Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник) - Нина Ганьшина

Господи, дай здоровье и жизнь твоим детям!

Не оставь их, Господи милосердный!

Сохрани их, спаси и помилуй!

Потом и Олеся заболела. Подхватила вирус, видимо. Ослабленный после родов организм. Так что их лечат обоих – маму и малыша.

Через несколько дней Олеся прислала фотографии. Малыш в масочке, с ингалятором… Но на одной фотографии он улыбается!

Еще через день Олеся позвонила, сказала, что врач слушал Маратика – легкие чистые. Слава Богу!!

На следующий день пришло письмо от Олеси: «Марат же у нас улыбается всем подряд, а тут тетя пришла за матрасом, а он на нем лежал. Она ему говорит: «Тебя вместе с матрасом завернуть?» Он смотрел на нее, потом каак заплачет!»

…Приснилось мне, что я плыву по чистому неширокому каналу. Плыву – словно лечу над водой. И так хорошо, спокойно и уверенно. Я давно не летала во сне.

Через день Олеся с малышом выписались!

Еще через несколько дней они всей семьей пришли к нам. И так мне стало страшно за всех, так жалко… Что малышу уколы ставили. Что Павлик без мамы был десять дней. Что Олеся устала в больнице. Что Ильдар тоже устал один.

…Расплакалась, когда они ушли. И разболелась левая рука.

Маратику четыре месяца. Он иногда долго смотрит мне в глаза – как когда-то смотрел новорожденный Ильдар.

А я по-прежнему отстаю в развитии от малыша. Он растет, убегает вперед, а мне все кажется, что он только что родился.

Так и с Ильдаром. Всю свою оставшуюся жизнь я буду считать своего сына ребенком.

А дела мои рабочие – все те же. Сверстаны две книжки. Готовлю еще одну. Подготовила к печати научный и художественный журналы. Собираюсь на конференцию в Тайвань, чтоб оттуда улететь в Сан-Франциско, к детям. Неугомонные наши дети собрались всей семьей в Калифорнию на целый год.

Хотелось бы стать мне настоящей бабушкой для Маратика – и чтобы гулять с ним, и готовить для него еду, и кормить потом этой едой, и играть в разные игры, и читать замечательные книжки. И если дети вдруг говорят, что принесут малыша, весь предыдущий день я волнуюсь и готовлюсь к встрече. Маратик же пока признает только маму Олесю. И как только Олеся уходит, начинает кричать и плакать. А потом, когда приходит Олеся, когда покормит его, – он и смеется, и улыбается, и разговаривает со мной… Так славно!

Что важнее в жизни? Поиграть с ребенком, купить ему сладостей, немного погулять с ним? Просто пообщаться?

Или же помочь сделать магистерскую диссертацию китайскому магистранту?

Наверное, все важно. Надо все успеть сделать в жизни.

Сегодня Павлик к нам приходил в гости. И когда прощался, спросил: «Вам, наверное, скучно без меня будет? Вы рады, что я хорошо поел?»

А ведь и правда, наш взрослый мир без детей – сплошная скука.

Наши дети – Ильдар, Олеся, Маратик – собираются в Екатеринбург за визой в Америку. Им предстоит куча перелетов, потому что надо лететь из Екатеринбурга в Читу через Москву… Такое кружение по стране связано с тем, что прямые перелеты не ежедневны. И им пришлось бы сидеть в Екатеринбурге три дня.

Ильдар улетел в Екатеринбург раньше, повез студентов на олимпиаду. Через пару дней улетела туда Олеся с Маратиком.

Всю ночь и все утро слал Ильдар сообщения из городов, в которые прилетал: «Омск. Москва. Екатеринбург».

В Екатеринбурге тепло. А у нас холодно, ветрено, ночью выпал снег.

Скоро у детей беседа в Консульстве.

…Весь день, в течение всех своих четырех пар, думала о собеседовании нашей молодежи в Консульстве. Да к тому же в 03.30 утра получила дурацкое SMS-сообщение, что надо положить деньги на счет. Понимала, что это бред, – но ведь ночь, и дети далеко. Еле дождалась, когда наступит утро в Екатеринбурге, позвонила Ильдару. Он получил такое же дурацкое сообщение.

А потом позвонил (у меня шла уже четвертая пара) и сообщил, что собеседование прошло успешно, хотя было много отказов людям.

Почти сразу они полетели в Москву. Оттуда вылетают в Иркутск.

…Время идет своим чередом. Все идет, как устроил Господь. Наш маленький путешественник научился переворачиваться на животик! Спустя два дня Олеся прислала сообщение: «8255 и 66 см. Сделали прививки!» А Ильдар сообщил, что получил паспорта с американскими визами.

…У Маратика, похоже, начали прорезываться зубки.

Осталось до отъезда детей девяносто дней.

