Байки старого еврея - Аарон Шервуд

Нижнеангарск, из которого я должен был вылетать в Иркутск, расположен на берегу Байкала. В таком посёлке практически любой житель – рыбак. Я вооружился бутылкой спирта и постучался в первый попавшийся дом. Из дома вышел хозяин, между нами произошёл разговор примерно такого содержания.

Я – Хозяин, продай омуля.

Хозяин – А ты знаешь, что я инспектор рыбнадзора?

Я – И что?

Хозяин – А то, что я власть!

Я – Чё, у власти нет омуля?

Хозяин – Нет!

Я – А стакан у власти есть? У меня бутылка спирта, пойдём в лесок, раскатаем пузырь.

Хозяин – Не пойду, у меня дом есть, заходи.

Зашли. Хозяйка, видя гостя, ныряет в подпол, как я понял, за закусью, чувствуется выучка. На свет божий появляется огромное блюдо, на котором гора омуля. Да какого! Не омуль – байкальский кит! Понятно, одной бутылкой дело не обошлось, его жена-сибирячка от нас не отстаёт. Хозяин выставляет, так сказать, в ответ. Под конец застолья, обсудив положение в стране и мире, а также то, что с приходом стройки ушла рыба, хозяин вспомнил про омуль: «Ну что, брат, омуль нужен?». Я кивнул. «Машка, дай брату омуля!» Хозяйка щедро насыпала мне с полрюкзака. Правду говорят: «Когда бог наказывает человека, он лишает его разума». Взяв рюкзак и поблагодарив хозяина и хозяйку, я достал бумажник. Повернувшись, я увидел глаза хозяина дома. Впервые в жизни я понял: взглядом можно убить. Явно сдерживаясь из последних сил, он прохрипел: «Я тебя в дом пустил, братом назвал! А ты мне, сволочь, деньги суёшь! Уходи!» Пришлось мне доставать из портфеля бутылку коньяка, которую припас для приятелей в Ленинграде. Заночевал я, естественно, в доме у нового «брата».

Бюро добрых услуг (кооператив «Милости просим»)

Один из лидеров перестройки, то ли Ельцин, то ли Горбачёв, сказал: «Разрешено всё, что не запрещено».

В сущности, ничего нового он не сказал, так как это один из постулатов римского права. Но, согласитесь, в Советском Союзе времён начала перестройки, да и раньше, о существовании римского права знали лишь высоколобые интеллигентишки. Народ, инициативная его часть, не стал вдаваться в анализ сказанного, а стал открывать кооперативы. Один из первых кооперативных ресторанов открылся на Среднеохтинском проспекте. Он сразу стал популярным. Это была, так сказать, первая ласточка. Как сказал Мао Цзэдун: «Пусть цветут сто цветов». Он, понятно, имел в виду нечто другое. Тем не менее как грибы после дождя стали появляться всевозможные бизнесы. К примеру, автомастерские, работавшие 24 часа. На трассах появились частные гостиницы, кафе. Водитель большегрузного автомобиля мог теперь за сравнительно небольшие деньги пообедать и отдохнуть. Появились услуги, и весьма оригинальные. Один владелец ресторана предлагал своим посетителям весьма востребованную услугу. Он за весьма скромную плату развозил подвыпивших клиентов на их же машинах по домам. Согласитесь, подобная услуга в России пользовалась повышенным спросом. Об одном таком оригинальном кооперативе я и хочу рассказать.

Мой друг претворил в жизнь свою давнишнюю мечту – купил «жигули». Машинку не новую, но в приличном состоянии. Похвастав машиной среди ленинградских друзей, он решил продолжить «презентацию» в Москве. Водитель он был неопытный, поэтому попросил меня составить ему компанию в поездке. Я согласился. Выехали мы поздно. Была зима, но мороза не было, что-то около ноля градусов, шёл снежок, который моментально превращался в кашу. Такая дорога очень опасна, так как вождение требует определённой подготовки, а главное – крепких нервов. В любую минуту машина может сорваться в занос. На удивление, мой друг справлялся со сложной и незнакомой ситуацией. Прав был мой инструктор вождения, говоривший: «Или человек садится и едет, или пусть не тратит время. Или он чувствует машину, или нет. Научить чувствовать машину нельзя». Мы уже прошли большую часть пути. До Твери, где мы решили заночевать, оставалось чуть более ста километров. Я решил вести машину. Миша – так звали моего друга – устал, а впереди был сложный участок дороги. Крутой поворот, к тому же совершенно открытый, то есть не прикрытый лесом. Да и ночь наступила, дорога подмёрзла, и местами стали появляться участки гололёда. Случилось именно то, чего я опасался. На одном повороте машина пошла в занос.

