Гарнизон. Крепость (СИ) - Миллер Артур

Первое, что я сделал — осмотрел своё тело. Вроде всё норм, блевоты нет, крови нет, стало быть ванные процедуры какие-то я прошёл. Но и слабости, на удивление, тоже не было…

Хотя после такого пиздеца — я ожидал чего-то большего… Это ж, блять, сука, надо так?! Запихали меня в какую-то хуету, от которой я чуть не сдох, а также имел все шансы кукухой съехать! Блять, если я встречу этого пидораса главного — лично ему ебало разобью!

И вот, наконец, появился хоть кто-то, кому я мог высказать все эти возмущения: в палаты зашёл доктор. Старый сгорбленный мужик в халате, смахивающий на какого-нибудь кавказца, который всё теребил что-то в кармане. На бейджике было написано: «Врач реанимации — Георгий Русуданович Алшибая».

— О, вы уже проснулись… — на удивление, без какого-либо акцента заговорил врач. — Как самочувствие? Головокружений или головных болей не ощущаете?

— Не ощущаю, — с некоторой грубизной ответил я, но понял, что старик-то тут не причём и заговорил нормально: — Что вообще со мной произошло, и часто это в вашей конторе случается?

Тот, вытащив из кармана помятую и замызганную бумажку, которую, видимо, всё это время и теребил, зачитал, проведя пальцем по бумажке: — Так… вот… Здесь. Пациент Александр Юрьич Янковский… Диагноз: в 12:36 по Кедровскому Официальному Времени произошёл приступ острой панической атаки, в результате которой пациент испытал сильный дискомфорт и, как результат, потерял сознание…

Ну охуеть они завернули, конечно… «Испытал, сука, сильный дискомфорт». Радуйтесь, что вас там всех в капсуле не было. Щас бы стояли заблёванные кровищей и яйцами с беконом…

— А причина какая?

Он как-то хитро ухмыльнулся, взглянул на меня и с серьёзностью ответил: — Болезненная худоба. Аппарат не был предназначен для таких как вы, и вот, собственно, вышло… Так сказать…

Это стёб что-ли такой? Болезненная худоба?! Ну окей, допустим…

— Худоба, значит… — едва слышимо сказал я, а затем задал ещё один вопрос: — А сколько времени уже прошло?

— Да-да, худоба… — улыбнулся старик. — Два с половиной часа. Но вы не беспокойтесь, вашу тренировку перенесли на вечер, в 19:00.

— Что?! Я только что блевал кровью, а уже тренировку?! Вы совсем охуели?! — не выдержал я.

— Ко мне никаких претензий, да и вообще, вы ведь чувствуете себя нормально, так? Вот, киваете. Значит всё хорошо, полностью дееспособны. — спокойно ответил врач и собирался уйти, но вдруг что-то вспомнил и добавил: — За вами зайдут через полчаса, а пока полежите, успокойтесь…

И я опять остался один, поглядывая на часы. Сейчас всего пять, так что до этой моей тренировки ещё как минимум два часа.

А потом я вспомнил, что испытывал в капсуле какие-то странные ощущения… Будто бы исчез, а потом резко оказался уже снаружи.

Было какое-то помутнение, вызванное всем тем пиздецом, но что-то со мной точно произошло, будто бы я на какое-то время отделился от себя и стал чем-то иным, необычное ощущение. Видимо, какую-то способность я всё-таки имею, но обнаружилась она в результате очень нездоровых вещей, и лучше бы, чтобы такое никогда не повторялось.

Через пару минут за мной пришли. Это была та самая Елена… Как её там. Риггель, в общем. Отчество, увы, не помню. Я же присел, всё-таки не лёжа с ней болтать…

Когда она подошла, то сразу состроила на своём лице приятную улыбку, играя в добрую тетушку.

— С пробуждением, Александр. Приносим свои извинения за неудобства, понесенные вами во время диагностики, всё это будет доведено до руководства и… — заискивающе приятным голосом говорила женщина, но я её перебил, разом всё отрезав и поставив точку:

— Я в эту хуйню больше никогда не полезу.

Она, вздохнув, сказала: — Что ж, я вас поняла. Но ничего обещать и сделать не могу, — наигранно пожав плечами, продолжила, — но рада вам сообщить, что ваши способности, обнаруженные в ходе диагностики, были приравнены к «геройскому» рангу.

