Голубая кровь (СИ) - Гордиенко Татьяна Васильевна

Третья женщина, находившаяся напротив Стеллы, тоже у окна, имела совсем другой вид. Ей было лет пятьдесят, но может и меньше. Она отличалась от двух других благородной внешностью и необыкновенно выразительными, красивыми, большими и печальными чёрными глазами. Её темные, слегка с проседью волосы были распущены и падали на лицо. Эту женщину называли сумасшедшей. Она постоянно лежала, практически всегда неподвижно, и почти не вставала.

Прошла неделя.

Стелла уже знала, что конец её близок, и лечение не поможет. Всё, чего смогли достигнуть врачи: сделать её смерть менее мучительной. Жизнь медленно и неудержимо покидала её. Стелла с этим смирилась. Но её мать и брат — нет.

За эту неделю, проведённую в клинике, Стелла заметила странное поведение женщин в палате. То, что они ни разу не обратились к ней и даже не спросили имени, Стеллу не волновало, ведь больница была секретной и даже в историях болезни были записаны ложные имена и фамилии. Настораживала другое.

Две женщины, худая и толстая, не принимали никаких лекарств и, видимо, даже не были больны. Они с самого начала подозрительно и с недоверием смотрели на Стеллу, и она бы охотно перешла в другую комнату, но ни одного свободного места в клинике не оказалось. Эти две женщины разговаривали только друг с другом, да и то не много. Они никогда не выходили из палаты вместе, а только по одной. Их не посещали, даже изредка, родные и они ни с кем из медперсонала не общались, за исключением одной медсестры и врача, имевших весьма неприятный вид.

Женщина, которую называли сумасшедшей, выглядела с каждым днём всё более больной и изнурённой, но, как ни странно, её абсолютно не лечили, а еду приносили ей только раз в день и так мало, что не хватило бы и ребёнку. Если же она выходила из комнаты даже на балкон, то, одна из двух других женщин, следовала за ней по пятам. Из-за всего этого в палате царила гнетущая атмосфера, которая буквально давила своей тяжестью.

Риа стало нестерпимо находиться в одной комнате с такими соседками, и она почти всё время проводила в саду, примыкавшем к больнице, или на балконе. Её состояние было далеко не удовлетворительным, но даже это не могло ей помешать каждый день уходить в сад, и никто не мог удержать её в постели лишнего часа. Врачам оставалось только удивляться этому упрямству своей пациентки, дни которой сочтены. Если же Стелла возвращалась в палату, то сразу залезала на кровать и задёргивала тяжёлый бархатный полог. За закрытым пологом её постель превращалась в небольшую комнатку, и девушка немного успокаивалась, хотя её и раздражал ненавистный цвет, окружавший со всех сторон. Пребывание в этом голубом помещении, в котором чувствовалась помимо всего и моральное напряжение, становилось для умирающей всё невыносимее. Однако, вскоре спокойной и монотонной жизни Стеллы здесь пришёл конец.

Нет, она не умерла.

