Девочки мадам Клео - Люсьен Гольдберг

Что угодно моему сердцу? Сердцу его в эту минуту угодно было опустить лицо в мягкое шелковистое пространство между ее грудей и уже никогда не выныривать. Он потянулся к ней и снова взял за руку. Не произнося ни слова, они пересекли лужайку и через открытую дверь террасы возвратились в дом.

Открыв дверь своей комнаты, куда каким-то образом Мадлен привела его, Питер увидел, что на столе подле камина стоит поднос с бокалами и бутылкой шампанского.

Пройдя вперед, Мадлен увлекла его за собой. Он закрыл дверь и, прислонившись к ней спиной, смотрел, как Мадлен, умело откупорив бутылку, разливает по бокалам шампанское. Подняв вверх свой бокал, она произнесла тост:

– За тебя, Питер. Надеюсь, что я угодна твоему сердцу.

Она направилась к нему, неся бокалы, а подойдя, чуть склонила голову и поцеловала. Поцелуй был долгий, медленный, вкусный, как свежий персик. Он наклонился, взял из ее рук бокалы и поставил на маленький столик у двери. Обнимая ее стройный, обтянутый атласом стан, он подумал:

«Вот оно, сукин ты сын. Лучше этого не бывает».

Стало лучше.

Стало лучше и лучше, а потом он перестал считать оргазмы.

Он лежал в садовом шезлонге на краю баронской террасы, одетый в широкие льняные брюки и голубую рубашку от Лакоста. Темные очки защищали его глаза от яркого утреннего солнца и от любителей завязать разговор. Он прижимал к груди принесенную официантом чашку с кофе, притворяясь, что дремлет. Ему хотелось только одного – вновь пережить самую замечательную ночь в своей жизни.

То, что он испытал с Мадлен, перерастало рамки просто секса. Это был верх блаженства.

Не произнося ни слова, она меняла одну позицию за другой с такой же непринужденностью, с какой чередует стили олимпийская чемпионка в комплексном плавании. Когда испробованы были все, не отрывая лица от его обнаженного плеча, она спросила, есть ли что-нибудь такое, чего он никогда не делал. К этому моменту он был пресыщен, ошеломлен эротической эйфорией, чтобы стесняться или лукавить.

– Я хочу еще, – сказал он.

Она плавно поменяла положение тела и обхватила ртом его член. Когда он был на пороге извержения, она осторожно вспорхнула к нему на лицо и, едва касаясь, начала делать ягодицами круговые движения. Почти удовлетворив себя, Мадлен переменила позу вновь и впустила в себя все еще пульсирующий член.

На верху блаженства, в купели сладострастия, он наяву чувствовал, что душа его расстается с телом.

Понимая, что его мысли вот-вот вызовут неуместную физиологическую реакцию, если он не успокоится, Питер чуть приподнял свои темные очки и оглядел залитую солнцем террасу. На террасе были только мужчины, они сидели группами – болтали, читали, завтракали.

Питер попросил еще кофе и отмахнулся от невыносимой мысли. Скорее всего, он никогда ее больше не увидит. Он понял, что не знает ее настоящего имени. Знает только лишь, что она работает в Париже на мадам Клео и, весьма вероятно, никогда не откликнется ни на какую его попытку встретиться с ней.

Питер поднял глаза и увидел, что к нему приближается знакомая фигура. Лорд Уильям Мосби, крупнейший владелец средств массовой информации, не довольствуясь журналами и газетами, которые уже имел, когда-то предпринял неудачный набег на ВСН. Питер не очень-то был настроен беседовать с человеком, грузно ковылявшим в его сторону, но заговорило самолюбие. Ему хотелось, чтобы Мосби увидел, что он тоже в числе гостей.

Ши поставил на столик чашку и выбрался из шезлонга.

– Доброе утро, лорд Мосби, – сказал он, протягивая руку. – Питер Ши. ВСН.

На какую-то секунду Мосби втянул голову в плечи, напомнив гигантскую черепаху.

– Мы встречались в этом году на приеме в Берлине по случаю заседания совета НАТО, – излишне бойко напомнил Питер.

– Да. Ши. Да, конечно, – прошамкал лорд Мосби в той характерной манере, которая присуща всем высокородным англосаксам.

Губы его едва шевелились.

– Выпьете со мной кофе?

Лорд Мосби кивнул, потом плюхнулся в кресло рядом с шезлонгом Питера.

– Стрелять идете? – спросил Мосби.

– Нет, как ни обидно. У меня сегодня вечером деловая встреча в Париже, – посетовал Питер. – Придется ехать.

– Что ж... – Лорд Мосби держал паузу, пока слуга подавал ему кофе, потом повернулся и в первый раз обратился к Питеру: – Странно видеть вас здесь, Ши. Не по службе, надеюсь. Гм. Здесь все не для печати. Абсолютно не для печати.

– Конечно, лорд Мосби. Нет, нет. Сегодня я сугубо частное лицо.

Лорд Мосби хрюкнул и отхлебнул кофе.

– Как вам барон? Каков праздник? – спросил он, громко глотая.

– Великолепно, сэр.

Мысли Питера понеслись вскачь. Его так и подмывало спросить о женщинах. Он навострил уши, когда Мосби поставил свой кофе и небрежно бросил:

– Как вы думаете, где находятся дамы днем? Столько лет сюда езжу. Щедрость барона безгранична. Исключение – эти женщины. Они появляются только как стемнеет.

Питер нервно рассмеялся.

– Мне и самому интересно, – заметил он, качнувшись вперед в своем шезлонге. – Я познакомился с одной из них этой ночью и не прочь был бы повидать ее вновь.

Репортерская жилка взяла в Питере верх. Что, если попытаться надавить на Мосби?

– Я слышал, эти девушки работают на некую мадам Клео. Ее бюро находится в Париже, если не ошибаюсь?

– А в чем, собственно, ваша идея, Ши?

– Я подумал – позвоню этой мадам Клео и опишу девушку.

Мосби прижал подбородок к груди, точно хотел проверить, не плавают ли в кофе насекомые.

– Видно, дела у ВСН идут лучше, чем я полагал.

– Как это?

– Звонок обойдется, знаете ли, тысяч в шесть фунтов.

– За девушку?

– Да нет, любезнейший, за номер телефона мадам Клео, – уточнил лорд Мосби так снисходительно, как это делают только британцы.

Мосби поднялся с кресла и взял со стола хлыст.

– Вы прежде не бывали на « Ля Фантастик»?

– Нет, сэр. Не бывал и должен сказать, это исключи...

– Так я и думал, – оборвал его Мосби.

Он повернулся и пошел через террасу в направлении конюшни барона.

Питер смотрел ему вслед, их краткая беседа не дала никаких оснований проникнуться симпатией к этому человеку.

Со своего, очень удобного для наблюдения места, Питер увидел грума, который стоял возле двери конюшни и держал под уздцы двух оседланных лошадей: одну – в яблоках, другую – аспидно-черную.

Питер выпрямился и снял очки.

На черной лошади сидела красивая миниатюрная блондинка.

– Ах ты, сволочуга, милорд толстожопый, – пробормотал Ши.

Взглянув на часы, он решил, что успеет еще поплавать. Потом можно отправляться в Париж.

К трем Питер принял душ и уложил вещи. Оставалось сообщить лакею, что он готов к отъезду и просит подать для него машину.