Банковский счет (ЛП) - Дональд Уэстлейк

сказал Виктор. Он выключил диктофон, убрал автоматический пистолет в ящик стола и поднялся на ноги. «Заходи».

Келп вошел и закрыл книжный шкаф. «Ты же не хочешь меня напугать», - сказал он.

«Боже, мне очень жаль», - обеспокоенно сказал Виктор.

«Меня легко напугать», - сказал Келп. «Ты стреляешь из пистолета, метаешь нож, любая мелочь вроде этой сразу выводит меня из себя».

«Я обязательно это запомню», - трезво сказал Виктор.

«В общем, — сказал Келп, — я нашел парня, о котором тебе рассказывал».

«Планировщик?» Спросил Виктор с возрастающим интересом. «Дортмундер?»

«Это тот самый. Я не был уверен, что ты хочешь, чтобы я привел его сюда. Я знаю, тебе нравится, когда это место уединенное».

«Это хорошо», - одобрительно сказал Виктор. «Где он?»

«Вниз по подъездной дорожке».

Виктор поспешил в переднюю часть комнаты, где стояли кинопроекторы и банки с пленками. Небольшой плакат в рамке для фильма Джорджа Рафта «Стеклянный ключ». висел на чистом участке стены на уровне глаз; вверху он был прикреплен на петлях, и Виктор приподнял его, чтобы не мешал, и встал поближе, чтобы посмотреть через маленькую прямоугольную форточку из пыльного стекла на окружающий мир.

То, на что он смотрел, было заросшей сорняками подъездной дорожкой рядом с его домом, с двумя узкими лентами старого потрескавшегося бетона, ведущими к тротуару и улице. Это была более старая часть Лонг-Айленда, чем ранчо Коув Эстейтс или Элм Вэлли Хайтс. Он назывался Бель-Виста; все улицы были прямыми, а дома в основном были двухэтажными, рассчитанными на одну семью, с передними верандами.

Внизу, на тротуаре, Виктор увидел мужчину. Он медленно ходил взад-вперед, смотрел вниз и время от времени быстро затягивался окурком сигареты, который держал в сложенной рупором руке. Виктор кивнул, довольный увиденным. Дортмундер был высоким, худощавым и выглядел усталым; у него был измученный вид Хамфри Богарта из Высокой Сьерры. Виктор изобразил подергивание левой стороной рта в стиле Богарта, откинулся назад и снова опустил постер фильма. «Все в порядке», - дружелюбно сказал он. «Давай выйдем и встретимся с ним».

«Конечно», - сказал Келп.

Виктор открыл книжный шкаф и пропустил Келпа вперед себя. С другой стороны, книжный шкаф представлял собой обычную дверь с пыльным окошком, закрытым ситцевой занавеской. Виктор захлопнул дверь и обошел с Келпом гараж спереди, а затем направился по подъездной дорожке к Дортмундеру.

Пройдя половину подъездной аллеи, Виктор невольно оглянулся и восхитился делом своих рук. Снаружи это выглядело как совершенно обычный гараж, за исключением того, что он был более старомодным, чем большинство других, с парой боковых дверей на петлях, запертых посередине на висячий замок. Любой, кто подошел бы к этим дверям и заглянул в маленькие пыльные окошки, не увидел бы ничего, кроме черноты; это было черное войлочное покрытие на фанере в шести дюймах от стекла, но он бы этого не знал. Он бы подумал, что там просто темно. Виктор пытался сфотографировать «Форд» 1933 года выпуска в увеличенном виде, но у него просто не получалось правильно передать перспективу, поэтому он предпочел темноту.

Он снова повернулся лицом вперед, улыбаясь, и прошел с Келпом остаток пути, чтобы встретить Дортмундера, который остановился на тротуаре, бросил на них обоих кислый взгляд и щелчком отбросил окурок.

Келп представил нас: «Дортмундер, это Виктор».

«Привет», - сказал Дортмундер.

«Здравствуйте, мистер Дортмундер», - нетерпеливо поздоровался Виктор и протянул руку. «Я, конечно, много слышал о вас», - восхищенно сказал он.

Дортмундер посмотрел на руку, затем на Виктора и, наконец, пожал ему руку, внезапно сказав: «Ты много слышал обо мне?»

«От моего дяди», - гордо сказал Виктор.

Дортмундер бросил на Келпа взгляд, который было нелегко определить, и спросил: «Это правда?»

«Общие вещи», - сказал Келп. «Знаешь, только общие вещи».

«То-то и то-то», - предложил Дортмундер.

«Что-то в этом роде, да».

Виктор улыбнулся им обоим. Дортмундер был просто прекрасен, и внешне, и голосом, и отношением, и всем остальным. Просто прекрасен. После разочарования в Бюро он точно не знал, чего ожидать, но пока Дортмундер был всем, на что Виктор мог надеяться.

Он в предвкушении потер руки. «Ну что, — радостно сказал он, — пойдем посмотрим на это?»

5

Они втроем сели на переднее сиденье, с Дортмундером справа. Каждый раз, когда он слегка поворачивал голову влево, он видел Виктора, сидящего посередине и улыбающегося ему, как будто Виктор был рыбаком, а Дортмундер — самой крупной рыбой, которую он когда-либо ловил. Это заставляло Дортмундера очень нервничать, особенно потому, что этот Виктор раньше был человеком из ФБР, поэтому большую часть времени он держал голову повернутой вправо и наблюдал за проплывающими домами. Пригороды, пригороды. Все эти миллионы спален.

Через некоторое время Виктор сказал: «Что ж, у нас определенно хороший день для этого».

Дортмундер повернул голову, и Виктор улыбнулся ему. «Да», - сказал Дортмундер и снова отвернулся.

«Скажите мне, мистер Дортмундер,». спросил Виктор,». вы часто читаете газеты?»

Что это был за вопрос? Дортмундер повернул голову направо и пробормотал: «Иногда».

«Какая-нибудь конкретная бумага?» Вопрос был задан небрежным тоном, как будто Виктор просто поддерживал беседу. Но это был странный разговор.

«Иногда Times»., - сказал Дортмундер. Он смотрел на проезжающий перекресток.

«Это своего рода либеральная газета, не так ли? Вы бы сказали, что ваша политика была такой? Своего рода либеральной?»

Дортмундер не удержался и снова повернулся и посмотрел на него, но Виктор все еще улыбался той же улыбкой, поэтому Дортмундер квик снова отвел взгляд, сказав: «Иногда я читаю новости».

«А», - сказал Виктор. «Понятно. Вы чаще соглашаетесь с одной статьей, чем с другой?»

С другой стороны от Виктора Келп сказал: «Отстань, Виктор. Ты бросил ту работу, помнишь?»

«Что? Я просто разговариваю».

«Я знаю, что ты только что делаешь», - сказал ему Келп. «Но это похоже на третью степень».

«Мне ужасно жаль», - сказал Виктор. Его голос звучал так, как будто он говорил искренне. «Это просто привычка, которую ты приобретаешь. Ты был бы удивлен, узнав, как трудно от нее избавиться».

Ни Келп, ни Дортмундер ничего не прокомментировали.

Виктор сказал: «Мистер Дортмундер, мне действительно жаль. Я не хотел совать нос не в свое дело».

Дортмундер еще раз украдкой взглянул на него, и на этот раз он не улыбался; вместо этого он выглядел обеспокоенным и раскаивающимся. Дортмундер повернулся к нему более уверенно