Все будет хорошо... (СИ) - Холлей Ниизла

Однозначно, отец не приведёт её в наш дом. Он слишком щепетилен в вопросах чести и безопасности семьи. Элю он тоже уже не бросит. Значит, будет разрываться между ней и нами. А это совсем скверно! Потому, что у Эли тоже есть гордость. Она может принять решение не обременять отца своим НЕПРОЯВЛЕНИЕМ. А если у них Истинная любовь, то эта издёрганная и затравленная девушка может от сильной любви попытаться отпустить отца или вообще — освободить его от себя. Не понимая, что в любом случае обрекает папу на медленную, мучительную смерть. И папу Элеоноры не надо сбрасывать со счетов. Если Эля не проявится — неизвестно что он отчебучит. Может просто публично убить. Пожмёт плечами и безразличным голосом сообщит, что сделал благое дело — избавил всех от мучений и незапланированной угрозы.

— Мамочкиии… что ж делать-то?! — ныла я свернувшись калачиком в кресле на балконе.

— Не рви мне душу, милая! — муж обвил меня могучим хвостом.

Снова перетёк во вторую ипостась! Переживает! Мой любимый!

***

— Я изучил архивные материалы о не проявленых альфах. Ничего утешительного, мой хороший… Не знаю что нам делать. Берт уже связался с Элеонорой. Они Пара… Скажу тебе честно — скорее всего она не проявится до Бала. И, скорее всего, твой отец приложит все усилия, чтобы на балу она приняла его приглашение. А это значит, что он будет держаться вдали от всех нас. Ведь никто не знает — что именно заставляет проявиться альфу. Некоторые несчастные так и живут в резервации. До самой смерти. Ты знала об этом?

— Нет, не знала… — мне стало страшно за отца и Элю, — Эль, но ведь её отец может её не убивать, а просто отправить в резервацию?

— Нет. Нэр Сэмюэль не допустит подобного позора сразу после реабилитации своего клана. Я вижу два решения, как он возможно поступит. Первое — он её убьёт. Второе — он отошлёт её на один из своих крейсеров и навсегда там и оставит. Женщин на этих кораблях нет. А если запах какого-нибудь бойца, пришедшего из увольнительной и побывавшего в борделе, её спровоцирует на проявление, это практически никому ничем не грозит. Максимум — она немного покалечит парней. И успокоится на этом. Зато станет проявленной. Я бы сделал именно так. И за дочерью присмотр, и ни для кого она не представляет угрозы.

— Ты бы поступил так со своим ребенком? — возмутилась было я. Но потом, подумав, пришла к выводу, что мой любимый муж, как всегда — прав, милосерден и логичен. — Хотя… ты прав! Как всегда, милый!

— Ты не представляешь, как я счастлив, что наши девочки — истинные омеги! — выдохнул Эль. — Я бы с ума сошел, от тревоги за тебя и ребёнка!

— Что нам всё-таки делать?

— Думаю, Берт сам пока справляется. Я отслеживаю его место нахождения. Он увёз Элеонору на охотничий материк. Видимо Правитель дал ему на это персональное разрешение. Там дикая, не тронутая природа. И ничтожная вероятность встретить разумного. Потому, что все отслеживается. И охотников не направят к временному жилищу Берта.

— Ты такой заботливый! Спасибо…

— Я не смыслю жизни без тебя. А ты не сможешь жить не любя тех, кто любит тебя. Поэтому я буду беречь их всех. Для нас с тобой, свет мой! А теперь идем-ка спать. На этот вечер у меня большие планы… — Эль коварно провёл языком от ключицы до ушка, вызывая моментальный эротический отклик у моего тела и души…

— Очень… заманчиво… звучит… — прошептала я, изворачиваясь в надёжных руках супруга и перехватывая его шелковистый язык губами…

Элеонора

Почти три месяца мы с Бертом живём в охотничьем домике, затерянном на просторах огромного, девственно-дикого материка. По словам Берта, тут постоянно живут только Смотрители. В обязанности которых входит мониторинг вверенной территории и встреча групп, прибывших на сафари. Ещё он сказал, что нас никто не побеспокоит и мы — в полной безопасности.

