Загадка древнего завета. Исторический детектив - Александр Дичиков

Советский посол в Канаде Геннадий Зарубин в эти дни лично встречается с премьером Кингом, но в ходе состоявшегося разговора так и не удалось договориться.

Документы, которые передал Канаде перебежчик Гузенко, представляли собой уникальный источник. Они давали объёмное представление о механизме работы советской военной разведки, о круге интересов военной разведки, механизме вербовки.

Игорь Гузенко готовился к побегу очень долго, и за это долгое время он смог отобрать самые важные документы. Они содержали значительную информацию практически обо всём, к чему в Канаде проявляла свой интерес советская разведка.

Похищенные документы позволили канадским спецслужбам выявить около тридцати канадских граждан, упоминавшихся под конспиративными именами. Было установлено, что некий «Грин», сотрудник министерства вооружения, передал советской стороне десятки чертежей и проектов по танкам и кораблестроению. Установить личность данного «Грина» так и не удалось.

«А кто не разумеет,

пусть не разумеет»

(1-е КОРИНФЯНАМ 14—38)

Как оказалось, в атомном шпионаже в пользу Советского Союза был задействован британский физик по кличке «Алек»..

16

Ещё пару месяцев назад из Канады в Москву ушла шифровка с сообщением о том, что по данным «Алека» сброшенная на Японию бомба была изготовлена из Урания 235, и этот ураниум 235 производится в количестве 400 грамм ежедневно на данном канадском заводе. «Алек» передал советской стороне материал с микрограммами ураниума 235 в виде окиси.

Богатейший шпионский материал Игоря Гузенко вызвал и некоторые негативные последствия для канадской стороны. Канадские власти совершено не хотели разглашать свою роль в практических исследованиях по атомному проекту, чтобы не начались протесты левых политиков и «мирных» учёных. Ведь сам факт объёмного советского шпионажа уже тогда можно было смело объяснять сокрытием атомного проекта. В советском посольстве не прошла незамеченной фраза, сказанная в канадском парламенте одним из министров, о том, что по существу Канада в состоянии самостоятельно производить атомные бомбы, но это вызовет огромные финансовые затраты.

В связи с этим в послании апостола было сказано:

«Всё мне позволительно,

но не всё полезно,

всё мне позволительно,

но не всё назидает»

(1-е КОРИНФЯНАМ 10—23)

О существовании широкой советской шпионской сети было поручено выступить одному из известных канадских журналистов. Тот смело на весь мир обвинил «милитаристскую группировку на самом верху России», которая, мол, хочет подмять под себя не только Балканы и Турцию, но и добивается доминирующего положения и в других краях света

20 февраля 1946 года канадскому послу было вручено заявление Советского правительства. Оно было составлено в лучших тонах апостольского послания.

«Вот моё защищение против

осуждающих меня»

(1-е КОРИНФЯНАМ 9—3)

В заявлении отмечалось, что хотя в последнее время некоторые отдельные сотрудники советской разведки (если кто-то кое-где у нас порой…) и получили у знакомых канадцев отдельные сведения секретного характера, всё же эти самые сведения не представляют для советских органов особого значения. Эти сведения простого технического характера не могут слишком так сильно интересовать мирных советских людей, так как в Советском Союзе давно уже имеются более высокие технические достижения. Так как Советский Союз в отличие от Канады могучей поступью движется к коммунизму (о чём ещё писал Бухарин в тридцать восьмом перед своим расстрелом), то для него представляется ниже своего достоинства мелочно копаться в тех якобы секретных бумагах, которые собирала советская разведка. А ввиду всего этого просто смешно и обидно утверждать, что использование таких откровенно малозначимых секретных данных может создать угрозу для безопасности Канады. Советское руководство неприятно удивлено разнузданной получить исчерпывающую информацию. В заключение этого заявления делается горький вывод, что раскрученная антисоветская кампания заранее входила в план канадского правительства, а побег разведчика Гузенко был ловко использован в качестве удобного повода.

Правительственное заявление поражало своей ясной прямотой и ясной обличительной логикой.

«Вы придумываете речи для обличения?

