Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И много таких умных… как вы?
– Пока мы – в меньшинстве. И, к сожалению, наши возможности влиять на реальную политику – ещё ограничены. Скрытая борьба идёт не первый год. В ваших интересах… в интересах России, помочь нам выйти на создателей «Стилета». Это было бы серьёзным аргументом.
– А если я скажу «нет»?
– Тогда я не сумею ничего сделать – ни для вас, ни для этих ребят. Несмотря на всё моё желание.
– Вы заставите их работать на Америку?
– Они же умные люди, Таня, Думаю, они тоже прислушаются к моим доводам. Да, мы воспользуемся их разработками. Но и Россия – тоже. Новая объединённая Россия. Не с лицом генерала Гусакова.
– Гусаков – не главный. Вы знаете…
– На ближайших слушаниях в конгрессе всплывёт вопрос об ответственности всего тульского правительства за террор против населения. В том числе за воронежские события. Поверьте, большинство американцев не одобряют такие методы. Я лично передам собранные мной материалы.
– А Рыжий об этой вашей инициативе не догадывается?
Алан скромно прищурился и погрозил пальцем:
– Татьяна, не забывайте. Я – профессионал.
– Какие гарантии, что вы не врёте?
– То, что я уже сказал, – достаточная гарантия. Такими словами не бросаются.
– Мне надо всё обдумать.
Взгляд его опять стал по-отечески тёплым:
– Я на вас не давлю. Хотя время не наш союзник… Отдыхайте. Утром поговорим. Как говорят русские, утро вечера мудренее.
Он проводил меня до двери. И приказал конвоирам не надевать на меня «браслеты».
– Мне кажется, мы поймём друг друга, Таня…
Пока вели в камеру, ещё раз прокрутила в памяти разговор.
Алан был убедительным. Дьявольски убедительным. И лишь взгляд, последний взгляд Старика, да чувство, будто Алан дёргает за невидимые ниточки, ещё помогали бороться с искушением…
Соберись, Таня, соберись… Нельзя раскисать. Надо рассуждать логически. Как учил Старик…
Алану нужна не только информация. Ему нужна я.
Почему?
Одного из разработчиков «Стилета» я знаю в лицо. И Михалыч знает.
Но вариант с Карпенко сразу отпадает. Ментосканирование и наркотики к нему не применишь – человека в таком возрасте это убьёт. Потому «охранка» и передала Старика Трибуналу – вытрясти из него что-то ценное уже не надеялись.
А вот моих ментограмм вполне хватает…
Я не верю в доброту цээрушников.
Почему бы им меня не выпотрошить? Отследить клиента и выйти на лабораторию…
Нет. Слишком рискованно.
В течение трёх лет президентства Гусакова физикам удавалось прятать «Стилет». Они осторожные. Почуяв опасность, могут уничтожить и прибор, и всю документацию.
Алану надо, чтоб они ничего не заподозрили. Чтобы сами были целыми и невредимыми.
Логика железная.
Но кое-что нелогично. Зачем было устраивать операцию против Подполья? Лишний риск, лишняя вероятность спугнуть физиков… Всего пять дней выждать – и бери нас тёпленькими. Вместе с лабораторией.
Единственное объяснение – наши назначили Главную Акцию на ближайшее время. Без всяких нуль-генераторов, обычными средствами. И у кого-то из СОКовского начальства не выдержали нервы.
Американцы исправляют ошибки тульских подельников? Да, без меня им никак не обойтись…
И Алан не сомневается в успехе. Это читалось в его глазах. Это кольнуло меня в конце разговора.
В такой ситуации люди цепляются даже за призрачную надежду… Он знал, что по-другому не будет. Он уже написал для меня роль в своей пьесе.
Типично американская слабость. Самоуверенность.
Я улыбнулась, представив, какое у него будет лицо. Нет, Алан, выход у меня есть… И не тот, который ты заботливо для меня приготовил.
Я – спокойна. Нет уже ни страха, ни отчаяния – всё перегорело. Лишь пустота… Чёрная пустота внутри.
Не думала, что буду так спокойна…
Они прощупали, просветили на специальных стендах каждый клочок моей одежды и обуви. Обыскали каждый миллиметр моего тела. Забрали ремень, вытащили шнурки из кроссовок. Даже сделали укол – кажется, вакцина против чего-то. Они очень беспокоятся о моём здоровье. Стекло в камере – бронированное. Нары прочные, намертво привинченные к полу. И за мной постоянно следят через видеоглазок.
Но всё, что нужно – смочить слюной и отковырнуть кончик ногтя. На правом безымянном пальце. Фальшивый ноготь, поверх настоящего. Пластинка очень тонкого, упругого биопластика с очень острым краем.
Им можно разрезать верёвку, которой тебя связали. А можно перерезать вены. Лёжа на боку, отвернувшись от видеокамеры. Кровь будет стекать, впитываясь в куртку и тюфяк. Её вытечет много, очень много… Прежде чем они спохватятся…
Я не подведу тебя, Старик.
