Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая - Ира Зима

В автобусе после всех этих детсадовских мероприятий я притулилась на креслице экскурсовода — дико неудобное место, ни вздремнуть, ни приложиться, опоры никакой нет, так оно еще и крутится, зараза! Решила пробраться в «чемоданы и сумки» и там «на галерке» отоспаться сполна перед всеми предстоящими нереальностями, что ждут меня в лагере, и плевать, что я не с «нашими» — все равно буду зажигать по полной! Спать вообще перестаю! Ну и перед стоянкой вздремнуть не мешает, кто этих гавриков в автобус загонять будет? Девчонки, вожатые этого отряда, вполне себе милые, но только обе «тели-матели» какие-то, как они два месяца тут продержатся? Даю им три дня, и Викуше придется их срочно спасать, заботясь об их душевном и физическом здоровье! Хлипкие они… я тоже никакая не «крепышка», худая и квелая с виду, с просвечивающей кожей, да и с «физподготовкой» не особо дружу, но могу без страховки забраться на «Красную горку». Не то чтобы я увлекалась альпинизмом, просто я за Зоей как хвост все детство ходила. Зоя, моя бабушка, на «досуге» альпинист-инструктор наших краевых «Столбов», и все же на «тридцатку» залезать без снаряжения это явный перебор, а я залезала, и несколько раз подряд, потому что это было «на спор»! А эти девахи-вожатухи никуда никогда не полезут, и я имею в виду не «риск», а «драйв», когда упершись в «потолок возможностей», одним духом идешь выше, на одной вере, это я к тому, что нет им смысла тут так ради чужих детей перенапрягаться, вот и сольются стажерки скоро, так каждый год и случается.

Встала я со своего экскурсионно-говорильного места; за высоким последним рядом сидений, к которому я продиралась в лихо качающемся на кочках автобусе, показалось «чудище», сначала я смекнула, что это чемодан, но «оно» вдруг встало, а я села на пол, зажав в ужасе лицо руками, еще немного и уписалась бы… «Чудище» оказалось обходительным, заволокло меня с пола на сумки, где поудобнее, и через ленты света, нарезанные наваленным багажом до самой крыши, удалось разобрать человеческие черты.

— Ни фига себе аттракцион! — отреагировала я. — Да за такое деньги брать надо! Не знала, что кто-то еще тут есть, а мы вон сколько времени в дороге!

Парень протянул мне водички, наверно я плохо выгляжу; с перепугу от моей зажатости и следа не осталось, вон, как лихо заговорила!

— Так Егор велел охранять, а то здесь только дети и девушки.

«Ну, понятно», — думаю я про себя, хотя ничего не понятно.

Смотрю на парня и размышляю: «Он тренер какой новый? В «Спортивный» едет… Перекачанный какой-то и выхоленный, значит, он спортсмен преуспевающий, после «загранок», вот его к нашим «хоккеистам» и отжали наши боссы. На «пионера» точно не похож, он уже немножко взрослый, года двадцать три или около того…». И версии пронеслись в моей голове как у заправской сплетницы, и вывод с того однозначный — парень мне нужен уже дозарезу, не этот, конечно, но какой-нибудь нужен срочно.

— Ясно, — только и ответила вслух.

— Ты Саша, я слышал, а я Женя Маслов, — и все, информации «по нолям».

— И давно ты тут? — парень подумает, что у меня чувство юмора развито, а я просто дура…

Он хихикнул.

— Круто ты с лоботрясами справилась, а то эти практикантки их никак не могли в автобус загнать! И я не помог, не умею я с детьми, вот только как грузчик сгодился.

Я припомнила, что сумки у родителей принимал какой-то парень, но мне тогда было не до парней.

У него черные глаза, черные волосы и загар видимо не «местный», белая майка в натягон на гиреподобные плечи и сумасшедшая парфюмерная вода, не «Шипр»; и вот даже интересно посмотреть на ту суету, что по его поводу в лагере начнется! Так у нас и без пионерок девиц озабоченных хватает, одни «поварешки» чего стоят, когда поснимают свои колпаки, а «теннисистки» с «гимнастками», а «вожатухи» и «методички» всех мастей, так еще «звезды» есть — Надьки-Полинки. И я представила все в «красках» — шоу обеспечено на весь сезон, девицы теперь будут гоняться не только за нашим Егором и тренером хоккеистов Щедриным, теперь им будет на ком оторваться!

— У тебя в лагере кто-то знакомый? — ну не могу я больше на пустых версиях сидеть, сама его расспрашиваю.

— Ну да, меня однокурсницы сюда затащили: Надя Шевелькова, Полина Соболева и эта, Света Долецкая, ты их знаешь? — еще б не знать, а парень-то «прибранный по самые помидоры»!

— Конечно, знаю — я здесь каждый год.

«Незаметными» твоих девиц не назовешь, нет, ну надо же, таким выпендрежным козам такой парень», — думается мне с сожалением, и неважно, чей он там. Девки числятся вожатухами старшего педсостава, а что толку, все те же немилые «зубастые красотки», это я к тому, что с такой «хищной жизненной позицией» педагоги из них «никакие».

