Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Петр Люкимсон

Существуют сотни толкований того, что представляло собой это дерево и с каким из растений нашего времени его можно соотнести.

Одни толкователи убеждены, что речь идет о винограднике, – по той простой причине, что вино, замутняя сознание человека, толкая его на необдуманные, а подчас и совершенно низменные поступки, приносит в наш мир немало зла. По другой версии, этим деревом была пшеница – ведь не случайно человек начинает особо активно познавать мир с возраста, когда оказывается в состоянии потреблять блюда из пшеницы и других злаковых культур. После грехопадения, говорится в том же мидраше, пшеница перестала быть деревом, но после прихода Мессии она вернется в свое первоначальное состояние и таким образом человечество окончательно будет избавлено от голода – урожая, собираемого с пшеничных деревьев, хватит на многие миллиарды человек.

В христианской традиции очень широко распространена точка зрения, согласно которой запрет на вкушение плодов от Древа Познания Добра и Зла был запретом на сексуальные отношения. Однако то, что это совсем не так, видно хотя бы по тому, что призыв Бога к Адаму и Еве – «плодитесь и размножайтесь» – был одним из первых Его призывов, и прозвучал он куда раньше запрета на вкушение плодов от данного Дерева. Одновременно с этим запретом или даже чуть раньше него Бог устанавливает порядок вещей в мире, по которому «оставит мужчина отца и мать, и прилепится к жене своей, и станут они единой плотью».

Р. Пинхас Бен-Яир утверждает, что до того момента, как Ева отведала плодов от Древа Познания Добра и Зла, оно вообще никак не называлось – и Ева в разговоре со Змеем называет его просто «деревом посредине сада». Древом Познания оно становится позже, когда, отведав его плодов, люди оказались в измененном мире, где два этих начала находятся в постоянном противоборстве друг с другом.

Однако для религиозного еврея вопрос о том, что представляло собой Древо Познания Добра и Зла, в сущности, не имеет значения. В самой истории грехопадения праотцов человечества для него, прежде всего, заключены основные принципы кашрута и первое более-менее рациональное объяснение того, почему этих принципов стоит придерживаться.

Разрешая человеку есть от всех деревьев сада, кроме одного, пишут выдающиеся комментаторы Торы, Всевышний отнюдь не ставил ему запрета ради запрета. Более того – если бы Адам и Ева подождали немного, то этот запрет был бы снят.

Нет, все дело как раз и заключается в том, что единственный данный Богом запрет призван был помочь человеку осознать, что Он может и должен подняться над своей животной природой.

Три инстинкта, три основные страсти, считали еврейские мудрецы, изначально присущи человеку как «общественному животному»: страсть к удовлетворению голода и получению удовольствия от еды, страсть к сексуальному наслаждению и страсть к накоплению, к материальному благополучию. Да, все эти три инстинкта естественны, и нет ничего плохого в том, что человек получит удовольствие от вкусной еды, соития с любимой женщиной, комфорта и уверенности в завтрашнем дне. Но именно в умении вводить эти инстинкты в определенные рамки, управлять ими, а не подчиняться им, и заключается принципиальное отличие человека от животного.

И именно для того, чтобы не допустить скатывания человека до животного состояния, более того – помочь ему подняться на новые духовные ступени, Бог и ввел общие для всего человечества законы, налагающие определенные запреты как в области питания (о них речь пойдет чуть ниже), так и в области сексуальных (например, запрет на гомосексуализм и совокупление с близкими родственниками) и экономических взаимоотношений между людьми.

И потому драматический диалог Евы со Змеем, приведший к нарушению первого и единственного запрета Творца, представляется многим комментаторам, прежде всего, диалогом между духовной и животной природой человека:

«Змей же был хитрее всех земных животных, созданных Господом Богом. И сказал он женщине: „Хотя и сказал Бог: не ешьте плодов от всех деревьев сада…“ И ответила женщина Змею: „Плоды всех деревьев сада мы едим: но о плодах дерева, что посередине сада сказал Бог: „Не ешьте его плодов и не прикасайтесь к нему – вдруг умрете!“ И сказал Змей женщине: „Умереть вы не умрете. Ведь знает Бог, что в день, когда вы вкусите плодов его, раскроются ваши глаза, и вы станете подобными самому Богу – знающими Добро и Зло“. И увидела женщина, что плоды этого дерева превосходны для пищи, и вожделенно оно для глаз, и что прельстительно это дерево для ума; и взяла она плодов его и поела, и дала их также мужу своему, который с нею, и он тоже поел. И раскрылись глаза у обоих, и осознали они свою наготу…“ (Бытие, 3:1–7).

