Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Петр Люкимсон

Современная антропология напрямую связывает стремительный рост объема мозга и, соответственно, умственных способностей наших далеких предков с тем, что они перешли с вегетарианской пищи на употребление сырого, а затем и жареного и вареного мяса. Без мяса тот огромный рывок, который совершил сотни тысяч лет назад человек прямоходящий, все дальше и дальше отрываясь от своих других родственников-приматов, по мнению ученых, был бы просто невозможен.

«Наиболее древние орудия представляют собой орудия охоты, рыболовства. Орудия охоты являются одновременно и оружием. Охота и рыболовство предполагают переход от исключительного употребления растительной пищи к потреблению наряду с ней мяса, а это – новый шаг на пути к превращению в человека разумного. Мясная пища содержит наиболее важные вещества, в которых нуждается организм для своего обмена веществ. Она сократила процесс пищеварения и этим сберегла больше времени и энергии для активного проявления животной жизни.

Привычка к мясной пище наряду с растительной чрезвычайно способствовала увеличению физической силы и самостоятельности формировавшегося человека. Чем больше формировавшийся человек удалялся от растительного царства, тем больше он возвышался и над животными. Но наиболее существенное влияние мясная пища оказала на мозг, получивший благодаря ей в гораздо большем количестве, чем раньше, те вещества, которые необходимы для его питания и развития, что дало ему возможность быстрей и полней совершенствоваться из поколения в поколение.

Употребление мясной пищи привело к двум новым достижениям, имеющим решающее значение: к пользованию огнем и к приручению животных. Пользование огнем еще больше сократило процесс пищеварения, так как оно доставляло уже полупереваренную пищу. Приручение животных обогатило запасы мясной пищи, так как наряду с охотой оно открыло новый источник, откуда ее можно было черпать более регулярно, оставляя больше свободного времени. Кроме того, приручение животных дало возможность получать молоко и его продукты, что явилось новым, по своему составу по меньшей мере равноценным мясу предметом питания. Таким образом, оба эти достижения уже непосредственно стали новыми средствами эмансипации для человека», – пишет Ю. Кнышова в своей работе «Роль труда в проблеме антропосоциогенеза».

По мнению современных раввинов, в данном случае наука лишь подтверждает сведения, содержащиеся в древних еврейских источниках, – все дело лишь в том, что ученые неверно оценивают как возраст нашей планеты, так и возраст самой человеческой цивилизации, отодвигая события, связанные со Всемирным потопом, на сотни тысяч лет назад.

Кровь и плоть

Впрочем, вопрос о том, чья точка зрения – раввинов или антропологов – в данном случае более убедительна, пусть решает сам читатель. А пока заметим, что за разрешением Ною вкушать плоть любых живых существ в Пятикнижии тут же следует запрет:

«Но плоти, в крови которой еще осталась душа, – не ешьте!» (Берешит, 9:4).

Согласно иудаизму, этот запрет является фундаментальной заповедью, касающейся всего человечества, то есть единственным диетарным ограничением, распространяющимся как на евреев, так и на неевреев.

Заповедь эту иудаизм включает в так называемые «Семь заповедей потомков Ноя», то есть те семь общечеловеческих заповедей, выполняя которые, любой нееврей может считаться абсолютным праведником перед Богом.

Нередко эту заповедь потомкам Ноаха толкуют необычайно широко – как запрет на жестокое обращение с любыми животными.

Животные, как не раз подчеркивали еврейские мудрецы, такие же творения Бога, как и сам человек; мир их физических чувств и ощущений близок к человеческому, а потому человек обязан проявлять к ним сострадание, заботясь об их первичных нуждах и не нагружая их непосильной работой.

Уже в самом тексте Торы сформулированы основные принципы гуманного отношения к животным, которые потом были детализированы в Талмуде и Галахе.

С заботой о гуманном обращении животных, явно связан и прямой смысл заповеди: «Но плоти, в крови которой еще осталась душа, – не ешьте!» Человеку запрещено есть какую-либо часть тела любого живого существа до тех пор, пока в нем остаются хоть какие-то признаки жизни, – не говоря уже о том, чтобы есть какую-либо часть тела, отрезанную от здорового, полного жизни животного, или пить его кровь.

