Во мраке, переходившем в серебро - Kaтя Коробко

со мной разбираться. Страху напустили — мать психичка и абьюзер. И напустили на меня этот ДСФ. Они следят за действиями родителей, допрашивают детей поодиночке и могут забирать их на основании своих наблюдений. У меня тогда ушло полтора года, чтобы дело закрыли. А адвокат по защите детей, Карен, свою дочку вынуждена была отдать — государство забрало опекунство, что сильно навредило и ребенку, и маме. Карен после этого решила стать профессиональным защитником. Ей на тот момент не удалось отбиться, и таких ситуаций, когда родители бессильны в противостоянии системе, много.

Но у меня есть еще один запасной картонный щиток — его зовут Ник. Он тоже встречается с Васей, но уже у нас дома. Полтора года назад я не могла найти для Васи психолога и связывалась со всеми возможными организациями в поисках помощи. Организация, которая называется Департамент Ментального Здоровья, одобрила мое прошение. Это была еще та история! Я несколько месяцев писала письма и оббивала пороги. Меня пригласили на очное интервью в их офис. Даже офис — как тюрьма или психушка, что почти одно и то же. В назначенное время звонишь в домофон, и лифт на коде везет тебя на назначенный этаж. В коридоре все двери в замках и решетках и передвигаться по лестнице между этажами нельзя. Программа по поддержке семей с психическими проблемами называется «Флекс». С диагнозом СДВГ мы не тянем на эту программу, но с оппозиционным синдромом — с натяжкой попадает. Также мешает тот факт, что я не нищая. Если родители врачи, ребенку автоматически ничего не положено, так как нищих с такими диагнозами как минимум в три раза больше.

Я писала, что не могу найти услуг для поддержки и что я мать-одиночка. Бумаги переходили от одного администратора к другому, пока мне наконец-то не назначили менеджера кейса, и она мне сообщила, что пока кадров нет и неизвестно, когда появятся. И вот не прошло и полгода, как к нам стал приезжать Ник. Это бесплатная услуга, и я благодарна государству за такой подарок. Вася не особо хочет с кем бы то ни было общаться и периодически сбегает из дома накануне прихода Ника. Ник посещает его в рабочее время после школы, когда я обычно на работе. Ну, если я умудряюсь проконтролировать этот процесс — то встречи происходят. Теперь Ник останется моей последней защитой.

Охлаждается мой кипящий мозг мыслями об искусстве… Наш музей предлагает золотые россыпи удивительных и захватывающих мероприятий. Заглядываю в свой ежедневник и вижу, что можно пойти посмотреть художественный фильм о Тинторетто. Фильмы, которые показывает музей, не доступны в широком прокате.

Этот фильм околдовал меня. Я под большим впечатлением от несокрушимой воли человека и его любви к искусству. А ведь это было так много лет назад! Он восхищался Тицаном, но не соревновался с ним, хотя Тициан и не гнушался устраивать козни. Восхищался творчеством Микеланджело, изучал и перерисовал его работы. У Тинторетто была неисчерпаемая энергия, энтузиазм и, конечно, талант. Он соревновался с коллегами-современниками за работу и выигрывал проекты, потрясающие свой трудоемкостью и объемами, и выполнял их с большим мастерством. Он обучал своих детей, особенно дочерей, искусству рисования и поддерживал их в этом занятии, что было очень прогрессивно для того времени. Просмотр фильма показывает, как прекрасна может быть жизнь в любом времени, если в ней есть связь с высоким, талант, вдохновение, упорство. Поднимает планку на тему «жить». Я вдохновляюсь и очаровываюсь.

Из этого блаженного тумана меня выдергивает звонок от мамы. Ее перевели из больницы в реабилитацию. Она просит привезти ей вещи и черный хлеб с салом, которое она контрабандой привезла из Лондона и без которого не может жить. Больница — в часе езды от дома и полтора часа от работы. Как это впихнуть в мой день, чтобы и с маминым врачом успеть встретиться?

Вообще с больничными работниками по поводу маминой страховки я прилично намучилась. Страховка ограничена, потому принять маму могут крайне мало рехабов. Она попала в рехаб, в котором уже была три года назад после замены колена. И ей очень там не нравится.

Глава 4

Моя семья — это лебедь, рак и щука. Они тянут меня в разных направлениях. Лора после травмы колена ушла в такой физический отдых, что даже на улицу выходит раз в неделю, и то из-под палки.

Каждую зиму, в январе-феврале, мы катаемся на горных лыжах, а Вася на сноуборде, так как живем всего в двадцати минутах от горнолыжного курорта. Наша общеобразовательная школа предлагает детям шестинедельную программу по обучению и катанию на лыжах и сноуборде — в короткий день, в среду. Но родителям надо при этом быть — довезти, одеть, покататься вместе и забрать. Ну и заплатить, конечно! Я не работаю по средам, в частности и по этой причине тоже. Лора в этом году не сможет присоединиться из-за больного колена, оно восстанавливается. А для Васи эта программа жизненно важна — он фанат сноубординга. Считает себя асом и до уроков, можно сказать, снисходит. От оплаченных уроков ухитряется увиливать, и взмыленные инструктора разыскивают его на снежных просторах. В Васе сочетаются мнимое всемогущество с неприятием авторитетов и правил.

Семь лет назад, когда дети только начинали эту горнолыжную программу, я вообще не умела кататься и боялась потерять их на горе. Я тогда записалась на женскую горнолыжную программу и каждый год брала уроки в ту же среду утром — училась кататься. С Васей кататься — что смотреть фильм ужасов. Он может лететь спиной вперед по льду в темноте и веселиться. И хотя я уже катаюсь намного лучше и даже, можно сказать, хорошо, я всё равно не могу находиться рядом с ним, потому что мне очень страшно. Ваня ломал по кости в год, а когда не ломал, мы всё равно ездили в приемный покой проверить, сломал ли? И неизвестно, сколько еще таких поездок травматологию мне предстоит.

Еще одна нехилая задачка — как найти Васе друзей, с которыми он может кататься. Я физически не в состоянии выдерживать катание с Васей на морозе, но это под силу атлетическим папашам. Ему бы объединиться с подобными мальчиками и их папами… Но из его друзей на сноуборде катается только он, все остальные лыжники. Васина страсть к морозу навела меня на мысль о спортивной школе. Моя коллега отдала своего сына подобную школу, и у него очень хорошие успехи.

У Лоры — противоположная ситуация. Она любит тепло