Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Олегович Смекалин

все-таки продолжал говорить ей «вы».

Сели они в глубине кафе, подальше от яркого света. Он Орлетту сегодня раздражал, да и синяками светить не хотелось.

Заказав пирожных и горячего пунша (зима на дворе все-таки), молодой лекарь попросил разрешения взять Орлетту за руку. В медицинских целях. Чуть прищурив глаза, он попытался отрешиться от волнения, связанного с присутствием рядом объекта своих мечтаний, и сосредоточился на чтении ее ауры. Используя проявившиеся ночью способности, разумеется.

Выражение его лица постепенно менялось. Из восхищенно-озабоченного оно стало тревожно-недоумевающим и в конце концов застыло как мертвая маска. Но по мере изменения выражения лица Николаса самочувствие Орлетты стало улучшаться. Сначала перестала болеть голова, затем по всему телу один за другим исчезли все очаги неприятных ощущений, и, наконец, через девушку прошла ласковая и теплая волна, полностью снявшая усталость и зарядившая ее силами, как будто после нескольких суток блаженного отдыха.

— Не ожидала, что ты так можешь, — сказала девушка с некоторым уважением. — Скажи, а что и как ты сделал.

— Я обследовал вашу ауру, — ровным и безжизненным голосом ответил молодой человек. — Всюду, где обнаружил повреждения, наложил «Малое исцеление», а кое-где и «Среднее». А потом просто добавил вам жизненной энергии, чтобы снять усталость и неприятные ощущения.

— Это было тяжело? — спросила Орлетта, заметив застывшее выражение лица своего кавалера. И тут до нее дошел смысл произнесенной им фразы про «все повреждения». — И много повреждений ты нашел?

Задав этот вопрос таким же ровным голосом, девушка внутренне сжалась. И зачем она это спросила? Ответ же очевиден. И совсем не приятен.

— Повреждений было довольно много, — так же ровно прозвучал ответ. — Поверьте, я делал это как врач, и ваша личная жизнь меня абсолютно не касается. Так сказать, издержки профессии.

Не дождавшись ответа от Орлетты, Николас продолжил:

— От хорошего целителя вообще ничего утаить нельзя. Все по ауре видно. Во время близости, в смысле секса, ауры перемешиваются, и в них остаются частички друг друга. Например, вон та пара за соседним столиком — примерные семьянины. Сексом они занимаются регулярно, но только друг с другом. А вон та пара, что сидит по диагонали — довольно странная. Секс у обоих регулярный, но между собой его не было ни разу. Или очень давно, так что следов не осталось.

Зачем он все это говорил, Николас и сам понимал с трудом. Хвастался своими возможностями? Может быть, и это тоже. Но главное для него было отвлечься от мысли, что девушка, в которую он имел неосторожность влюбиться, пришла к нему на свидание прямо из постели с другим. Хотя это для него — свидание, а для нее — деловая встреча. Но чувства и рассудок не всегда идут рука об руку. Все равно, возможность исследовать собственные новые возможности, пусть и в таком странном ракурсе, было интересно и помогало выйти из ступора.

Орлетта слушала его болтовню в общем-то с той же целью. Она просто не знала, как реагировать. В конце концов, она — герцогиня, а этот Бюрлоф, хоть и сильный целитель, для нее — холоп и сын холопов. Пора его осадить.

— Довольно! — сказала она резко. — Тебя действительно не касается ни моя личная жизнь, ни жизнь этих граждан, собравшихся в кафе. И меня не интересует, кто из них гомосексуалист, а кто проститутка. Если так уверен в своих знаниях — иди и на разведку работай.

Я не буду поднимать скандала по поводу твоего неподобающего поведения, — продолжила она. — Но смотреть твою мастерскую и артефакты уже не вижу смысла. И на занятия твои больше не приду. Но «отлично» ты мне и так поставишь. Понял?!

Внешне Бюрлоф остался совершенно спокоен. Боль не ушла, но стала тупой. Сам виноват, нечего было губы раскатывать! Понимал же, что рассчитывать не на что. А девушка просто тебя использовать захотела. Зря только новые возможности засветил.

— Вы абсолютно правы, ваша светлость, — ответил он. — Продолжение сегодняшней беседы, кажется, не доставит удовольствия ни вам, ни мне. Но от занятий я вас все-таки освобождать не буду. В университете учатся ради знаний, а не ради оценки. Ну а в качестве примера, к чему надо стремиться и просто подарка от бестолкового преподавателя, прошу принять этот артефакт. Вчера сделал в ожидании вашего визита. Это артефакт защиты. Изучите как-нибудь на досуге.

Вытащив из кармана кулон, Николас положил его на столик перед Орлеттой, после чего молча поднялся, слегка поклонился и ушел.

«Оставил за собой последнее слово, — невесело усмехнулся он. — И что все-таки делать, если она на занятия и вправду ходить перестанет?»

«Решил красиво уйти, — думала в это время девушка. — Все равно не получилось. Аристократом надо быть, чтобы уметь это делать. Ведь будь он мне ровней, мой сегодняшний поступок красивым никак нельзя было бы назвать. А так он сам во всем виноват. Нечего воздушные замки строить. Вон на изумруд какой разорился. А все равно, не холоп, так плебей! Хотя маг он, похоже, и вправду сильный. Посоветовать, что ли, послу его завербовать? Нет, не стоит. Будут еще всякие смотреть, с кем и как у меня секс был!»

Легонько фыркнув напоследок, Орлетта подхватила со стола кулон и двинулась обратно в посольство. Не в свою спальню, естественно (вдруг этот урод еще там валяется), а в апартаменты графа де Ризака, выполнявшего в посольстве обязанности первого секретаря.

Граф сидел перед хрустальным шаром и следил за новостями из храмов. Посторонним в его кабинет вход был воспрещен, но разве герцогиня де Лион может считаться посторонней?

Девушка сделала вид, будто ей был очень интересен факт, что ни в одной из стран Востока кэр сегодня не появился. А вот секретаря посольства это очень интересовало:

— Хорошо бы у нас, но главное, чтобы не в Остфалии, — делился он с девушкой своими соображениями. — И чтобы его эти чокнутые из ордена Света не увели. Хотя маловероятно. Претенденты во всех храмах к своим государям лояльны, иначе их туда никто не пустит. Но нашлись же четыре идиота-революционера! Из Вендии, естественно. Все у них не как у людей! Но это и к лучшему. С четырьмя лишними кэрами они совсем на всех плевать могли бы. А так — скромно сидят.

Орлетта тем временем вызвала к себе горничную, сгоняла ее удостовериться, что герцог ушел. Не ушел гад! Завалил в ее кровать ее же служанку и никуда спешить не хотел. И откуда силы нашел! Пришлось пообедать с графом, а горничную отправить за подмогой, чтобы этого де Арлуньяка, наконец, в его собственные апартаменты доставили.