Вот и пришли. Как быстро…
Когда распахнулась дверь камеры и яркий свет из коридора проник внутрь, сначала показалось, будто в углу комок тряпья. Но комок чуть шевельнулся, и я сообразила, что это человек.
– Пошла! – толкнул в спину надзиратель. Лязгнул замок. Я спрыгнула со ступенек и замерла. Человек больше не двигался.
Тогда я подошла ближе и склонилась над ним. Как раз в этот момент тусклая лампочка под потолком вспыхнула ярче. И я увидела, что на незнакомце живого места нет: через прорехи в изодранной одежде – страшные открытые раны, ожоги…
Этого несчастного бросили сюда, чтобы сделать меня посговорчивей.
Я прикусила губу в бессильной ненависти. Вряд ли сам Фатеев такой инициативный. Небось прямое указание вежливого американского шефа. Подонки!
Что я могу сделать для этого бедняги? Ничего. И целую ночь он будет корчиться в агонии рядом со мной. Назидательный урок для девчонки.
– Вы… Вы слышите меня? – тихонько спросила, ещё ниже склоняясь над незнакомцем. И вдруг показалось: он улыбнулся. А потом поняла – не показалось. Я испуганно отпрянула.
Они посадили ко мне сумасшедшего.
Незнакомец повернул голову. Обнаружилось, что взгляд, направленный на меня, вполне осмыслен.
– Здравствуй.
– Привет, – машинально отозвалась я. Как будто мы не в камере, а на лавочке, в парке. Чуть было не спросила: «Как себя чувствуешь?». И мелькнула мысль – а если все эти раны – сплошная бутафория? И незнакомец – обычная «наседка» Фатеева?
– Не надо бояться, – прошептал он.
Нет, на «наседку» не похож. Какой странный взгляд…
– Тебе больно? – не выдержала я.
– Да, – чуть кивнул, – сломанная рука… Пара рёбер… Ожоги, резаные раны… Внутренние повреждения…
Голос был спокойный.
Я взглянула на его запекшиеся, треснутые губы:
– Принести воды?
– Спасибо… Не повредит.
Никакой посуды, естественно, не было. Стащила с себя куртку и подставила под струю. Торопливо донесла до раненого. Он успел сделать несколько глотков, прежде чем вода просочилась на пол.
– Спасибо, – опять поблагодарил. – Теперь будет легче.
– Как тебя звать?
– Николай.
Сколько ему лет? Трудно определить возраст, когда лицо – сплошные ссадины и синяки.
– Здорово ты их разозлил…
– Пожалуй, – согласился Николай. – И сказал-то – пустяк… Объяснил Фатееву, кто он такой.
– Похоже, ему было неприятно, – качнула я головой, не зная, плакать или смеяться.
– Кто-то же должен сказать ему…
– Ты серьёзно?
– Всякий человек имеет право на истину о себе.
– А если этот… давно не человек?
– И это тоже истина.
Надо же, какой блаженный.
– Стоит ли за такое умирать?
– Всякая правда не даётся легко. Только ложь ничего не стоит. – Изуродованное его лицо снова осветилось улыбкой. Доброй и бесхитростной.
Удивительное безумие…
– Ты слишком рано хочешь уйти, – вдруг произнёс, не спуская с меня пристальных зрачков.
Я напряглась. Если здесь есть видеокамера, микрофон тоже должен быть.
– Они ничего не услышат, – успокоил Николай, – и не увидят. Ничего, кроме того, что им положено слышать и видеть.
Ну да. Всё начинает проясняться. Похоже, Алан считает меня дурочкой, если думает, что я куплюсь на такую чепуху.
– Сомневаешься, – понимающе вздохнул блаженный. – Приподнялся и сел на полу. Махнул искалеченной рукой: – Гляди.
«Придурок», – подумала я, отступая к противоположной стене, но тут же замерла. Потому что его раны начали быстро затягиваться. Без шрамов, без следов. Даже чёрная запёкшаяся кровь будто впитывалась в кожу.
Раньше такое я видела лишь в кино. Но теперь это были не спецэффекты. Страшное обезображенное лицо разглаживалось. Сквозь растворяющиеся гематомы, сквозь исчезающие ссадины проступали правильные черты.
Может, это я сошла с ума?
Или американец всё-таки чего-то добавлял в кофе?
– Не бойся, – сказал Николай, – они хотят, чтобы ты боялась.
- Звезды взаймы - Олег Кулагин - Боевая фантастика
- Приключения Лунгарда. Возвращение из матрицы - Данил Volk - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези
- Русские сумерки - Олег Кулагин - Боевая фантастика
- Музыка спящих - Сергей Ткаченко - Боевая фантастика
- Голодные игры - Сьюзен Коллинз - Боевая фантастика
- Лабиринт смерти (Сборник) - Виталий Романов - Боевая фантастика
- Остров третий. Лабиринт смерти - Иван Владимирович Булавин - Боевая фантастика / LitRPG
- Странник - Виктор Тюрин - Боевая фантастика
- Прощание с Баклавским - Грэй Грин - Боевая фантастика
- Эпохи холст – багряной кистью - Александр Владимирович Плетнёв - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы