Плут - Иван Солин

нечему будет сдержать. Именно по этой причине они до последнего обязаны защищать своего мага, которой, несмотря на то, что ее пряжка-артефакт надёжно защитит и от огнешаров, и от прочей магии, но попросту нечего будет противопоставить подскочившему матёрому бойцу ближнего боя с жильным клинком.

Мало кто из магичек оттачивает своё мастерство мечника, ведь для подобного всегда есть свита. Они предпочитают уделять всё время именно магии, так и не продвинувшись в фехтовании далее базового уровня. И чем сильнее магичка, тем хуже, как правило, таковая управляется с мечом и тем многочисленнее у неё свита.

Кодс не зевал. Вот он уже обошел двухметрового где-то диаметра щит красноволоски и обманным движением вспорол бок обожженного левого мечника, который уже с трудом к тому времени ступал на левую ногу. А за тем последовал и довершающий укол в сердце правому, которому изрядно посекло лицо мелкими камешками от взорвавшегося справа огнешара, и теперь кровью из порезов заливало глаза.

Ижэн знала своё дело и шарашила огнешарами не только в щит красноволоски, теша надежду просадить резерв той, но и вокруг, образуя косвенные, так сказать, поражающие факторы, от которых не были прикрыты фланги и тыл тройки противников.

Что же касается этого парнишки, то он, судя по всему, был совсем уж слабым одарённым, если его резерва не хватило на подпитку даже противокинетической защиты, а огнешары, рвущиеся фугасами от соприкосновения с неживым, из брусчатки образовывали тучи осколков, успешно просадившие в итоге невеликий резерв правого мечника.

Но вот пришло время и красноволосой, а приставленный к её горлу меч ловкого Кодса поставил точку в противостоянии в рамках этого неудавшегося нападения.

— Кто лидер группы? — не затягивая, приступила к допросу подоспевшая Ижэн.

— Она, — сглотнув, наконец заговорила красноволоска, указывая при этом на немолодую златовласку, которая всё также была без чувств. — Я не знаю её имени. Эти две магички наняли нас, и мы просто исполняли условия заказа. Прошу, не уби...

Договорить она не успела, так как, повинуясь знаку её милости, Кодс всё сделал быстро.

Глава 2

ГЛАВА 2

Живой? Кажись да. А где это я...

— Вы проснулись, господин? — прервал мои мысли до невозможности участливым голосом заданный вопрос, в котором явственно ощущались нотки порывистой и робкой решимости, что ли.

Аниме, блин, какое-то! Как же меня эти их... писклявые стоны со всхлипываниями вымораживают, кто бы знал? Ого... всё прощаю, малыха, стони и дальше!

На меня смотрели... нет, прямо-таки утягивли два омута глубокой синевы едва не плачущих огромных очей, затенённых шикарными ресницами... нет, двумя опахалами, кои, трепеща, заставляли мое сердце то сжаться, то броситься вскачь, а губы — глупо расплыться в счастливой улыбке. Но от пристального моего взгляда обладательница сих глазищ до невозможности трогательно зарумянилась и потупилась, а я наконец смог вырваться из плена этих двух зеркал души и осмотреть прочие достоинства своей сиделки.

Ну что можно сказать. Меня только что, нанеся сокрушительный удар прямо в сердце, окатили заботой и теплом от лица стереотипнейшей анимешной горничной в длиннорукавном черном платье пониже колен при традиционных белом передничке, воротничке, манжетах да чепце. Ну или как там этот микрококошник называется?

Да, причиной моего учащенного сердцебиения стала очень ладная девушка с тонкой талией и просто невероятной грудью, а возможно и с не уступающими ей бёдрами, сокрытыми сейчас в просторной юбке. Всё это при идеальной осанке, которую венчает высокая шейка, коей возможно вдоволь налюбоваться благодаря собранным сейчас в достаточно высокую прическу, из затейливо уложенной толстой косы, роскошным блестящим волосам тёмно-шоколадного цвета, обрамляющим просто очаровательное личико. Всю эту красоту милашка не задирает подобно баронессе, а согласно статусу держит в перманентном смиренном полупоклоне, благодаря упомянутой осанке не выглядящем жалко, а... а почему-то возбуждающе.

Мамма мия, куда я вообще попал? Это ж не хентай, я надеюсь, а то ведь мне столько сладкого на ночь никак низя. Я ж меры не знаю. Мне только дай...

— Как господин себя чувствует? — опять мне был нанесен беспощадный удар прямо в сердце, ибо то, как произнесён данный вопрос, просто-таки пронизанный искренней заботой, трогательной неподдельной нежностью, одновременно с обезоруживающей порывистой решимостью, что ли, так вот, всё это выбило из моей головы все мысли и едва не заставило схватить эту прелесть в охапку да утащить к себе в пещеру, где окружить её заботой на долгие годы, не позволяя более никому даже взглянуть на моё сокровище.

— Я пылаю...

— Как?!! У вас жар? — взволнованно перебила меня, готового уже признаться во вспыхнувших чувствах, эта обеспокоенно засуетившаяся милотень, которая тут же принялась то прикладывать руку к моему лбу, то греметь какими-то склянками на прикроватном столике, то за кем-то срочно бежать. — Нет, жара вовсе нет. Но... Что-то болит? Вы что-то чув...

— Сердце...

— Какой ужас! Нужно срочно позвать лекаря... Ой, что вы дела... (звук поцелуев).

Ну а дальше я решил подлечить свое сердечко, ну и что там ещё обычно в таких случаях. Попытался(со вздохом), но нас прервали, так как в дверь вошла Ижэн и, недобро глянув на красную как рак девчонку, поправляющую платье, жестом отправила её. Бедняжка на негнущихся ногах, то вся заливаясь краской, то бледнея, с трудом сумела покинуть помещение, напоследок, правда, стрельнув в меня... вот уж очень настораживающим лукавым взглядом. А у меня всё так и опало.

Вот серьезно. От искренности и даже некоторой наивности я буквально теряю голову, а на эдаких вот хитрых лисиц, которые в печёнке уже ещё с тех пор, как я был «прямоходячим» мажором на Земле, у меня прям иммунитет. Отторжение, блин, вызывают такие вот шку... особы. В плане отношений, разумеется, а так-то: умеющих прогрызать себе путь к месту под солнцем — я даже уважаю и всегда готов оценить их эффективность по достоинству, а некоторым и дружбу предложить, почему нет, хотя и осознаю, что подобное больше из разряда фантастики. Очень уж привыкли такие не доверять никому и полагаться лишь на себя, искренность для них — это одна из недопустимых уязвимостей, а верность — лишь инструмент. Короче, мягонькое своё, образно говоря, я таким никогда не раскрою, хотя и готов позволить встать им со мной плечом к плечу, так сказать, рассудительно не поворачиваясь к ним спиной, понятное дело.

Но что-то я в философию подался, на фоне-то сердечных ран, а тем временем Ижэн... А что, кстати, наша Ижэн? Да ладно!