Незадачливый убийца - Рене Реувен

И вот теперь из-за вас он потерял и Добье. Я думаю, вы будете вскоре иметь случай с ним встретиться, вероятно, на похоронах Патриса. И верьте мне, мэтр, я предпочитаю быть на своем месте, а не на вашем. Но, может быть, это начало возмездия?

Продолжайте и впредь доверять мне…

19 марта, четверг, полдень.

Телеграмма Матильды Дюлош (Ницца) Октаву Манигу (Париж).

МЭТР ДАРГОНО ПРИБЫВАЕТ ПАРИЖ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ТЧК ХОЧЕТ С ТОБОЙ ВИДЕТЬСЯ ТЧК БУДЬ С НИМ УЧТИВ ТЧК ЦЕЛУЮ МАТИЛЬДА

20 марта, пятница.

Заметка из уголовной хроники в газете.

ДЕЛО МАНИГУ — ДОБЬЕ.

НОВОЕ ПОКУШЕНИЕ

Еще памятно преступление, совершенное на прошлой неделе в административном здании седьмого округа. Мужчина, о котором имеются лишь скудные сведения, проник в бюро к мэтру Манигу, члену парижской адвокатуры, с явным намерением его убить. Напуганный внезапным возвращением помощника адвоката Патриса Добье, нападавший, смертельно ранив последнего, спасся бегством. Следствие, которое проводит комиссар Сюркен, установило уже некоторые факты, в частности: мэтр Манигу получал письма с угрозами лишить его жизни и чудом избежал смерти во время первого покушения, о котором он полиции не сообщил.

Новая злодейская акция произошла вчера вечером. Мэтр Манигу собирался, как всегда, покинуть свое бюро в шесть часов. Неожиданный приход одного знакомого задержал его. В восемнадцать часов тридцать минут раздался сильный взрыв во дворе здания, где служащие оставляют свои автомобили. Выбито много стекол, весь квартал был взбудоражен. Немедленно прибывшая на место происшествия полиция установила, что под задним сиденьем машины мэтра Манигу была установлена бомба замедленного действия. Если бы не беседа со знакомым, мэтр Манигу погиб бы в своем автомобиле: в это время он обычно проезжает полпути к своему дому в западном предместье Парижа. Содрогаешься при мысли о катастрофе, которая произошла бы в потоке машин да еще в час пик. Следствие будет энергично продолжено, чтобы возможно скорее найти опасного маньяка.

20 марта, пятница, утро.

Из письма мэтра Октава Манигу (Париж) Матильде Дюлош (Ницца).

…Ах, Меме, как нельзя доверять первым впечатлениям! Я немного знал мэтра Даргоно, вы ведь поручали ему оформление крупных сделок (здесь я чувствую себя не совсем уверенно). Он, в общем-то, мне казался занудой, а его младшую дочь я причислил бы скорее к жрицам любви, пусть меня извинят. Я иногда видел ее возле увеселительных заведений невысокого пошиба. Не знаю, что представляет собой на самом деле ветреница Софи, но вот мнение о ее отце я решительно изменил.

Вам нравится список людей, обязанных вам, но теперь факты таковы: должница вы сами. Тем, что ваш внук еще жив, вы обязаны мэтру Даргоно.

Вы уже читали газеты. Я позволил себе даже позвонить вам, учитывая чрезвычайные обстоятельства. Сейчас изложу некоторые подробности. Мэтр Даргоно пришел вчера в мое бюро без четверти шесть. Должен ли я говорить, что его визит меня не обрадовал? Я чувствовал себя неловко в его присутствии. Не распространяясь о своем душевном состоянии, признаюсь тем не менее, что меня порядком терзал комплекс вины. Добье погиб из-за меня, я ожидал упреков, но… их не было. Поговаривают, что мэтр Даргоно слегка повредился в уме после смерти дочери, что он разыскивает повсюду, дабы благоговейно их сохранить, ее стишки, которыми он щедро одаривал своих знакомых с целью убедить их в литературных талантах Беллы. Говорят также, что его расстроенное воображение приписывает покойной все добродетели, какие у нее были, плюс несколько, которых не было. Так вот, ни слова о дочери. Никакого видимого волнения из-за Добье.

Я увидел человека холодного, внешне вполне уравновешенного, который пришел навести некоторые справки, имея в виду перевезти на родину тело Добье, тем самым избавив его родителей от тягостной процедуры. Его визит имел, однако, и другую цель, о которой я скажу дальше.

Итак, мы беседуем в моем бюро. Кстати, до его прихода я собирался уйти вовремя, потому что устал за день, а кроме того, обещал своей секретарше подбросить ее домой (она живет по дороге ко мне). Визит мэтра Даргоно отодвинул вожделенное время отдыха. А он все говорит… Сначала мы слушали его из вежливости, но потом нам стало интересно.

