Заучка для Бунтаря - Екатерина Котлярова

кусочек. До граммов.

— Хорошо, Ульяша. Девочка моя, — целует меня в лоб. — Как в школе дела? Как всё прошло?

— Всё отлично, — веду плечом и улыбаюсь. — Всё прошло хорошо.

Мама долго вглядывается в моё лицо, потом проводит пальцами по щеке. Кажется, она мне не поверила. Я никогда не рассказывала ей про издевательства, но она догадывается об этом. Я знаю. Вижу по её глазам.

И сейчас она мне не верит. Целует в лоб, крепко обнимает, укладывает меня на кровать.

— Ты моя самая большая драгоценность, доченька. Моя маленькая звёздочка.

— Я так сильно тебя люблю, мамуля, — целую гладкую щёку, которая так потрясающе пахнет домом.

— Пойдём есть, Ульяша. Пойдём, — тянет меня за руку.

Я сажусь на кровати и иду следом за мамой на кухню. Съедаю свой бутерброд. А потом и целую миску гречки, под чутким контролем родительницы. И всё думаю о ледяных глазах и кривой усмешке. Завтра вновь придётся идти в школу. И встретиться с ним лицом к лицу.

Глава 4

Ульяна

На следующее утро я просыпаюсь от навязчивого звонка будильника. С огромным, просто титаническим трудом разлепляю тяжёлые веки и сажусь на кровати. Локтями упираюсь в колени, отчаянно зеваю. Безумно сильно хочется спать. Полежать ещё хоть час под одеялом.

Я силюсь вспомнить сон, который мне приснился. Что-то пугающее, заставляющее сильно потеть и жалобно стонать во сне. Я опускаю взгляд на свою футболку, которая насквозь промокла и прилипла к телу.

И ту же вспоминаю, что именно я видела во сне! Кого!

ОН! Всю ночь мне снился ОН! Его страшные ледяные серые глаза! Пугающие. Дьявольские. Пронизывающие до самых костей.

Он смотрел на меня. Исподлобья. Всю ночь. А потом снова касался. Снова сжимал, мешая двигаться. И усмехался. Страшно, порочно и грязно!

— Мамочка, — бормочу себе под нос.

Тру лицо ладошками, пытаюсь прогнать все образы. Перестать видеть скуластое и грубое лицо под веками. Тянусь к телефону, лежащему на тумбочке. Уже шесть тридцать. Пора идти бегать.

Тяжело вздохнув, поднимаюсь с кровати и иду в ванную принимать душ. По дороге заглядываю в комнату мамы. Пусто. Мамуля уже ушла на работу. Моя бедная мамочка, работает сутками, без отпуска. Подхожу к кровати, беру подушку мамы, подношу к носу и втягиваю родной запах. Потом потираюсь о ткань щекой.

Вернув подушку на место и аккуратно застелив постель, иду в ванную комнату. Становлюсь под струи воды. Вновь на краткий миг кажется, что я чувствую запах Артура. Божечки. Что со мной творится?

Вымывшись, собрав волосы на макушке в хвост и выпив стакан тёплой воды, натягиваю спортивные штаны и свободную футболку, открываю дверь и с опаской выглядываю в подъезд. Лестничная клетка пуста, как и сама лестница. Только окурок на ступеньке лежит. Выдыхаю с облегчением, после чего сбегаю по лестнице на улицу. Надеваю беспроводные наушники, включаю музыку, а на умных часах включаю режим «тренировки» и неспешным шагом направляюсь в парк. Разминаюсь, после чего срываюсь на бег, контролируя дыхание. Два вдоха и два выдоха. Два вдоха — два выдоха.

С наслаждением втягиваю запах травы и деревьев, подставляю лицо солнечным лучам и улыбаюсь. Именно за это обожаю ранние утренние пробежки.

Я резко сворачиваю с привычного пути, когда замечаю на лавочке компанию парней и девушек с зелёными бутылками. Обычно в это время в парке я не встречаю никого. Только таких же ранних бегунов, как и я.

Оглядываюсь на миг, к своему облегчению никого не вижу. Расслабляюсь. Снова запрокидываю голову к солнышку, глубоко втягиваю запах свежести. Но, как оказалось, я рано выдыхаю и расслабляюсь, потому что сзади меня грубо и больно хватают за руку. Я вздрагиваю, давлюсь криком, спотыкаюсь, запутавшись в ногах, и падаю нас асфальт, стесав кожу ладошек и порвав штаны на коленях. Разворачиваюсь, готовясь к тому, что сейчас увижу Артура — свой ночной кошмар. Полностью уверенная в том, что парень продолжает свою игру. Но надо мной нависает не Бунтарёв, а высокий рыжеволосый парень, который мне что-то говорит, криво улыбаясь.

Я чуть отползаю назад, не спуская взгляда с лица молодого человека, а потом стягиваю наушники, чтобы услышать:

— Что здесь делаешь одна?

— Я на пробежку вышла, — несмело улыбаюсь. — Вы что-то хотели?

Поднимаюсь с земли, отряхиваю штаны, рассматриваю стесанные в кровь ладошки. Боже. Сильно поранилась. Сильно щиплет.

— Дай посмотрю, — грубая влажная ладонь резко хватает меня за запястье.

Парень с силой сжимает руку. Так сильно, что даже косточки хрустят.

— Не нужно, спасибо, — растягиваю дрожащие губы в улыбке. — Отпустите, пожалуйста. Мне больно!

— Ай, какая печаль, — хмыкает парень. — Я знаю способ, как быстро заживить твою рану.

Я вскрикиваю от боли и неожиданности, когда молодой человек резко и грубо дёргает меня на себя и языком проводит по ране на внутренней стороне ладони. Раны щиплет, на глазах наворачиваются слезы.

— Простите! Отпустите меня, пожалуйста. Мне больно. И неприятно, — я лечу, пытаясь отстраниться и вырвать руку. — Я лучше пойду домой и обработаю.

— Ну что ты? Я сделаю сейчас тебе приятно, — криво и нахально улыбается молодой человек.

Боже. Он вызывает липкий пот по всему телу и желание как можно скорее скрыться от его взгляда.

— Не нужно, прошу вас.

Мне удаётся вырвать руку, потому что рыжеволосый парень сам ослабляет хватку. Его взгляд направлен куда-то мне за спину, но я не придаю этому значения. Слишком рада полученной свободе.

Я пячусь, радуясь тому, что получила свободу. Но через три шага я налетаю на преграду. Горячую и вздымающуюся. По спине бегут ледяные мурашки. Снова запах, наполнивший лёгкие, даёт понять, КТО стоит позади меня. Кто сейчас опускает огромные ладони мне на плечи и сжимает. Острыми лопатками чувствую спокойное сердцебиение чужого сердца. И почему-то успокаиваюсь. Дикий страх перед рыжеволосым парнем отступает. Из двух зол я обречённо выбираю Артура. Потому что я могу примерно догадываться, чего он от меня хочет. Прикрываю глаза и опускаю голову. Чтобы тут же почувствовать, как в собранные на макушке волосы утыкается нос Артура.

— Бунтарь, я не знал, что это твоя тёлка... — рыжеволосый парень нервно дёргается. — Прости. Я бы никогда не тронул, если бы знал.

— А если бы была не моя? — я вздрагиваю от того, как звучит голос Бунтарёва.

Ледяной. Скрипящий. Полный презрения и скрытой