После того, как он забрал меня от "папы", и привёз сюда, мы не касались ни темы о моей Непроявленности, ни темы наших отношений. Он вёл себя скорее как ответственный опекун… лишь изредка позволяя себе обнять меня и, уткнувшись лицом в шею, тихо сидеть на веранде, под лучами уходящего на ночной отдых светила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На мои робкие попытки зайти дальше объятий, Берт мягко отвечал:

— Не сердись, милая. Пока не время… Потерпи…

Чем опускал "ниже плинтуса" моё, и так не высокую самооценку.

После третьей попытки я больше не проявляла инициативы. Держалась вежливо и не навязчиво.

Но, стоило Берту отправиться на ежедневную "разминку" в дебри тропической чащи — забивалась в подвал и рыдала до рвотных позывов.

Честно… я не понимала — какие у нас отношения! Для меня Берт — воплощение всех моих девичьих грёз. Мой идеал мужчины. Смелый. Умный. Справедливый. Ответственный. Да, красивый, наконец! Он забрал меня с собой, для того, чтобы мне не делали больно. Ни морально. Ни физически. И всё же… Кто я для него? Почему он не позволяет нам даже намёк на возможную близость?

В очередной раз пройдя по замкнутому кругу вопросов, на которые у меня нет ответов, поднялась и пошла в маленький зал — тренироваться. "Папа" вбил в меня привычку к ежедневным нагрузкам. И отказываться от неё, сидя "сиднем" целый день я не собиралась.

Четыре часа изнурительных занятий. Душ.

Поднимаюсь на первый этаж. Надо поесть… но нет никакого аппетита. Потом, часа через четыре, займусь приготовлением обеда. Берту нравится как я готовлю. Он всегда с удовольствием ест… даже, когда "перекусит" на охоте.

В домике стоит уютная тишина и комфортная температура. Но я знаю, что стоит выйти за пределы силового поля, как все "прелести" тропических джунглей обрушаться на смельчака.

Душная жара. Насекомые. Ядовитые и хищные обитатели сельвы.

Никаких лишних звуков… потому, трель сообщения, пришедшая на мой коммуникатор, моментально выбила меня из состояния относительного спокойствия. В животе поселилась пустота. Кожа покрылась холодной испариной.

Я смотрела на коммуникатор, оптимистично мигающий зелёным огоньком принятого сообщения, как на ядовитую тварь.

"Не к добру это…"

Только неизвестность — ещё страшнее скверных известий. Со вздохом нажала "воспроизведение".

Передо мной развернулся галоэкран, наливаясь объёмом и цветом. Берт… кто бы сомневался! Кроме него я никому не нужна…

Глядя прямо в камеру, самый лучший мужчина Вселенной сообщил:

— Эля… милая… надеюсь, ты поймёшь меня и простишь за то, что не смог лично сказать тебе о срочном вызове. Ты бы расстроилась и я не смог бы тебя оставить одну! Я улетаю на несколько дней. Прости… это моя работа! Я слишком забылся рядом с тобой, мой свет… забыл о долге, впервые за сотни лет… Прошу тебя, милая, верь мне! Дождись меня и не позволяй себе усомниться в наших чувствах. Я прилечу за тобой после задания и отвезу на Бал Выбора. Надеюсь, ты откажешь всем, кроме меня! Ни о чём не беспокойся! Еду тебе будет доставлять дрон, два раза в неделю. Код от оружейной комнаты — твой день рождения, без пробелов и точек. Код межпланетного шаттла — такой же. Это на всякий случай. Знаю, что ты умеешь с ними управиться. Но, надеюсь, это тебе не понадобится… Дождись меня! И поверь — всё будет хорошо!

Экран растаял… а я ещё минут пятнадцать тупо пялилась в пространство.

Первым чувством была отчаянная, горькая обида.

Но… просморкавшись и умывшись… включив мозги, я поняла, что и Берту сейчас тоже очень не просто. Он привык быть один. Потом — появилась надежда на семью и возрождение клана. Но всё равно — как мужчина — он забывал о себе. Жил для других… пусть и ставших ему родными… для Клана…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А со мной он выпал из привычной для него среды обитания. Буквально отрезал нас двоих от всех! Он хочет меня уберечь от боли и неприятностей. А других — от меня… из-за моей неполноценности и угрозы тем, кто подвернётся под мою руку при ПРОЯВЛЕНИИ.

Что ж… Есть такое слово — "НАДО!". Буду ждать моего рыцаря… как на Древней Руси девушки ждали своих суженых-витязей