В половине седьмого во дворе здания раздался сильный взрыв. Дальше, как водится, крики, кругом битое стекло, немного спустя — вой полицейской сирены. Да, мой автомобиль ушел в иной мир. Первые выводы расследования: бомбу замедленного действия сунули, что называется, без затей под заднее сиденье; система несложная, но эффективная: изрядное количество взрывчатки подсоединено к будильнику.

Я рассчитал, что взрыв произошел бы около Версальского проспекта или чуть дальше под автодорожным переездом. Жители западного предместья Парижа, благодаря мэтру Даргоно, вернулись к себе домой в этот вечер вовремя. Моя секретарша и я обязаны ему жизнью.

Итак, третья попытка; не скрою от вас, Меме, от его остервенения мне становится не по себе. Что касается первых двух покушений, то в полицейском неводе невелик улов. Установлено, что бумага писем из магазина «Призюник»,[5] пишущая машинка старая, вероятно, марки «Джейпи». Буква Ф немного наклонена, Л и Н плохо пробиваются по высоте, после А шрифт, как правило, пляшет. Чтобы отыскать эту машинку, надо опробовать миллионы ее сестер по всей Франции. Только и всего…

Пуля, которой я избежал, стала объектом тщательных исследований. Опуская технические детали, скажу только, что она от карабина точного боя и, хоть калибр невелик, вполне может уложить наповал человека с расстояния, с какого была выпущена (оно не более ширины улицы).

Ну, и об оружии, жертвой которого стал Патрис. Это пистолет калибра 6,35 мм, впрочем, что вам говорит точная цифра? В разных местах комнаты собрали восемь пуль, всю обойму… Всю, кроме одной, погубившей беднягу Добье (нападавший, совершенно обезумев, стрелял во всех направлениях). Конечно, эти господа с набережной Орфевр приставили ко мне ангела-хранителя. Хорошо еще, хоть погода подходящая, но все равно: мысль, что этот бедный функционер сбивает себе подметки, охраняя мою персону, повергает меня в смущение. Он вчера был перед зданием, но ничего не заметил. Его вполне можно извинить: два двора, три выхода, а с пяти часов вечера люди входят и выходят беспрестанно.

Я догадываюсь, что в Ницце вам нанесли визит тамошние альгвазиллы,[6] перетряхнувшие мои знакомства и мое прошлое. Друзья здесь в Париже тоже уже в предварительном порядке опрошены полицией; я, право, испытываю большую неловкость за причиненное им беспокойство. Вернемся к мэтру Даргоно. Он очень любил Патриса. Возможно, он ценил в нем некоторые качества, которыми обладает сам: сдержанность, здоровый ум, прилежание в работе. И этот-то человек, холодный, педантичный, со скупыми жестами, натуре которого трудно приписать и подобие страсти, замыслил сейчас романтический проект: за Добье он хочет отомстить сам. Почти не веря в эффективность полицейской машины, он намерен вести собственное расследование. Вот вам Даргоно, о котором вы вряд ли подозревали, не так ли, Меме?

Я изложил ему вашу гипотезу, он выслушал ее с большим интересом. Связано ли все дело с деньгами? Я наследник состояния, за которое мне надо быть благодарным вам, Меме, а равно и моему великому предку Октаву I. Моя смерть (и ваша — великодушно извините за это предположение), кому она была бы выгодна?

Рассмотрим всех. Итак, есть мой двоюродный брат Жорж-Антуан Дюбурдибель, этот славный лошадник. Есть Клод или, если угодно, малышка Клод, с которой, пренебрегая вашими запретами, я поддерживал дружбу до 14 лет. Ну и наконец, ее муж Юбер Ромелли, человек с сомнительным прошлым, экс-игрок, экс-агент во время избирательных кампаний, преданный всей душой последовательно левым, правым и центру. Кто из них мог бы хотеть меня укокошить?

Я почти не думаю о Жорже-Антуане, для которого эта акция была бы чересчур дерзкой, но кто знает? Отметаю и мысль о Клод. Тогда Ромелли? Провидение позаботилось, чтобы силою обстоятельств (ведь младший брат Клод покончил с собой) наследство Жомов ему было обеспечено. Чтобы завладеть остальным, ему надо уничтожить трех человек. Вас, Меме, Жоржа-Антуана и меня. По порядку. Но почему тогда я выбран первым? Мэтр Даргоно высказал следующее предположение, поразившее меня точностью догадки. Если у Жоржа-Антуана нет до сих пор детей, это значит, у него их уже не будет совсем. Что касается вас, Меме, то эту возможность я также почтительнейше отклоняю. Но вот я, я опасен. Женитьба, ребенок, а там второй. Это делается быстро! Но как только я исчезну, убийца будет располагать достаточным временем, чтобы не без изящества осуществить свой план. И даже не вызывая подозрений!