Санация предприятия в отрасли. Учебное пособие - Анатолий Коротченков

– ограниченность повестки дня;

– недостаточный учет интересов развивающихся стран;

– отсутствие организационного механизма G20, гарантирующего практическое осуществление принятых решений;

– недостаточный анализ фундаментальных проблем и долгосрочных трендов.

Более того, у многих западных теоретиков и экспертов весьма популярна точка зрения18, согласно которой усиление независимости финансового рынка от воздействия регуляторов хотя и увеличивает амплитуду его колебаний, но одновременно может способствовать ускоренному восстановлению экономики после рецессии из-за облегчения доступа для фирм к внешнему финансированию.

При этом в силу значительной страновой специфики антикризисных мер и отсутствия общепринятых рецептов лечения экономики можно говорить о необычности последнего кризиса, который характеризуется глобальным охватом, а также соединением черт циклического и системного кризисов. Таким образом, после кризиса вероятно формирование новой технико-экономической парадигмы, связанной с переходом от доминирования авиационных, ракетных и компьютерных технологий к биотехнологиям, информационным и нанотехнологиям на фоне развития новой энергетики и экологически чистых производств.

Учитывая особый характер кризиса, сторонники эволюционного подхода к развитию экономики считают, что финансовые инновации – при всех присущих им рисках – положительно влияют на институциональную матрицу экономики в целом, сдвиги в которой могут стать катализатором революционных нововведений в реальном секторе экономики19.

Главная идея посткризисного этапа экономического роста нашей страны – модернизация, переход от роста в основном за счет доходов от нефтегазового сектора к росту в основном за счет доходов от ненефтегазового сектора. Полностью такой переход предполагается завершить к 2030 г. При этом приоритет будет отдан «умной» экономике, создающей уникальные знания, осваивающей высокие технологии, выпускающей конкурентоспособные на мировом рынке конечные товары с большой долей добавленной стоимости.

Уже сегодня закладываются основные тренды для российского хозяйства в следующем десятилетии. Они определяются экспансией капитализма в глубь России, развитием внешнеторговых связей с Китаем и кардинальной технологической модернизацией20. Кризис закончился, появились первые признаки начинающегося подъема. Но насколько убедительны они?

Второй раз после кризиса 1998 г. российское хозяйство, несмотря на отмеченные недостатки, показало, что оно складывается как система с очень большим внутренним запасом не только выживания, но и развития. С начала 2010 г. Россия находится в состоянии интенсивных структурных изменений, которые устойчивы потому, что стимулируются естественным спросом – внешним и внутренним – и являются продолжением инновационных решений, принятых хозяйствующими субъектами еще до кризиса.

По мнению отечественных экономистов21 не мы первые живем в условиях либерального рыночного хозяйства, но оно всегда было подвержено циклическим колебаниям, а значит, кризисы многократно начинались падением и заканчивались подъемом. То, что мы проходим кризисы быстро и надолго переходим в состояние подъема, означает, что у нашего рынка есть огромные резервы роста как с точки зрения спроса, так и с точки зрения увеличения эффективности хозяйства. Так что никакого выхода из кризиса, кроме оживления и роста, быть не может.

По оценке бывшего главы ФРС Алана Гринспена, последний кризис – шумпетерианского толка. То есть, с одной стороны, это кризис, который нельзя разрешать одним лишь накачиванием ликвидностью, а с другой – это кризис, который несет в себе силу «созидательного разрушения». Именно Гринспен предлагал в текущих решениях опираться на самое главное достижение экономической мысли XX в. – теорию экономического развития Йозефа Шумпетера. Однако убедить в этом Гринспен уже никого не мог, так как именно его обвиняли в избыточной либерализации финансов США, которая, по мнению большинства, и привела к последнему кризису.

Но если взглянуть на вопрос о либерализации финансов с шумепетерианских позиций, то она и была главным инновационным стержнем последних 15 лет. И прежде чем породить кризис, эта либерализация привела к появлению огромного по территории и численности населения быстрорастущего сектора мировой экономики – стран БРИК, что, по крайней мере в этих странах, должно восприниматься с благодарностью. То есть тратить усилия на размышления о том, как избежать подобных кризисов в дальнейшем, совершенно бесполезно. Двухсотлетняя история кризисов свидетельствует о том, что в условиях капитализма избежать их невозможно.