Господи, не оставь их, спаси и помилуй!

…Работать бабушкой интереснее, чем профессором! И нужнее.

Посидела сначала с Аришей пару часов, потом с Маратиком.

Олеся купала Маратика – он смотрел-смотрел на меня и сказал «Ба!»

…И хорошее, и плохое – все это происходит часто неожиданно. Неожиданно пришли дети. А у нас даже и хлеба не было. Ильдар сбегал в магазин. Я быстро приготовила картошку с хорошей деревенской тушенкой, которая больше походила на мягкое мясо, а не на тушенку.

И ощущение счастья от прихода детей появилось позже, когда они уже ушли. А в тот момент, когда и надо было наслаждаться счастьем, – только волнение, только неожиданность, только приготовление к счастью.

…Так ждала сегодня детей! Обещали принести Маратика. Я даже приготовила вчера курицу, чтобы покормить всех обедом. Купила малышу пирамидку. Промыла ее и просушила.

Но они не пришли. У малыша режутся зубки, плохо спал.

А днем зазвонил телефон. Мама взяла трубку – там Олеся. У нее тоже зазвонил телефон.

Но самое интересное – никто, ни мама, ни Олеся – номер не набирали, вообще не звонили. Просто телефоны непостижимым образом соединились друг с другом.

Я думаю – это и есть Судьба, от которой не уйти. Никакой свободы выбора не существует. Просто событие может произойти чуть-чуть по-иному. Наша встреча все-таки состоялась – пусть и не совсем так, как ожидалось.

Чудесный летний день сегодня. Я провела этот день с малышом. И хоть он, конечно, плакал и кричал без мамы, – но он настолько уже настоящий ребенок, который умеет сидеть, кушать с ложечки пюре, жевать корочку хлеба, держать ручками бутылочку с водой, что с ним стало гораздо легче управляться.

И столько во мне появилось неожиданной энергии, что вечером я даже написала ворох рецензий для «Гуманитарного вектора»! Это самая тяжелая часть рецензий – для аспирантов. Им приходится писать по две рецензии – от себя как редактора и от себя как научного руководителя. В этом номере три моих аспиранта и один соискатель.

Теперь осталась основная масса авторов. Там свои трудности – надо вникать в суть их работ, а это отнимает время.

Утром закончила писать рецензии! Ура! И вот – не успела написать эти слова, как получила письмо, что необходимо еще написать рецензии на статьи по востоковедению… Вот даже порадоваться как следует не дадут.

Зато вторую половину дня провела с ребенком. Со своим славным, милым, дорогим, любимым малышом! И он опять сказал мне «Ба»! Я даже немного поплескала его в ванне.

Господи, как я хочу, чтоб он был счастлив!

Мы, взрослые, мы сами отрицательно воздействуем на детей – и потом ворчим, какая молодежь плохая… Вот сейчас просто эпидемия отъездов из города началась. А инициируют взрослые – буквально заставляют детей уезжать.

Ну, трудно здесь жить. Лето скупое. Весна холодная. Я вот, например, весь год жду, когда прилетят стрижи, когда зацветут яблони и черемуха. И это все проходит так быстро! И я опять жду и жду. Но зато – какая волшебная, какая долгожданная весна! А если лето всегда, если летние птицы всегда, если цветы всегда… Чего еще-то ждать от жизни?

Пришли сегодня дети. Олеся несла Маратика, Павлик шел сам, а Ильдар нес коробки с моими книгами («Живой литературный текст»; «История языка – история текста»). И в самое первое мгновение я испугалась, что книжки мои никуда не годятся, что они получились слабые. И я никак не могла их рассмотреть, потому что на руках у меня был Маратик, а родители его и Павлик ушли в кино.

И уже только вечером я, наконец, смогла их полистать. И они стали нравиться мне все больше и больше!

…Печально думаю о том, что из Забайкалья уезжает молодежь. Вот и наши дети увеличат процент уехавших… Каждый год – примерно по две тысячи человек. А в прошлом году – около девяти тысяч. Еще совсем недавно я думала, что все эти отъезды – это ужасно, потому что надо жить и работать в провинции. Но теперь я отчетливо понимаю – нет в нашей стране никакого развития государства. Я далеко не сталинист. Но ведь Сталин осваивал незаселенные земли, расселял народы, давал им жилье. Ну, да – репрессии… Черная сторона сталинизма.

Но сейчас-то ни наш край, никакой другой, ни вся страна в целом – не нужны нашим правителям. Сейчас – сплошные перманентные репрессии. Это и неуважение к прошлому, и неуважение к старшему поколению, и неуважение к учителям и врачам.

Здесь, в провинции, нечего делать, потому что здесь нет роста самого края. И никакие одиночки-энтузиасты не в силах изменить ситуацию. И никакая революция не повернет страну в нужное русло.