Его взгляд судорожно метался по площади и окрестным зданиям. И тут откуда-то сверху полетели новые стрелы – посыпались градом на бегущих. Михаил напряженно выискал стрелка, но так и не мог понять, где тот прятался. Суета и паника отвлекли его, и он невольно огляделся в поисках брата. Паша стоял прямо у выхода, где уже лежало несколько жертв – раненых и с ожогами и мертвых. Павел заворожено смотрел вверх. Михаил тоже задрал голову и обомлело обнаружил стрелка: в воздухе завис над кафе бледный конь и всадник его, натягивающий тетиву призрачного лука. Он был таких размеров, что перекрывал солнце, из-за чего сделалось намного темнее, но огненные стрелы прекрасно озаряли округу. Всадник не имел конкретного отображения, в нем были очертания мужчины-рыцаря в доспехах, но границы тела были очень расплывчаты. Скорее то был призрак или мираж – как знать.

Но предания оказались правдой – свои глаза не обманешь.

Всадник, между тем, все пускал стрелы – беспорядочно и беспощадно. И тут он опустил лук ровно на то место, где замер Павел. Волна ярости накрыла Мишу: да почему же опять братишку?! За что?

Сжав рукоять бесполезного сейчас пистолета, Михаил бросился к младшему, оттолкнув его, и пущенная стрела угодила Мише в плечо. Он вскрикнул от боли, а огонь опалял его волосы и уши. Но старший Ольчановский с решимостью развернулся и выстрелил в всадника. От стрелы, торчащей из его плеча, вдруг перестало жечь. А на бескровном, равнодушном лице Завоевателя, кажется, мелькнула ухмылка. Он поймал пулю рукой, повертел ее и исчез. Улица вновь залилась дневным солнечным светом, и тем кошмарнее было видеть окровавленных и обгоревших людей, или навсегда умолкших, или еще стонущих. Оклемавшиеся и уцелевшие уже устремили все силы на вызов службы спасения и скорой, кто-то и лично помогал потушить некоторых пострадавших.

Павел подхватил Михаила под здоровую руку и помог добраться до машины, к счастью, нетронутой. Через несколько минут старший Ольчановский уже заботливо был усажен на задние сиденья, прямо со стрелой, а Паша, подчиняясь его приказу, гнал авто подальше отсюда.

Они помчались на восток – в противоположную сторону от дома, и остановились загородом, свернув в лес.

Плечо Миши невероятно ныло, но боль казалась выносимой. Паша заявил, что надо срочно извлечь «инородный предмет», настоял на остановке, и Михаил не был против. Он доверял скромным навыкам брата в медицине больше, чем своим, поэтому только подсказал, где запрятана аптечка. Руководить тут было бессмысленно.

Сперва было терпимо. Братишка разорвал рубаху, стянув ошметки с прилипшего тела. Когда же Паша принялся вытаскивать стрелу, Мишу чуть не разорвало от нахлынувших болевых ощущений – все разной степени интенсивности. Он прикусил собственный кулак, чтобы не опозориться перед младшим братом и не отпугнуть, но отдельные полувсхлипы прорывались. А при обработке раны все только усилилось.

– Потери, еще немного, – заботливо прошептал Паша.

Эта фраза помогла Михаилу морально собраться и расслабить себя физически, что далось архисложно. Поддержка братишки дорогого стоила. Паша сделал компресс.

– Вывиха нет, как думаешь?

Он недаром спросил самого Мишу, поскольку старший Ольчановский имел богатый опыт вывихов и травм, особенно, что касалось плеча. Сжав зубы, он пошевелил рукой и не заметил особых помех, что указывали бы на вывих или что хуже.

– Не чувствую.

– Миш, я не уверен. Может, в больницу?

– Обойдется, – отмахнулся Михаил.

Миша перевел дух, мысленно смиряясь с неудобствами и саднящей болью. Если забыть о ране, то не будет такого обостренного состояния. Хотя это и было непросто, но чему-чему, а силе внушения и упорства Михаил себя научил, да и бесценные уроки отца не пропали впустую. Как он иногда с досадой думал о Пашке, в чем сейчас все же сомневался. Любой смог бы без лишней паники после передряги залатать собственного брата и ни разу не пожаловаться? Совсем нет. Даже самый отважный растеряется, если не имеет опыта или представлений о том, как действовать в… необычных, супер-чрезвычайных ситуациях. А Паша не растерялся и развел целый полевой госпиталь. Был, значит, толк и ценные перенятые им от папы знания.