И это понятно: ведь подобные действия причиняют животному неимоверные страдания. А если уж мир стал таковым, что большинство людей в нем не могут обойтись без мяса животных, если оно необходимо для физического и умственного развития человека, то необходимо, по меньшей мере, сделать все, чтобы заклание животного сопровождалось для него минимумом боли и мучений.

Казалось бы, речь идет о столь очевидном и бесспорном принципе, что и спорить о необходимости его соблюдения бессмысленно, – это примерно то же, что и спор о том, хорошо или плохо заниматься каннибализмом.

Но не будем спешить с выводами.

Вспомним, что у многих народов и в древности, и в Средние века считалось особой доблестью припасть к вскрытой вене раненного, но еще живого зверя и отведать его свежей крови. Представители кочевых народов Средней и Центральной Азии, если их мучила жажда, не видели ничего предосудительного в том, чтобы пустить кровь своему коню или какому-нибудь животному из стада и с ее помощью утолить жажду. Те же кочевые племена в целях экономии нередко не забивали животных, а просто срезали с живых баранов, коз, овец полосы мяса для приготовления пищи.

По всей видимости, поедание части еще живого зверя не было чем-то из ряд вон выходящим и для славянских народов. Вспомним хотя бы такую любопытную и многозначительную русскую народную сказку, как «Медведь», персонаж которой отсекает топором ногу у спящего медведя и несет ее своей старухе:

«– Ну, старуха, вари теперь медвежью лапу!

Старуха ощипала с медвежьей лапы шерсть, сняла кожу (обратите внимание на эти аппетитные кулинарные подробности! – П. Л.), а мясо поставила варить. Пока варилось мясо, она постлала кожу на лавку и села на нее шерсть прясть.

Медведь ревел-ревел от боли, да нечего делать – привязал к себе деревяшку и пошел к старику в деревню. Подошел к избе, стучит клюкою в дверь и поет:

Скирлы, скирлы, скирлы,На липовой ноге,На березовой клюке.Все по селам спят,По деревням спят.Одна баба не спит,На моей коже сидит,Мою шерстку прядет,Мое мясо варит…»

Не исключено, что сама эта входящая почти во все сборники русского фольклора сказка была порождена именно отказом славян под влиянием христианства от некоторых языческих обычаев.

В. В. Хвостенко. «Медведь-липовая нога»

Впрочем, для того чтобы припомнить примеры нарушения этого диетарного закона, вовсе не нужно погружаться в такую седую древность.

В 70-х годах сотни баранов в Азербайджане были кастрированы, а их детородные органы отправлены на кухню только потому, что приехавшему в гости в эту республику председателю Совмина А. Н. Косыгину понравилось блюдо из этой части бараньего тела…

Между тем иудаизм придает настолько серьезное значение этой заповеди, что она является, пожалуй, единственной после убийства и прелюбодеяния заповедью, за нарушение которой еврейские мудрецы требовали вынесения человеку смертного приговора. Причем при этом считается совершенно неважным, какое именно количество живой плоти съел человек.

Если во всех законах, связанных с кашрутом, вкушение любой запрещенной пищи объемом меньше объема маслины не считается нарушением, то, даже положив себе в рот ничтожно малый кусочек плоти от живого существа, человек считается преступившим фундаментальный закон Бога.

Лишь если человек случайно проглотил живое существо, размер которого сам по себе меньше маслины, он освобождается от наказания, так как мог сделать это ненамеренно.

То же самое относится к крови: в отличие от евреев, все остальные народы могут свободно употреблять в пищу кровь мертвых животных, но и им категорически запрещено пить кровь живого существа.

Талмудический трактат «Хулин», к которому мы будем еще не раз обращаться на страницах этой книги, указывает, что для того чтобы не нарушить эту заповедь Торы, ни в коем случае не следует отрезать печень или какой-либо другой орган от только что забитого животного – ведь в нем все еще может теплиться жизнь. И даже, подчеркивают комментаторы, если у животного уже рассечены горло и пищевод, не стоит торопиться с разделыванием туши и приготовлением из ее кусков пищи – пока продолжаются конвульсии, животное все еще можно считать живым. Лишь после прекращения всяческих признаков жизни можно приступать к разделке туши.

И уж совершенно отдельно и особенно тщательно Талмуд рассматривает правила забоя беременного животного.