Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Читал уже эту пакость, — как от зубной боли, поморщился Колюбакин. — Гнусная ложь. Сашка Чебурок мухи не обидит и вдруг ни с того, ни с сего избил кого-то. Честнее Ефима Иванова и быть нельзя, а его шулером объявили…
— Но это не все, — Алексей протянул ему лист писчей бумаги с жирными пятнами. — Прочитайте.
— Вслух, Александр Васильевич, — попросил Приезжев.
Тот прочитал и побагровел, казалось, сейчас удар хватит:
— Что это за мерзость? Г де вы её взяли?
— Снял с мертвого тела, — немного преувеличил Лавровский. — А так как убитый зарабатывал на существование перепиской бумаг, полагаю, этот пасквиль скоро могут получить многие члены бегового общества.
Присутствующие, возбужденно загалдели.
— Господа… Найдите… Найдите этого писаку! — голос вице-президента дрожал от ярости.
— Недостаточно просто отыскать виновного, — сказал Малинин. — Необходимо собрать убедительные доказательства для суда…
— Последние излишне, — вступил в разговор, молчавший до того, старик с белоснежной бородой — председатель суда чести бегового общества Михаил Иванович Бутович. — Вы только найдите, а я вызову подлеца и пристрелю.
В молодости Бутович служил в лейб-гусарском полку. Все знали, стреляться ему доводилось не раз. Знали и то, что он слов на ветер не бросает.
— А я догадываюсь, кто решил опорочить Александра Васильевича и всех нас, — сказал Иволгин.
— Потише, господа. Вы забыли, что у нас гость, — предостерег Приезжев. — Не желательно посвящать посторонних в возникшие затруднения. После всё обсудим.
— Совсем забыл о нашем американце, — смутился Бутович.
Алексей встрепенулся:
— Американец? Где?
Приезжев указал взглядом на высокого довольно полного человека, одетого в отлично сшитый черный сюртук с разрезами по бокам, который стоял у открытой стены ложи и внимательно наблюдал за проездкой лошадей. Тот, словно, почувствовал, что говорят о нем, прервал свое занятие и направился к ним. Он прихрамывал, поэтому опирался на трость.
Колюбакин представил ему Лавровского и Малинина.
— Очень приятно, — дружелюбно улыбнулся тот, кого Бутович назвал американцем. — Николай Константинович Феодосиев.
В беседку подали кофе и холодный легкий завтрак. За столом Лавровский оказался рядом с Феодосиевым. Разговорились:
— Слышал о вас много хорошего, — улыбнулся Феодосиев.
— От кого же?
— От Георгия Ивановича Рибопьера — мы с ним свойственники. Рассказывал, как под Харьковым, вы цыганского барона скрутили. Не только лошадьми, говорит, жизнью Лавровскому обязан.
— Кто кого спас, вопрос. Не подоспей граф во время… — Алексею не очень хотелось вспоминать ту историю, когда исключительно из-за его самонадеянности они с Малининым уходили в расставленную западню и чудом остались живы. Да и была тема куда более для него интересная. — Если не секрет, почему вас называют американцем?
Тень пробежала по лицу Феодосиева. он как-то грустно улыбнулся:
— Какой секрет… Просто в молодости обстоятельства сложились так, что мне пришлось уехать в Америку.
— В Калифорнию? За золотом? — вспомнилась Алексею его детская мечта.
— Был и в Калифорнии, но, в основном, жил на севере. Нью-Йорк, Чикаго… Изучал коннозаводство и беговой спорт, организацию ипподромного дела… Во всем этом американцы нас далеко обошли, не грех поучиться. Какую породу вывели!
Разговор постепенно стал всеобщим и бурным. Бутович говорил, что "американка", двухколёсная беговая коляска, постепенно вытесняющая русские дрожки, изобретение действительно достойное, а вот американский рысак — так себе. Колюбакин безапелляционно заявил, что красивее русского рысака, никого на свете нет и быть не может. Остальные с жаром поддержали его.
— Это с какой точки зрения посмотреть, — возражал им Феодосиев. — По формам, бесспорно, нашим равных нет. А вот по резвости! Кстати, я привез из Америки двух лошадей. Вот увидите их на бегу!
— Маленький рыжий жеребец, ваш? — спросил Лавровский.
— Мой. Пас-Роз. Думаю, он возьмет Большой Московский приз без конкуренции.
— Ну, это, ты, Коля, хватил! — возмутился Бутович и стал перечислять лошадей, записанных на главный приз летнего сезона — Полкан, Свет, Индюк, Пройда, да и голицинскую Зиму в расчет брать надо…
— Глупости, — перебил Колюбакин. — Моя Грозная всех за флагом оставит.
— Все, господа, все, — замахал руками Приезжев. — Дел на сегодня очень много. Вы, как хотите, а нам пора. Пойдемте, молодые люди.
— Одну минуту, господа, — остановил их Феодосиев. — Позвольте пригласить вас всех сегодня отобедать у Тестова. Ведь побывать в Москве и не заглянуть к нему — это одно и то же, что приехать в Рим и не увидеть папу. А я у Тестова пока ещё не был.