Ни мои знания, как поступать в подобной ситуации, ни опыт не помогали. Да и не могли помочь: машину крутило на льду, словно волчок. Чудом я избежал столкновения с грузовиком, шедшим сзади, и встречным автобусом. Сделав несколько оборотов вокруг оси, наше авто вышвырнуло с дороги. Придя в себя от пережитого и осмотревшись, мы поняли, что живы, это радовало. И что находимся метрах в пяти от дороги. Машина, по-видимому, угодила в занесённую снегом яму. Я это понял, когда увидел, что наше авто сидит в снегу по стёкла дверей, через которые мы и эвакуировались. Стоим у машины, размышляем. Машина цела. Вот только вытащить её мы сможем не раньше утра. Всё произошло между деревнями. До ближайшей – с десяток километров в любую сторону. Искать ночью в незнакомой деревне трактор не имело смысла, как и пытаться остановить кого-нибудь. По всему выходило, что надо готовиться к ночёвке в машине. Наши невесёлые размышления прервал бодрый голос:

– Что, сели?

– А разве не видно? – неприветливо ответил мой друг.

– Мы пришли вам помочь. Всего-то пятьсот рублей или пять долларов, недорого.

Как по мановению волшебной палочки из-за спины второго «благодетеля» появился трос, подъехал трактор. Спустя несколько минут наш жигулёнок был на трассе. Рассчитавшись, я предложил ребятам сообща засыпать песком гололёд. В ответ я, к удивлению, услышал хохот. Отсмеявшись, один из «спасителей» как на духу признался:

– Это же наш бизнес.

– Вы что, специально здесь дежурите?

– Конечно, к тому же следим, чтоб гололёд, так сказать, соответствовал.

– Но это же опасно, могут пострадать люди!

– Зря вы так. Мы ж с понятием. Мы ж не звери какие, следим, чтобы толщина снега была достаточной. Если надо, подсыпаем.

– У вас что, кооператив?

– Конечно. Дорожный. Мы за состоянием дороги следим, а это так, приработок.

Мы продолжили свой путь. «А что эти пацаны будут делать, когда снег сойдёт?» – прервал молчание мой друг.

Думается мне, что они найдут выход из любой ситуации. К примеру, гвоздей накидать, а в кювет сенца подкинуть. Богата на таланты земля русская!

Важнейшее из искусств (Офелия)

В Советском Союзе в фойе любого кинотеатра красовалось изречение вождя мирового пролетариата: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино».

Высоколобые интеллектуалы мне доказывали: мол, фраза искажена, вождь говорил не то и не об этом. А я не согласный! Ничегошеньки эти умники не понимают. Вождь был прав! В той стране, при той жизни, безусловно, кино было важнейшим из искусств. Ну что, пролетарий в публичную библиотеку пойдёт или, того хуже, в театр на балет? У кино есть масса преимуществ. Можно с подругой устроиться в последнем ряду. А можно, если нет подруги, купить пузырь портвейна, устроиться опять же в заднем ряду и, через соломинку попивая портвешок, посматривать кино! Да ни в один театр вас с портвейном не пустят. Прав был Картавый: кино – важнейшее из искусств! А как говорил народ? Жизнь как в кино. Вы слышали такое выражение: «Жизнь как пьеса»? Нет! Да и не могли: бесконечно далёк театр от народа. Вот этой близостью к массам я и объясняю такой феномен, как массовка. В массовке вы не найдёте случайных людей. Тут фанаты. Кто за несчастный трояк будет в дождь и снег или под палящим солнцем в течение всего дня, скажем, изображать сложнейшую роль канавокопателя? Только человек, беззаветно преданный важнейшему из искусств. Да не в деньгах дело! Если повезёт, можно подойти да хоть к самому Александру Демьяненко и попросить вместе сфоткаться. И, что ценно, он не откажет. А потом в приличной компании, опять же под портвешок, как бы невзначай сказать: «Я тут недавно с Демьяненко в кино снимался». И документ о стол хрясть! Чтоб не вякали разные! А на фотке по диагонали: «Другу Васе от Саши». Всё! Ты в авторитете! Правда, бывают и промашки. На съёмках «Звезды пленительного счастья» один из массовки затерялся. А если быть честным, немножко сильно лишку перебрал, согреваясь водочкой, да так и заснул в каземате Петропавловской крепости, где изображал солдатика императорской армии. Проснувшись в каземате в одиннадцатом часу вечера, он, как был в лосинах и кивере с деревянной сабелькой на боку, пошёл к «Ленфильму». Велика была его тяга к искусству, к прекрасному, но подлые опричники, сиречь милиционеры, задержали солдата Его Императорского Величества для проверки документов. Он им так и сказал: «Руки прочь от солдата Его…» Эти ничтожные людишки даже не дали ему договорить, а тут же стали вязать! Он было пытался выхватить саблю, но она была выстругана из одного куска дерева. Сеча не задалась на корню. Но эта сцена меркнет на фоне того, что произошло буквально через неделю на съёмках всё той же «Звезды пленительного счастья».