Альбрехт Дюрер. Адам и Ева. диптих. 1507 г. Прадо, Мадрид

В сущности, в этом отрывке собраны все доводы, все аргументы тех неевреев и евреев, которые убеждены, что соблюдение принципов кашрута, следование каким-либо диетарным ограничениям исключительно по религиозным или нравственным соображениям не имеют смысла.

Обратим внимание на то, что вначале Творец говорит людям: «От всякого плода дерева в саду можешь есть, но от Дерева Познания Добра и Зла – не ешь от него…»

Сфера разрешенного, как видимо, огромна – она охватывает весь сад, то есть весь существующий мир. Сфера запрета же крайне мала – только одно дерево. Но Змей как истинный провокатор говорит: «Верно ли, что сказал Бог: не ешьте плодов со всех деревьев сада?!» Таким образом, он намеренно неимоверно расширяет сферу запрета, преувеличивает его строгость, включает в него и разрешенное. И в результате возникает ощущение, что соблюсти запрет на вкушение определенного вида пищи выше человеческих сил и всякая борьба противостоять соблазну заранее обречена на провал. Более того – сама фраза: «Верно ли, что сказал Бог…?» – построена так, что ее можно понять следующим образом: «Даже если и сказал Бог, то что с этого? Почему ты должна Его слушаться?! Разве ты не свободна в своем выборе?!»

И под этим натиском Ева теряется.

«И сказала жена Змею: „От плодов садового дерева можем есть…“

Вот так – уже не от всех деревьев, а просто от «плодов садового дерева»! Ева согласилась на «маленькую уступку» Змею и сузила сферу разрешенного. А дальше она допускает роковую ошибку:

«Но от плодов дерева, которое среди сада, сказал Бог, не ешьте от него и не касайтесь его, как бы вам не умереть…».

Но ведь Бог ничего не говорил по поводу прикосновения к дереву – оно отнюдь не было запрещено!

И Змей мгновенно пользуется этим: подтолкнув Еву к дереву, он убеждает ее, что прикосновение к нему безопасно и за ним не следует никакого наказания. А значит, продолжает Змей, Бог попросту напрасно запугал Еву и ее мужа, и отнюдь не заботился при этом об их интересах, а преследовал исключительно Свою выгоду: «Но знает Бог, что в день, когда станете есть от него, откроются ваши глаза, и будете вы, как Бог, знающими добро и зло…»

И дальше происходит уже неизбежное – дерево все больше и больше манит Еву, вид его плодов возбуждает аппетит, запах кружит голову – и… она вгрызается зубами в запретный плод!

Но разве не такова сегодня логика тех, кто убеждает евреев, что запреты на поедание некошерной пищи ограничивают свободу выбора человека? Более того, развивают свою мысль сторонники такой точки зрения, эти ограничения лишают еврея возможности нормально питаться, попробовать наиболее изысканные блюда мировой кухни! И в качестве финального аккорда, предназначенного для тех, в ком еще сохранились остатки веры и страха перед Богом, они приводят последний, «убийственный» довод: вряд ли эти запреты влекут за собой столь суровое наказание Свыше; да и вообще придумал их на самом деле не Бог, а раввины, которым они по тем или иным причинам выгодны.

В сущности, все эти аргументы, как видим, стары как мир, и сводятся они лишь к одному: человеку нет никакого смысла сдерживать свои животные желания. Ничего, дескать, кроме лишения себя определенных удовольствий и ощущения, что ты не являешься хозяином собственной жизни, эти запреты не приносят. Более того – образованный, современный человек должен быть выше подобного рода бессмысленных и архаичных предрассудков, превращающих его в религиозного фанатика!

«Так говорил Змей, и так по сию пору, когда прямой запрет Бога не позволяет получить физическое наслаждение, говорит нам наша животная логика – то прямо, то, прибегая к тончайшим софистическим ухищрениям. Как лгал нам тогда Змей, так лжет нам сегодня животное внутри нас. Тем немногим, что запрещено, оно стремится затмить все разрешенное; оно представляет нравственный закон Бога врагом всех физических радостей», – писал это этому поводу великий комментатор Торы ХIХ века рав Шимшон-Рафаэль Гирш.

Но иудаизм смотрит на эту ситуацию иначе: если ты не в состоянии соблюсти указание, данное тебе Творцом мира, если желание удовлетворить ту или иную физическую потребность, в том числе и желание отведать определенный вид пищи, оказывается для тебе непреодолимым, то это означает, что ты не только не хозяин собственной жизни, но и вообще раб собственных инстинктов. А если это так, то чем ты вообще отличаешься от животного, по какому праву называешься Человеком, в чем именно проявляется твоя духовная сущность?!