Теодор Рузвельт. Политический портрет - Анатолий Уткин

У Рузвельта не было сомнений относительно выбора партийной принадлежности. На Северо-Востоке, где находился Нью-Йорк, республиканская партия преобладала безусловно. Так было со времен гражданской войны. На победе Севера республиканцы нажили огромный политический капитал, который щедро использовали в борьбе с конкурирующей демократической партией. Республиканцы, при всех явных проявлениях коррупции их партийного аппарата, оберегали столь дорогой Рузвельту буржуазный истеблишмент, неотъемлемой частью которого он себя ощущал. Поэтому выбор республиканской партии, по существу, был предопределен. «Молодой человек моего воспитания и моих убеждений, ― писал Рузвельт, ― мог связать свою судьбу только с республиканской партией». Он считал республиканскую элиту «хранительницей» американского единства, наиболее националистически (с этим были связаны его глубокие чувства и помыслы) настроенной частью страны.

Приход Рузвельта в республиканский клуб своего округа совпал с благоприятной для него тенденцией в республиканском руководстве штата Нью-Йорк. Партийные боссы, видя растущее недовольство прежними лидерами республиканцев, стремились привлечь новые политические таланты. Система боссизма процветала в Нью-Йорке, как и во всей стране. Войти в фавор к партийному боссу означало найти кратчайший путь от безвестности к выборным должностям. В той части Манхаттана, где Рузвельты жили долгие годы, политическим лидером республиканцев был Джейк Хесс. Со временем население двадцать первого округа стало выказывать недовольство Хессом. Рузвельт пришел в клуб в период зарождения «бунта» значительной части республиканцев против своего лидера. Оставалось выбрать ту фракцию, чьи силы должны были возобладать.

Летом ― осенью 1881 года Рузвельт окончательно решает связать себя с политикой. Он посещает собрания, знакомится с политической обстановкой. Оказалось, что в нем живет дар незаурядного оратора. Главной преградой на пути Рузвельта к политической популярности было его откровенное презрение к «толпе». Но оказалось, что волевым усилием можно достичь искусства быть непринужденным, простым, внимательным, сочувствующим. Знакомство с максимально большим числом людей становится буквально страстью Рузвельта. У него великолепная память на лица, имена. В течение года Рузвельт становится известным и партийной массе, и партийным функционерам.

Главной задачей Рузвельта было найти себе покровителя, поскольку лишь в команде с влиятельным деятелем можно рассчитывать на успех. Эту истину политической жизни Теодор Рузвельт усвоил твердо. Таким наставником стал для него выходец из бедной ирландской семьи, выдвинувшийся в гражданской войне и в политической войне Нью-Йорка, Джо Меррей. Меррей увидел подходящего кандидата в Рузвельте, чье происхождение, социальный статус и образование соответствовали стандартам обитателей нью-йоркского центра. Деятельность Меррея привела к тому, что его протеже Рузвельт на партийном собрании республиканцев 28 октября 1881 года был объявлен кандидатом двадцать первого округа в ассамблею штата.

Характерный жест. Прежде Рузвельт молчал, покорно кивая в такт шефу. Стоило республиканцам округа принять решение об его избрании в ассамблею, как Рузвельт «показал нрав»: последовало публичное заявление, что он будет выступать независимо, руководствуясь собственными суждениями. Вожди республиканцев, умудренные превратностями политики, увидели в этом не предательство, а лишь набивание цены. Они-то знали разницу между словами и делами, между обещаниями и их реализацией. Рузвельт продолжал, несмотря на уверения в собственной независимости, поддерживать отношения с партийными знакомыми, укреплять личные связи с лидерами. (Пройдут годы, и Джо Меррей, оставленный в политическом маршруте Рузвельта далеко позади, будет назначен им на желаемый пост заместителя комиссара по эмиграционным делам города Нью-Йорка.) Это яростное отстаивание своей независимости явится характерной чертой всей политической карьеры Рузвельта.

Комментарии прессы по поводу выдвижения Рузвельта были сходными в главном: представитель старейшей и богатой нью-йоркской фамилии должен верой и правдой служить тем, кто обладает истинной властью в городе. Если Рузвельт устраивал жителей Пятой авеню, нужно было умело «продать» его избирателям. Заработала мощная, хорошо снабжаемая средствами машина республиканской партии, и он прошел в легислатуру штата по своему округу большинством в 600 голосов.

Перевес был незначительный, он отражал факт приблизительного равенства сил двух политических мафий, в которые превратились конкурирующие партийные организации ― республиканская и демократическая. Демагогия (ею всегда грешила политика) была невинной шалостью в сравнении с продажностью и беспринципностью, поразившими политическую машину в период монополизации страны.

Элита богатства

Состояния ведущей тройки бизнесменов: Вандербилта, Астора и Стюарта ― оценивались в 50 ― 75 миллионов долларов каждое. Культ богатства достигает в эти годы своего пика. Царь ― золото диктует все законы.

Судья Эдвард Райан из Верховного суда штата Висконсин писал в 1873 году: «Встает огромная фигура новой темной силы. Аккумуляция индивидуального богатства кажется большей, чем в любые времена с момента падения римской империи. Частные предприятия страны создают огромные комбинации корпораций, владеющие беспримерными массами капитала, смело марширующие вперед ― не только ради экономических завоеваний, но для захвата политической власти. Действительно, впервые деньги захватывают поле битвы как организованная сила».

В год, когда Т. Рузвельт вступил на политическую стезю, Америка начала привыкать к новому слову ― трест. Короткое, выразительное, оно означало экономическую силу, подчиняющую себе политику. Могущество возникающих трестов трудно было переоценить. Сенатор Дэвис (от Миннесоты) заявил 1 июля 1886 года: «Феодализм с его доменами, с необлагаемыми налогами хозяевами, освобожденными от ограничений и наделенными привилегиями, объявил войну питающему надежды человеческому духу и предстал во всем своем всевластии. Феодализм шагает по земле и завладевает всеми установлениями современности, царит в огромных корпорациях, господствующих над национальными дорогами. Господство корпораций в целых областях, способность облагать налогами порождает их циничное презрение к закону, дает возможность низводить наиболее одаренных людей до положения купающихся в роскоши рабов, совращать судей и сенаторов, концентрировать в руках одного человека столь огромные богатства, что Цезарь в сравнении с ним кажется нищим. Их специально подобранные, оплаченные и искусные в своем деле прислужники стремглав летят по зову переданной по электрическим проводам телеграммы на крыльях паровой машины».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});