— Так ты тоже сюда пионеркой приезжала? Девчонки рассказывали, что еще детьми были в «Тайге», а Полина — бывший капитан какой-то там команды.

Ну, очень странный вопрос «про пионерку».

— Это она межлагерный «Фестиваль» имела в виду, я тоже хочу в нем участвовать в этом году… я и сейчас пионерка… из «Первого».

— Ни фига себе! Ты так круто все разрулила, и я подумал, ты и есть вожатая этого отряда! — он и правда был удивлен, что мне польстило.

— Ну да, спасибо, наверно твоих подружек на этот отряд и поставят работать, практикантки не справятся, а я — так, «скорая помощь»… — он молчал, и я решила сгладить неловкость.

— И чего вдруг сейчас решил приехать в «Тайгу», если знаешь о нашем лагере давно?

— Да я травму получил, тренироваться пока не могу на нашей «базе», но в себя-то надо приходить, а у вас тоже хорошие условия для реабилитации, правда, не по профилю, но мне и нельзя пока по профилю, — абракадабра с проблесками, а не информация.

— И что за «профиль с базой», ни черта не понятно… — не люблю я неясности.

— Горнолыжный профиль, «база» в Сочи, а однокурсник я девчонкам фиктивный, «за медали» учусь и про «Тайгу» только месяц назад услышал… — все с ним ясно, «круче только горы», и то не все! Да, девки в лагере без возрастных ограничений поубиваются за него!

Поболтали мы с этим Женькой немного, я свою харизму разбрасывать не умею, а тут не фиг и стараться, так что общение было без личных стратегий, а так, дорогу скрасить. Потом караван заехал на широкую поляну, уже прогретую солнцем, дети выпрыснули в зелень, только ищи, так их еще обедом «полевым» накормить надо, и я не заметила, как этот Женька куда-то исчез. Но меня ждал и приятный сюрприз, к нашему автобусу уже доставили «полевой» обед, а притащили огромную кастрюлю на перевес Ванька и Ромка Валевский:

— Малая, соскучилась? Мы тебе пожрать принесли! Теперь станешь такая сытая, хорошенькая! — Ванька избавился от кастрюли, отряхнулся, наверно было тяжело. — Викуша нас «насовсем» к тебе отправила, до самого лагеря, а этот перец, наш новый вожатый, пусть со своими подопечными едет! Ты не представляешь, какая истерика случилась у наших баб от его вида, много пропустила… — он достал «бутеры» с котлетами и сунул один мне, другой Ромке, и мы уселись на бревно, а дети пока пусть наносятся, нам еще ехать и ехать.

— У нас новый вожатый? И где он шлялся до отъезда? — спросила я так, без интереса, меня Ромка очень смущает, а жевать красиво не выходит.

— Так ты ж с ним и ехала! Он уже всем отчитался, какая ты крутая «затейница», и теперь все наши бабы тебя ненавидят! И новенькие тоже, так что не удивляйся, если что… Так мы че сюда приперлись, чтоб он к тебе не приставал, а то будут тут всякие с тобой ехать и про тебя рассказывать… Пусть переростков развлекает! Он что, не понял, что тебе шестнадцать?

Неужели Ванька злится? На что? Я что-то пропустила?

— Вань, спятил? Ты че несешь? Я даже не поняла, что он вожатый, и тут такая свалка была, думала — он спортсмен… — что-то я не привыкла к таким наездам.

— Вот видишь, он выпендривался! Да хрен бы с ним, с вожатухами нас познакомь.

Так вот, значит, зачем они приперлись, а то развели тут «огород».

— Вань, я тебе вследующий раз в лоб дам, будешь так наезжать! Совсем уже… Сначала детей покормим, потом всю дорогу хоть узнакомьтесь, а то я тут одна за целым отрядом дикарей бегать не буду!

Парни по-честному помогли накормить детей обедом, потом мы быстро собрали всех в автобус. С вожатухами они и без меня контакт наладили в процессе совместной деятельности. Автобусы тронулись, а я стала развлекать малышовую аудиторию. Играли «в море волнуется» в шатающемся пьяно пространстве, а дети хохотом «срывали крышу». Ромки-Ваньки тоже участвовали, не могли усидеть от такого веселья в стороне, но потом я про них почти забыла, когда другие игры начались. Дети подустали и успокоились, и я тоже пересела назад, где Ванька и Ромка лихо веселили студенток. На меня они внимания не обращали, и я уставилась в отражающее только нутро автобуса окно, в которое смотреть было странно — ни одного огонька и море черной бездны, да шуршание еловых лап о корпус. Пришлось закрыть глаза, спрятаться от себя и от Ромки, но через какой-то буфер-передатчик я слышала, ощущала некую гравитацию: чуть протянуть расправленную руку в его сторону, и ладонь начинает тикать, греться и ощупывать иную эфирную плоскость.