Разлом. Том 2 (СИ) - Островская Алина

Дальше была позорная для меня присяга. Когда все окончилось мы раскланялись и, практически на дружеской ноте, распрощались с Собиславом и его людьми. Расстояние от тронного зала до входной двери я преодолел на сумасшедший скорости. За мной практически бегом бежал Аголон и разочаровано шипел:

— Рик! Ты сошёл с ума! Какой вассал?! Ты что, действительно собрался отдать на растерзание северян?! Да подожди ты!

Он дёргал меня то за рукав рубашки, то за плечо, пока мы сбегали по парадной лестнице вниз. Я мазнул взглядом по клетками с детьми и прошипел в ответ:

— Не здесь!

Свежий, прохладный воздух здорово отрезвлял после надушенного зала. От резких ароматов даже голова разболелась. Аголон чернее тучи вышагивал за мной, ощутимо напряжённый. Ещё чуть-чуть и он собственноручно прикончит меня где-нибудь в подворотне.

— Рик, я требую ответа!

Я остановился на приличном расстоянии от замковой стражи и устало потёр ладонями лицо. Вроде бы морально готовился к такому исходу всю дорогу, но все равно тяжело…

— Нам нельзя терять ни минуты. Пока Собислав раскроет мой обман пройдёт достаточно времени, чтобы подготовиться к неминуемой битве.

— То есть ты не собираешься сдавать Аваллону северян? — осторожно переспросил Аголон.

— Ты сомневаешься во мне, брат?

— Прости, Рик, но ты был так убедителен. Но почему присяга? Почему ты просто не сказал ему, что соберёшь людей и приведёшь к его воротам?

— Потому что тогда бы у нас не было столько времени, Аголон…

— У меня прям камень с души упал… Я уж поверил, что ты оказался такой…

— Тварью? — усмехнулся я и тут же охнул. Амулет на груди в очередной раз больно ошпарил кожу.

Глава 2.

— Берегись! — глаза Аголона широко распахнулись и он тут же оттолкнул меня в сторону, самостоятельно парируя удар меча, предназначавшийся моей шее.

В одно мгновение шестеро человек окружили нас, сжимая в удавку образовавшийся круг. Мы с Аголоном стали спина к спине, обнажив оружие. Кто они? Преступники? Или Собислав все-таки решился кинуть нож вдогонку?

Подлый трус.

— Даю один шанс передумать, — великодушно предложил, всматриваясь в лица нападавших. Черт побери, не похожи они на стражей Собислава… Доспехи совсем не те. Может, отряд какой, специального назначения?

— Ха! Слыхали? Язык этой псины способен не только пятки хозяина лизать!

Дерзко.

Я тут же сделал выпад, нанося с размаху мощнейший удар по весельчаку. Он едва успел приподнять щит, принявший на себя всю энергию удара. Зашипел от отдачи, парализовавшей кисть, и чуть ни выронил щит. Пока я менял положение тела для следующей атаки, кто-то из тёмной подворотни выстрелил в меня дротиком. Наконечник ужалил в области сонной артерии, охлаждая мой пыл. Я выдернул дротик с перистым концом из себя и оглянулся на Аголона, стоявшего с тем же растерянным выражением, что и я.

Все? Это конец? Так глупо?

Эти же вопросы читались и на лице друга. Он побледнел и ещё через пару мгновений рухнул на землю. Я хотел было подойти к нему, помочь приподняться. Но ноги превратились в сахарную вату, руки онемели, а мир вокруг вдруг закружил хороводом. Торжествующие улыбки незнакомцев смазывались и мешались с ночным пейзажем города. А мне становилось все сложнее концентрироваться. Очень схожее чувство я испытывал перед перемещением в Разлом. Попытка бороться со слабостью в конечностях ошеломляющих успехов не приносила. Я, как пьяный, на полусогнутых, пошатываясь, бродил по кругу, не в состоянии удержать тело на месте. Словно центр тяжести ежесекундно менялся и тянул меня в разные стороны. Крепко стиснутый меч в руке вынуждал нападавших шарахаться от меня, как от прокаженного.

— Проклятье! Крепкий попался! Давай ещё дозу!

Донеслось до меня так глухо, словно в ушах стояли беруши. Смысл слов медленно доходил до сознания, зато второй дротик быстро прилетел, впиваясь остриём в кожу. Новая доза яда отключила сознание, даруя обманчиво приятное расслабление.