Я пока не знал, что мне сие даёт, а потому и не проявил какой-то большой радости, неопределенно хмыкнув.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А сейчас вам на тренировку, там вы сможете их испытать, а также вам помогут в них освоиться… — после этих слов женщина заметила, что я хочу встать и одеться, отчего отвернулась и отошла в сторону.

А когда я собрался, и мы покинули палаты, идя по медицинскому корпусу, она продолжила:

— Так как вы пропустили основные тренировочные занятия для геройских групп, то позанимаетесь один день с «хэлперами», через пятнадцать минут как раз у последней на сегодня группы будет занятие. Естественно, для вас программа другая, и тренера об этом в курсе.

Мы шли по коридорам, несколько раз сворачивая и один раз даже проехались на местном лифте. По пути я увидел того великана Виктора, которого куда-то вели с вооруженным сопровождением, но не стал придавать этому значения и задавать ненужные вопросы.

Может он ёбнул кого на тренировке, а может нассал в неположенном месте, хер его знает, так что вот.

— Так какие способности я получил?

Я решил спросить у неё, ведь эта баба тут главная, определённо должна знать о том, какие у кого способности. Тем более раз я «герой», да и мой случай в капсуле тоже, сто процентов, привлек её внимание.

— А я думала, что вы и не спросите. — усмехнулась тётка.

— Я отвечу с более научной точки зрения: вы аморфист-аэлянт. Да, уже вижу непонимание в вашем взгляде. Поясню: аморфизм — способность вещества, ну или, в данном случае, героя, упрощать своё строение. Но аморфизм не простой, в стрессовой ситуации, а конкретно — во время нахождения в капсуле, вы упростили своё строение до уровня газообразного вещества, то бишь по сути утратили материальный облик, превратившись в крайне неплотные молекулярные связи.

— Эм… Что? — вытаращился я. — Я что, превращаюсь в кислород или что-то в этом духе?

— Нет. Газы бывают не только простыми, как кислород, водород и прочие, но и сложными, многосоставными. В вашем случае, вы принимаете форму лёгкого газа, состоящего из сложных связей углерода, кислорода и прочих элементов, но главный связующий элемент — мединий, так как после мутации он видоизменил ваше ДНК, а также состав веществ в организме.

— Как-то всё это хитровыеб… — кашлянул я, вспомнив, что мат перед руководством лучше не употреблять (да, я в курсе, что уже ей пизданул, да, я еблан, но эт было необходимо, чтоб знали, так сказать, что не надо меня во всякие херовины пихать). — Заковыристо и сложно.

— Понимаю. Если совсем просто, то вы можете принимать форму газа. На словах это, конечно, звучит не очень, но потенциал у вашей способности просто огромный, — с лестью говорила она, а мы тем временем пришли в очередной сектор местной многокорпусной конторы, — но это вы сами увидите. Ну а пока наши специалисты изучают, каковы у вашей способности недостатки, путём моделирования различных ситуаций.

Мы подошли к огромному залу с высокими потолками, он был утыкан различными штуками: и напольные маты, и железные палки, торчащие из стен (это, видимо, для того, чтоб по ним бегать, прыгать, лазать), а ещё здесь были манекены, причём как обычные, так и лакированные металлические (видимо, роботизированные, ибо там на них что-то мелькает огоньками), ещё здесь был тир, мишени, обручи, какие-то столбики, костюмы, стойка с оружием, на которой есть даже арбалет и какая-то японская штука, катана вроде… В общем — дохуище различного инвентаря.

Правда, всё это я видел через прозрачные стёкла со стороны коридора. Да и коридор тоже уже не совсем обычный, тут тебе и диванчики, и автоматы с водой/едой, столики с газетами и журналами. Значит это такой своеобразный корпус отдыха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Теперь, Александр, вам тренироваться, а мне работать. Удачи в освоении способностей. — попрощалась тётка и покинула меня.

Хм. А ведь я до сих пор не знаю, кто именно она здесь. Может директор всей этой лаборатории вместе взятой, или куратор какой-нибудь по «измененным», надо потом будет узнать у ребят. Если нам, конечно, ещё повезет встретиться здесь.