Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Олегович Смекалин

— чужими руками.

Именно с этой миссией де Арлуньяк и отбыл на Восток, решив задержаться по дороге в Лердене на время праздника. Заодно и информацию о новом кэре через посольство получить. Ведь на мировой расклад сил каждая такая единица влияет весьма существенно.

Герцог был высок, рыж, весьма неглуп и чрезвычайно любвеобилен. За неделю пребывания в посольстве, кажется, успел перетрахать всех горничных. А вчера на балу в честь наступающего солнцестояния обратил свое благосклонное внимание и на Орлетту.

Девушке его подчеркнутое внимание было лестно. К тому же впервые за долгое время ей встретился кто-то, кто был выше ее по положению. Целый герцог де Арлуньяк! Не наследник даже, а уже сам хозяин одной из видных провинций их королевства. К тому же еще молод, остроумен, обаятелен, брутален.

А вот сразу пускать его к себе в постель явно не следовало! Орлетта, наверное, вина перебрала. Как, впрочем, и герцог. И что же она получила?

Брутальный красавец?! Как же! Грубое пьяное животное! Вместо ожидавшегося бурного секса Орлетта фактически получила опыт жесткого изнасилования, который ей совсем не понравился. Лицо и грудь исцарапаны небритой щетиной, один сосок чуть ли не откушен. Левое плечо вывихнуто. На шее (и не только) засосы. На руках — синяки. Да что на руках? Все тело — сплошной синяк! А в интимных местах так и вовсе язвы, судя по ощущениям. В общем, болит все, включая голову, на которую еще и похмелье навалилось.

Нет, ей такого счастья больше не нужно! Упаси боги за такого замуж выйти! Пусть сам по себе в своем герцогстве рождаемость повышает. Без ее участия. Хорошо хоть спит этот урод без задних ног. Можно слинять по-тихому и постараться больше ему на глаза до отъезда делегации не попадаться.

Орлетта болезненно скривилась. А она еще с этим Бюрлофом праздничное шествие посмотреть договорилась. Тут бы себя в порядок привести, а не на люди выходить. Да и идти на свидание к влюбленному в тебя преподавателю, когда вся в засосах… Плевать на него, конечно, но неприятно. А она никакими целительскими заклинаниями не владеет. Они пока на занятиях дальше начал теории не продвинулись. Основной курс так и вовсе через год. А посольского целителя просить — как бы скандала не случилось…

Морщась и шипя от неприятных ощущений, Орлетта проковыляла в ванную, где с помощью горничной кое-как помылась, смазала пострадавшие места бальзамом, а все, что не удавалось прикрыть платьем (выбрала с длинными рукавами и высоким кружевным воротником), замаскировала тональным кремом и пудрой.

Получилось — не очень. Синяки под глазами никак не хотели делать вид, что они являются специально наведенными тенями. И царапины на скуле у не бреющейся по утрам девушки выглядели чужеродным элементом. Да и засос из-под воротника выглянуть норовил. Не эйс! Но оставалось надеяться, что для простого мещанина сойдет.

Когда Орлетта наконец спустилась в приемную посольства, Бюрлоф ее там, как не трудно было догадаться, ожидал. Судя по всему — уже давно. Чистенький, свеженький, улыбающийся, да еще и с букетиком цветов. Девушка с трудом выдавила из себя ответную улыбку. До чего же он не вовремя! (А то, что сама звала, это не важно.) И не болит у него ничего, аж завидно. Вроде он и не виноват ни в чем, но как же раздражает! Нет, пусть теперь «отлично» за артефакторику ставит и сам за нее все работы делает!

Милостиво приняв букетик, Орлетта небрежно подхватила Николаса под руку и столь же небрежно направила его к выходу.

— Ну, рассказывай, что вы там к праздничному шествию подготовили, — процедила она сквозь зубы, машинально обратившись к молодому преподавателю на «ты». Тот, кажется, этому немного удивился, но возражать не стал. И запел соловьем, рассказывая, где и какие спецэффекты подготовили университетские маги.

Девушка его почти не слушала, все свои усилия тратя на то, чтобы унять разбушевавшуюся головную боль. Радостное щебетание рядом с ухом ее только раздражало.

«Хотя и в головной боли есть положительный момент, — мелькнула у нее шальная мысль. — Забываешь, что все тело тоже болит».

Далеко идти от посольства им было не нужно. Здание находилось всего в квартале от центральной площади города. В принципе и собор, и дворец князя, и магистрат на этой площади и располагались, но так как шествие все-таки должно иметь некоторую протяженность, то торжественная процессия, выйдя из магистрата, шла не напрямую в собор, а предварительно огибала квартал. То есть проходила как раз под окнами посольства.

До выхода из посольства Орлетта кое-как доковыляла, сохраняя при этом безмятежный вид. А тут как раз и колонна демонстрантов появилась. Так что внимание стоящих вокруг подданных князя Лердена и сотрудников посольства Галлодии сосредоточилось на нем, а не на ее помятом лице.

День был ясный, и солнце радостно сверкало на золоченых шпилях и не менее золотом шитье участников шествия. Бриллиантов на дамах не было (почему-то надевать их по такому случаю не полагалось), зато ярко сверкали драгоценными камнями ордена военных. Трубы духового оркестра свою лепту тоже вносили. У бедной Орлетты от этого мельтешения стала кружиться голова, и она была вынуждена покрепче уцепиться за своего сопровождающего. Что тот, кажется, истолковал не совсем правильно, так как наконец замолчал, но зато гордо выпятил грудь. И засиял ярче главного кларнета.

Магистры шли попарно вслед за оркестром и небольшой кучкой сановитых людей города. Тридцать лучших магов Лердена. Князя в толпе, естественно, не было, он уже поджидал всех в соборе. Вместе с жрецами и главами самых могущественных аристократических семей, как местного княжества, так и оказавшихся в городе гостей.

«А вот герцога де Арлуньяка они там не дождутся», — почему-то злорадно подумала девушка.

Развязав подаренный Николасом букетик, она перекидала цветочки по одному в проходящих мимо магистров. Испытывая от этого злорадное удовлетворение. Пусть не ей одной будет плохо. Бюрлоф пусть знает, как невысоко она ценит его подарки, а магистры… может, кому по голове попадет?

Вслед за магистрами шло два десятка княжеских гвардейцев в парадном облачении. А затем к колонне могли пристраиваться все желающие, что большинство из зрителей и делали. Но у Орлетты идти куда-нибудь просто не оставалось сил.

— Пойдем, в кафе напротив немного посидим, — бросила она своему кавалеру. — Что-то я себя неважно чувствую.

Тот только сейчас заметил, что с девушкой далеко не все в порядке, и забеспокоился:

— Ой, простите мою невнимательность! Конечно, давайте присядем. Если позволите, я вам постараюсь помочь. Все-таки я же еще и дипломированный целитель. — В отличие от студентки, преподаватель