В начале прошлого века, когда циклические провалы были явлением постоянным, экономисты упорно пытались решить задачу долгосрочного прогнозирования роста благосостояния населения развитого мира. Задача для них заключалась в создании как можно более точной модели роста ВВП развитых стран, компенсирующей постоянные перебои в предшествующем экономическом росте. Однако оказалось, что дело вовсе не в компенсировании. Наоборот, именно в этих кризисных перебоях – довольно мощных спадах и еще более агрессивных подъемах – и заложен главный механизм экономического роста. Именно в период кризисов отмирает все устаревшее, неэффективное, а взамен появляется что-то новое, прогрессивное. Не будь кризисов, человечество не достигло бы тех высот благополучия, на которых оно находится сегодня.

Именно эту гипотезу и высказал в своей книге «Теория экономического развития: исследования прибыли, капитала, кредита, процента и экономических циклов» (1911 г.) австрийский экономист Й. Шумпетер. Он показал, что только постоянно возникающие инновации, реализуемые предпринимателями, являются источником экономического роста, так как они, эти инновации, на каждом новом этапе позволяют «выжать» больше из имеющихся ресурсов, рынков и технологий.

Шумпетер, говоря о развитии, полагался на рядовых участников процесса – предпринимателей. По его мысли, их естественная творческая энергия, заземленная реалистичной оценкой рождаемых рынком возможностей, и дает столь нужную модернизацию – причем не один раз за век, а как минимум каждые 10 лет. Для удобства Шумпетер выделял пять типов предпринимательских инноваций:

– выход на новые рынки;

– использование новых ресурсов;

– использование новых технологий;

– производство новых товаров;

– использование новых методов управления.

Любая из этих инноваций дает компании временное преимущество, иногда даже монополию, что и обеспечивает высокий для нее стартовый уровень отдачи на капитал.

Какими же инновациями должна заниматься Россия? Видимо, прежде всего теми, на которые найдется спрос и в нашей стране, и в мире. Экономика прежде всего существует для того, чтобы обеспечить достойную материальную и духовную жизнь людей. И поэтому наша инновационная стратегия, или модернизация, должна исходить прежде всего из самых очевидных потребностей граждан и компаний. В этом смысле предприниматели, нутром чувствующие рождающийся спрос, переиграют технократов. Именно предприниматели из среднего бизнеса своим ежедневным трудом меняют страну, обеспечивая прогресс и рост.

2.2. Достижения предыдущего этапа развития

Основа для перехода России к новому типу экономического роста была создана за 1999–2008 гг., когда в среднем ежегодный прирост ВВП составлял около 7 % (в мировой экономике – 4,6 % в год). Конечно, этот рост был поддержан хорошей внешнеэкономической конъюнктурой (постоянно растущими ценами на нефть, газ, металл, другие сырьевые ресурсы), но масштаб изменений огромен:

– кратный (в 2,4 раза) рост доходов граждан;

– кратное (примерно в 3 раза) увеличение численности среднего класса;

– резкий рост качества жизни в городах-миллионниках и в столицах субъектов Федерации;

– формирование новых экспортных рынков, в частности зернового;

– бурное развитие розничной торговли;

– формирование, как показал кризис, устойчивой банковской системы;

– существенное укрепление позиций страны на мировом энергетическом рынке;

– заметное расширение внутреннего спроса;

– ускорение темпов прироста инвестиций в основной капитал (в среднем их годовой прирост составил около 12 %);

– радикальное снижение (со 100 % до 3,5 % ВВП) масштабов государственного внешнего долга;

– рост объема экспорта России с 75 млрд долл. в 1998 г. до 469 млрд долл. в 2008 г., т. е. более чем в 6 раз.

За 10 лет количество безработных в стране снизилось с 9,4 до 4,5 млн человек, инфляция уменьшилась с 36,5 до 11,9 %, золотовалютные резервы страны выросли с 12,5 до 597 млрд долл. Впервые в истории России 10 лет подряд (1999–2008) ежегодно увеличивался объем производства в сельском хозяйстве. В целом за этот период объем в отрасли вырос в 1,5 раза. В 2003 г. был сформирован Стабилизационный фонд РФ, и к середине 2008 г. он по объему превысил 4 трлн руб., выполнив в период кризиса роль подушки безопасности, для чего, собственно, и был изначально предназначен.