* * *

— Мы его убили?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты идиот? Не видишь? Он дышит.

— Простите, сир…

— Облей ещё водой. Кажется, он начал открывать глаза. Давай-давай, пошевеливайся.

Мне хотелось прикрутить громкость на телевизоре. Какого черта он так орет? Господи, как же гудит голова… Попытался открыть глаз. Аррр! Светочувствительность повышена, в зрении нам отказано. Тогда попробуем с другой стороны. Я сосредоточился на всех органах чувств и вдруг понял, что никакой это не телевизор!

Моргнул. Ещё раз. Пелена не спадала, а голова безбожно кружилась, как после аттракционов. Пахло чем-то затхлым, плесневелым. Кожа ощущала приятную прохладу и сырость. Вдруг в лицо плеснули ледяной водой, отчего мигом перехватило дыхание. Капли попали в носовой ход и неприятно жгли переносицу. Варварские методы. Зато действенные. Сердце прибавило в скорости, подгоняя кровь с адреналином и свежей порцией кислорода к жизненно важным органам. Шестерёнки в голове закрутились, рождая тезисные выводы.

Если ещё не убили, значит нужен живым. Если обозвали псиной хозяина, значит это люди не Собислава. Это из хорошего. Из плохого — поблизости не было Аголона.

Помещение в котором я очутился отдалённо напоминало подвал винодельни. Сводчатый потолок и отсыревшие стены, кое-где покрытые мхом. В углу несколько больших деревянных бочек с элем, набитые мукой холщовые мешки и всего один факел, льющий свет на это уютное гнездышко.

Меня крепко привязали к жутко неудобному стулу, обобрали, содрав с груди даже амулет.

Прощелыги.

— Я же говорил, что живой. Сообщи господину, — пророкотал голос из темноты. Шаркающие шаги, скрип двери и снова тишина.

— Кто вы? И что вам от меня надо? — попытался я завязать диалог. Трудно говорить с пустотой. Мне нужны глаза собеседника, тогда и намерения определить проще. Но ответом мне была тишина.

— Что это за дрянь, которой вы меня укололи? Чувствую себя, как после грандиозной попойки…

В ответ мне многозначительно хмыкнули и заработали точилом по металлическому лезвию. Как можно делать это в кромешной темноте?

— В дротиках яд андрокора, верно?

Заточка оружия на мгновение остановилась, опуская меня в вязкую тишину.

— Так и знал… где мой амулет? Верните, я готов хорошо заплатить за него.

— Никому не нужны твои деньги, шестерка труса, — каждое слово незнакомца сочилось брезгливостью, отвращением.

Дверь снова скрипнула петлями и с грохотом захлопнулась, лязгнув цепями замка. Шорох уверенной, размеренной поступи приближался ко мне, обещая явить миру того господина, что вдруг открыл на меня охоту. Кому я дорогу-то успел перейти? Когда врагов нажил?

На границе между тьмой и светом, что лился от дрожащего факела над моей головой, появился высокий мужчина. И где-то на задворках сознания вспыхнул огонёк, назойливо сигнализирующий об успешном сопоставлении фигуры незнакомца с тем, кого уже приходилось встречать. Только после яда мозг работал не на полную мощь. И решил, что будет очень весело помучить меня этим чувством, когда точно знаешь, что видел человека, но где именно вспомнить не можешь. Эдакая борьба полушарий.

По мере приближения ко мне, тьма вокруг фигуры рассеивалась, подбрасывая дополнительные зрительные образы. И вот, я снова вижу чернильный тканевый камзол и надменный блеск угольно-чёрных глаз. Перепутать советника с кем-то другим просто невозможно. Такие люди навсегда врезаются в память.

Сказать, что я заинтригован, значит не сказать ничего. Все-таки меня взял в плен Собислав? Тогда ему стоило бы приструнить своих подданных, больно остры на язык и распущены в нелестных речах о своём господине.

Или, все-таки дело в чем-то ином?

Я весь обратился в слух. Любопытство в гармоничном союзе с чувством самосохранения ожидало кульминации. Советник не спешил. Он какое-то время пялился на меня о чем — то размышляя, а затем вынул меч. Его острие уперлось в яремную ямку на шее, продавливая до предела кожу. Мужчина тяжело дышал, словно внутри него бушевал тайфун эмоций, хоть лицо и выглядело лишенным чувств. Он вынул из кармана своего камзола мой амулет. Целый и невредимый, медальон повис в воздухе, сверкая самоцветом.