На десятый день своего жительства в клинике, Стелла гуляла в саду. Она находилась там с утра, но ей вовсе не хотелось возвращаться в палату, хоть день и клонился к вечеру. Стелла уже давно находилась в апатии, почти в заторможенности, у неё пропал интерес ко всему и ничто не вызывало ни радости, ни горя в её душе, готовившейся покинуть этот мир. И только в этот вечер, бредя устало по дорожке тенистой аллеи, девушка, словно ненадолго проснулась, и поглядела на окружающий её мир глазами живого человека. На какой-то миг Стелла будто ощутила рядом с собой неведомую силу, встряхнувшую её, и поняла, что ей не всё равно, что происходит вокруг. Она ещё жива и может заявить об этом не только своим упрямым желанием находиться в саду наперекор врачам. Стелла пока не умерла, а значит, имеет право распорядиться своей оставшейся жизнью так, как сама считает нужным. Она вдруг подумала, что умирать в клинике ей вовсе не хочется и, раз дни её сочтены, то она их хочет провести дома, где может умереть с таким же успехом, как и здесь. Стелла решила позвонить матери и, проигнорировав лифт, поднялась на третий этаж, почувствовав при этом более сильное головокружение, чем прежде. Вот только по правилам этой клиники у нее не было свободной связи с окружающим миром. Оставалось попросить телефон у медперсонала. Вот только, стоило девушке увидеть, что медсестра, сидевшая за столом, та самая, что часто шушукается с двумя женщинами, находившимися в одной палате со Стеллой, её тут же что-то остановило. Эту медсестру она интуитивно недолюбливала и решила пока отложить свой замысел. Постаравшись остаться для неё незамеченной, Риа прошла в палату и с удивлением заметила, что впервые за десять дней тут находится только сумасшедшая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Наступал вечер, и Стелла захотела посидеть на балконе. Убедившись, что там никого нет, она села в одно из кресел и расплела волосы, так как от туго заплетённой косы болела голова. В это время Стелла заметила женщину на соседнем балконе. Та с ужасом смотрела на Риа, сидевшую без вуали. Сама же дама была закутана в плотное покрывало с ног до головы и видны были только её глаза, которые, казалось, говорили: «Как она может ходить без вуали? Неужели она не боится сплетен и шантажа, после того, как уйдёт отсюда? Ведь вокруг столько любопытных глаз! Журналисты всюду приникают!».

Стелле отчаянно захотелось показать язык этой аристократке. Ей не нравились эти знатные леди, мадам, синьоры и фрау, и даже принцессы, которые почти все ходили в вуалях и покрывалах, так как опасались даже своих соседок по комнате, боялись их сплетен. Их напыщенность и преувеличенные страхи были ей неприятны.

Угасал ещё один вечер, один из последних в жизни Стеллы Риа. Однако, наслаждаться этим покоем ей не дали.

— Стелла, — кто-то тихо позвал её, так тихо, что она подумала, что это ей послышалось, и даже не открыла глаза.

— Стелла! — в этот раз голос прозвучал громче.

Риа резко вскочила с кресла и тут же, вскрикнув, схватилась рукой за голову: вставая, она наступила на собственную прядь волос. На мгновение, от боли и резкого движения, у Стеллы потемнело в глазах. Она покачнулась, едва не упав.

Стелла слышала своё имя, но кто его здесь мог знать? Она вошла в комнату и приблизилась к кровати. Собираясь опустить полог, Стелла снова услышала своё имя и обернулась.

Перед ней стояла та самая женщина, которую считали сумасшедшей.

3. Нера

Женщина сделала знак молчать, а затем, бросив встревоженный взгляд на входную дверь, взяла растерявшуюся Стеллу за руку, словно опасаясь, что та сбежит. Стелла действительно была слегка испугана и не прочь убежать. И она бы это сделала, если бы не заметила в глазах незнакомки мольбу и отчаяние.

— Стелла, пожалуйста, не уходи, я должна с тобой поговорить, — торопливо, тихим и чуть дрожащим от волнения голосом прошептала она.

— Откуда вы меня знаете? — немного заикаясь, пробормотала Стелла, совершенно не представлявшая, что ей делать и как правильнее себя вести с этой женщиной.

— Прежде всего, успокойся и постарайся серьёзно отнестись к моим словам, — попросила незнакомка, безошибочно угадав душевное состояние девушки. — У нас мало времени, и я буду краткой. Не бойся, Стелла, я не сумасшедшая и не преступница, поверь мне. Просто я попала в беду, в ловушку, из которой нет выхода. Я очень больна и вынуждена медленно умирать, почти не имея шансов освободиться. В силу некоторых обстоятельств, я стала пленницей своих врагов, и они держат меня здесь, потому что в этой клинике меня никто не найдёт. Они обманули медперсонал и записали меня под чужим именем.

— Но чем вы мне докажите, что не обманываете меня? Ведь вы не знаете меня, а я не знаю вас. Я вообще считала, что вы и не подозреваете о моём существовании. Впрочем, если вы всё объясните и приведёте несколько неопровержимых фактов, я вам помогу, — пообещала Стелла, она не вполне доверяла этой особе, хотя мягкий голос женщины производил положительное впечатление.

Во всяком случае, юная Риа старалась не забывать о том, что с сумасшедшими надо разговаривать спокойно и не перечить им.