– Все в норме? – спросил его Миша, обтираясь марлевой тряпочкой. Павел помог ему и другую кофту надеть.

– Что со мной станется. А вот ты меня спас. Во второй раз, – пристально посмотрел на него Паша. – Прости, что доставляю неприятности.

– Брось это, Пашка, – насупился Михаил. – Между нами нет никаких долгов. Мы взялись за общее дело.

– Теперь я готов быть с тобой до конца, но не оставаться и дальше мертвым грузом.

– Какой же ты груз? – удивился приведенному сравнению Миша.

– Именно, что груз. Я совсем отстал в боевой подготовке, не владею оружием.

– Обычное оружие нас явно не спасет, – признал Михаил, вылезая из машины к брату. Приятно пахло лесом, и было сложно поверить, что их ждет конец света, и где-то поблизости бродит всадник Завоеватель с луком наготове. Как он выбирает своих жертв? Для чего?

– Я тут подумал о соли… Она издревле отпугивает нечисть. Но всадник… не вполне нечисть.

– Может, подумать о броне? – предложил Миша.

– Да, определенно.

– Ну что, выкрадем пару щитов? – с лихой улыбкой спросил Михаил.

– Откуда? – вытаращил глаза Павел.

– Да в любом музее. Кстати, а почему мы поехали на восток? Я думал, вернемся домой.

– Стараюсь следовать совету юродивого, – вздохнул Паша. – Не истина в последней инстанции, но хоть какой-то ориентир.

– Вот в следующем городе тогда и запасемся защитой, – приободрил его Миша, легонько подтолкнул он брата под руку. Он поправил одежду, плечо пребольно кольнуло и даже, похоже, хрустнуло, но Михаил не придал тому значения. Еще немного в пути он выдержит, а там и отдых можно позволить. Он обошел машину, чтобы занять привычное водительское место, по которому уже соскучился.

Паша безропотно устроился рядом, впереди.

– Э-э… а нельзя щитки приобрести? – спросил он в продолжение разговора.

– Апокалипсис диктует снятие запретов, – с ухмылкой отозвался брат. – А наши финансы и без того скоро взвоют.

– Ох… – Паша и вправду не следил за их средствами. – Значит, мы теперь скитальцы?

– Искатели истины, если хочешь, – улыбнулся Миша, заводя мотор.

3

Черный кроссовер медленно прибыл в городок У., еще меньший по площади предшествующего. Несмотря на вечерний час, трасса была свободна от пробок. Единственным источником шума и жизни были трамваи, снующие туда-сюда и наполненные народом, возвращающимся с работы домой. В остальном, то был скучный, сонный, нагоняющий тоску и дремоту город – один из тысячи таких же в провинции.

Старший Ольчановский поспешил записывать себя в выздоравливающие. Всего за два часа езды спина изнемогла. Они проехали уже один похожий город (те же сталинки и хрущевки), но ничего не нашли, и Михаил уговаривал себя, что в этом что-нибудь, да подвернется. Солнце клонилось к закату, он унял свое рвение и геройство, и решил заночевать с братом тут, независимо от итогов поисков.

Миша не бывал здесь прежде, хотя они еще не покинули пределы их родной с Пашей области. Он решил, как и в предыдущий раз, сперва отыскать центральную площадь. Никаких подозрительных озер по пути не встретилось, и, возможно, что оно где-то неподалеку. Хотелось верить. Однако, проехав трамвайные пути, Михаил продвинулся совсем немного, и по правую сторону усмотрел прудик. Завернув к пустующему стадиону, он оставил машину там. До пруда оставалось пройти несколько метров.

Они с Пашей обошли мешающее полному обзору здание, и теперь, наконец, рассмотрели озерцо. Первое, что бросилось в глаза – маленький голубой корабль, стоящий на буксире. Миша подошел к краю и заглянул вниз: вода местами болотистая, с камышами, и мутная, а чуть поодаль – вполне приемлемая. Там имелся и мини-причал с десятком бултыхающихся катамаранов.