Когда они покинули, продолжающую бурно спорить, компанию, Приезжев сказал, обращаясь к Лавровскому и Малинину:
— Вы не против, что мы решили привлечь к нашему делу Аркадия Аркадьевича? Человек он ловкий, много к кому вхож.
Они не возражали. Совместно обсудили, намеченное на сегодня — редакция "Русских ведомостей", 2-й и 3-й участки Тверской части.
— А ты, Аркаша, чем займешься? — спросил Приезжев Иволгина.
— Для начала загляну в охранное отделение. Мы с Скандраковым ещё с Петербурга в приятельских отношениях. Вдруг, намекнёт от кого донос поступил?
— А о какой версии, ты давеча, в беседке хотел сказать?
Иволгин замялся:
— Речь идет об очень уважаемом человеке. Прежде, чем высказывать подозрения вслух, я обязан кое-что проверить.
— Правильно, Аркадий. И вот, что, господа… В воскресенье долгоруковский приз разыгрывается. Его сиятельство обязательно на бега приедет. Эх, если бы смогли мы доложить ему вразумительно о том, что творится. Сам знаю — времени осталось мало, ведь сегодня среда… Но уж вы постарайтесь! — напутствовал их Приезжев. — Разведаете, что интересного, прошу ко мне на квартиру — хоть днём, хоть ночью…
— Ты, что не весел, Лёша? — спросил Малинин, когда они остались одни.
— Похоже, мы нашли того, кому это выгодно и чьих рук это дело. Американец, Феодосиев, претендент на Большой Московский приз…
— А скандал, зачем ему нужен?
— Как зачем? Прекрасная возможность встать во главе общества — ни в чем не замешан, беговое дело знает…
— Слишком все просто у нас с тобой получается. Как Цезари, какие — пришли, увидели, нашли… А ты знаешь, сколько американцев в Москве?
— В каком смысле?
— А в любом. И по национальности, и по кличкам. По национальности десятка полтора — консул Джон Смит, представители торговых фирм, цирковые недавно приехали. По кличкам — шулер Пашка Американец, "мельницу" на Грачевке держит, сутенёр Оська Американец, он при трактире "Чепуха" промышляет. Есть свой "американец" и в беговом обществе — князь Хилков, железнодорожный делец, он года три назад из СевероАмериканских Соединенных Штатов вернулся. Ладно, пошел я Серёжку Емельянцева опохмелять.
Глава 7. "ЧИСТОСЕРДЕЧНЫЕ" ПРИЗНАНИЯ
Разведать в этот день удалось многое.
Выходя с бегов, Лавровский догнал Павла Чернова, невысокого усатого щёголя, с крупными выразительными чертами лица. Чувствовалось, он чем-то очень сильно расстроен. Понуро опустив голову, шел вслед за конюхом, который вел в поводу, укрытого теплой попоной, крупного, нарядного жеребца — малютинского Летучего.
Свой род Павел Алексеевич Чернов вел от знаменитого наездника самого графа Алексея Орлова — Семёна Черного, прозванного Дрезденским. И отец Павла, и дед, и прадед блистали на беговых дорожках. Не обидел бог талантом и его самого — не так давно появился на московском ипподроме, но уже успел прочно войти в число лучших. Каждая его езда отличалась исключительным мастерством и успехом. Так, что цену себе Павел Алексеевич знал — не с каждым и разговаривать станет. Но с Алексеем у него сложились приятельские отношения. Уважал он его — и за беговые отчеты, не то что у других репортёров, которые порой без смеха и читать нельзя, и за знание лошадей, и за широкую русскую натуру. Доводилось, и кутить вместе не раз.
Поэтому Лавровский обратился к нему запросто:
— Что, ты молодец не весел? Что головушку повесил?
— Да все из-за этого красавца, — Чернов ткнул хлыстом в сторону жеребца.
— А чем плох? Такие формы!
Наездник посмотрел по сторонам, не слышит ли кто, и почти зашептал:
— Не ладит жеребец. Попробовал сегодня поехать в резвую… Через версту весь в мыле и встает… Эх, а я думал на нем Большой Московский взять! Словно сглазил кто…
— И Терентьева сглазили, и Чебурока с Ефимом Ивановичем заодно.
— Так ты думаешь…
— Паша ты меня знаешь, я в сглаз, случайности и совпадения не верю.
— Правду значит говорят, что кто-то воду мутит? А тебя сам генерал попросил…
- Взаперти - Свечин Николай - Исторический детектив
- Мистическая Москва. Тайна дома на набережной - Ксения Рождественская - Исторический детектив
- Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин - Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания
- Карающий ангел - Елена Ярошенко - Исторический детектив
- Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон - Исторический детектив
- Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон - Исторический детектив
- Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон - Исторический детектив
- Ледяной ветер Суоми - Свечин Николай - Исторический детектив
- Воспоминания русского Шерлока Холмса. Очерки уголовного мира царской России - Аркадий Францевич Кошко - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Исторический детектив
- Путешественник из ниоткуда - Валерия Вербинина - Исторический детектив