На ветер пускаете слова ваши»

(ИОВ 6—26)

Через несколько недель канадский премьер господин Кинг конфиденциально передал Вячеславу Молотову, «как своему другу», специальное послание, в котором выражал своё большое беспокойство в связи с излишне горячим тоном советского правительственного заявления. Премьер просил дорогого Вячеслава передать товарищу генералиссимусу, что мероприятия, принятые против советской разведки, вовсе не направлены против самого Советского Союза и тем более, упаси Боже, лично против товарища Сталина, как это пытается утверждать враждебная отдельная печать. Эти мероприятия должны были быть приняты по внутренним соображениям канадских спецслужб. Канадский премьер также при этом выразил свою личную уверенность, что выявленная разведывательная деятельность проводилась, конечно, без ведома советского посла Зарубина.

Предательство советского шифровальщика, наследника Мазепы, трагически сказалось на судьбе руководителя разведки в Канаде Николая Заботина. Грамотный специалист, профессиональный разведчик, он получил длительный срок за чужое предательство.

«Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть»

(1-е КОРИНФЯНАМ 10—12)

17

Неприятный провал в Канаде ещё более осложнил непростое положение Молотова. В конце октября находящийся на лечении Сталин встретился с американским послом Гарриманом. Эта встреча приглушила слухи о тяжёлой болезни генсека, так как последний смотрелся не так и плохо. Гарриман официально заявил, что Сталин находится в неплохой спортивной форме. Но когда 7 ноября Виссарионович не появился на трибуне мавзолея в столице, эти слухи опять вспыхнули с новой силой.

Увлекательная шпионская история в Канаде побудила генсека ускорить вопрос с концетрацией Лаврентия Берии полностью на атомном проекте. Для этого было решено освободить Лаврентия от поста наркома внутренних войск. Берию это не очень устраивало, так как он наряду с Молотовым входил в круг первоочередных наследников вождя.

А на Молотова уже посыпались новые шишки. В телефонном разговоре он обещал товарищу Сталину восстановить строгую цензуру на иностранные издания. В то же время в одной из центральных американских газет вновь появилась публикация с обсуждением вопроса о том, кто же это заменит безнадёжно больного Сталина. Раздражённый Сталин заявил, что Молотов почему-то считает в порядке вещей фигурирование таких пасквилей. Маленков и Берия уже предвкушали, что скоро их четвёрка превратится в тройку. Но они рано так предвкушали. Сталин уже имел большие претензии и к ним самим. Маленков был обвинён в халатности в связи с делом авиаторов. А Берия потерял управление органами безопасности, где общее руководство принял на себя сталинский ставленник Абакумов.

Практически по похожему сценарию завязалась яростная борьба за власть в той же самой Москве в 15-ом веке после Дмитрия Донского. В своём царском завещании Донской указал, что в случае смерти его сына Василия высокий пост должен перейти к следующему его сыну Юрию. На момент составления этого завещания старший сын Василий ещё не был женат и не имел детей. И поэтому Донской писал о своих детях, а не о внуках.

Таким образом получилось очевидное противоречие между двумя документами. Впоследствии Юрий буквально трактовал завещание своего родного отца.

В свою очередь Василий передал наследие старшему сыну. После смерти Василия для принесения присяги новому «генсеку» в Москву был приглашён Юрий. Но Юрий не был бы настоящим русским, если бы не начал многолетнюю тяжбу за престол в Москве. Он демонстративно отказался ехать присягать в столицу новой власти, а отправился в город Галич собирать своих верных сторонников. Перчатка была брошена.

«Можно ли сказать царю:

«ты-нечестивец», и князьям:

«вы-беззаконники?»

(ИОВ 34—18)

Трудно сказать, кто из братьев был тут большим нечестивцем, как и через пятьсот лет в княжеской команде Сталина в той же Москве и в тех же палатах. Василий в столице первым собрал большое народное ополчение и двинулся против Юрия в сторону Костромы. Это был Василий-младший. Юрий не захотел начинать «мясорубку» из-за личных царских амбиций и попросту убежал в сторону. В погоню за ним был направлен его же младший брат Константин, но Юрий умел быстро убегать.

Через некоторое время в город-герой Галич был направлен важный митрополит, чтобы как-то договориться с Юрием о мире и сотрудничестве. Юрий ответил, что утверждение московской власти должно произойти именно по повелению ордынского хана. А если такое повеление следует со стороны, то тогда и сам Василий Васильевич может вдруг оказаться мятежником и самозванцем.