Призванный быть зверем - Андрей Сантана

не спряталась от снега, разбегалась задолго до моего приближения. Старые деревья, как солдатики, неподвижно держали строй. А я испытывал только одно желание — опуститься на все четыре лапы.

Ага, угомонись. Когда не требуется убегать, будем ходить на ногах… Как люди… Черт.

Где-то через двадцать минут все-таки тишина была нарушена:

— Волк…

На этот раз я среагировал спокойнее, остановился. Надо послушать.

— Я пока очень слаба. Деревня, куда ты идешь, не твой пункт назначения…

— Тогда зачем?

— Я… Я должна тебе показать. Ты многое поймешь, увидев это…

— Ты обещала все объяснить.

— Не могу. Если снова начнется бой, мне потребуется энергия, чтобы снова помочь тебе. Прости… волк.

Ушла. Да как это работает-то? Чтоб меня, я сожрал её сердце, и…

Когтями почесал за ухом. К черту! Наверное… наверное, мне просто надо сказать «спасибо». Неужели какая-то магия защитила меня от той звуковой волны и вывела яд из раны? Ладно, давай посмотрим, что в этой деревне такого особенного. Я даже нашел в себе силы радостно оскалиться. Нет, правда, это, мать его, даже забавно. Другое тело; возможно, другой мир. А я все так же слепо выполняю чужие приказы. Хех!

Снег захрустел под моими лапами. Интересно, в случае чего коллективные психотренинги для оборотней тут есть? А вот эту хрень я все еще помню, да? Как говорится, плохое всегда отпечатывается лучше хорошего. Хотя у меня не так уж и много хороших воспоминаний. Враг убит, а ты все еще жив — годится для хороших?

Пока сознание меня прежнего еще остается со мной, и несколько негласных правил уже есть… Первое — не жрать людей. Второе — убивать животных, только когда голоден. Да, это немного, но, думаю, для того чтобы оставаться собой, пока хватит.

Остановился.

Третье правило — не забывать о доме? А нужно ли оно мне? Ведь, кажется, я умер, но, может быть, есть способ вернуться?

Хм-м, бесполезно об этом думать сейчас, угроза пули в башку все еще самая актуальная проблема.

После недолгой прогулки нос опять защекотал запах человечины… Похоже, деревня уже близко.

Я вдохнул полной грудью. Хорошо, пахнет вкусно, но дикого желания больше нет.

Солнце все быстрее ползло к горизонту. Это нормально, что серое светило все еще на месте? Тут вообще бывает ночь?

Как будто услышав мои мысли, природа сама показала, как это происходит, когда я вышел на небольшую опушку. В последних лучах разглядел несколько домиков. Опять же, все выглядело вполне нормальным. Деревянные дома, клубы дыма из труб, уже могу рассмотреть людей… Нет, народу там много, все собираются около… Хм-м, кажется, там чучело или частокол, отсюда не разобрать. Ладно, посмотрим поближе, как бы бессмысленно это ни выглядело.

Серое солнце постепенно тускнело, и мир накрывало привычной ночной вуалью. Прильнув к земле, старался двигаться быстро и аккуратно. Вот и небольшой забор. Чья-то грядка — естественно, погребенная под грудой снега, в окнах, вроде, никого. Большое скопление людей все ближе, я слышал гневные вскрики, ругательства… плач? Что там происходит?

— Смотри, волк… Это… наш мир. — То, с какой грустью прозвучал этот шепот, заставило меня почувствовать вселенскую тоску.

Прячась в глубокой тени, осторожно выглянул из-за последнего забора… Невольно прищурился от яркого света. Огонь? Народ что-то поджег. Я внимательно глядел в центр толпы… Если бы у меня были брови в привычном понимании, то сейчас от удивления они полезли бы на лоб. То, что я видел, это… Это ненормально. Какого хрена тут происходит?

Глава 4. Безумие

— Умри! Сдохни! Гнилая душа! Гори, тварь!

Теперь крики толпы слышались отчетливо, и была видна полная картина. В центре этой гребаной деревни стояло два столба, один уже полыхал ярким, всепожирающим пламенем, и танцующие тени выглядели зловеще, ведь к этому столбу было привязано тело, мертвое обгоревшее тело… ребенка… Почему я не чувствую запаха гари? Почему мне хочется плакать? Злиться. На втором столбе… еще — еще! — живая девочка. Её рот заткнут, связаны руки… У неё нет рук! У маленькой девочки нет рук! Ребенок лет двенадцати, она плачет, остриженные волосы неряшливо торчат в разные стороны. Привязана за талию к деревянному столбу…

Сил сопротивляться у нее не было, перебинтованные культи кровоточили. Вместо одежды на нее нацепили какой-то драный мешок, и сквозь его прорехи виднелись многочисленные побои и ожоги.

Одно дело, когда ты видишь жертвы войны, когда мужики убивают друг друга, когда после очередного боя находишь случайно втянутых гражданских. Но это… Это какой-то особый уровень жестокости. Толпа людей — взрослые, молодые, дети, родители… Их ненависть витала в воздухе, и вся она была направлена на эту девочку. Я кожей чувствовал их эмоции, словно удары урагана. Почему, почему они это делают? Нельзя, это безумие!

Зубы непроизвольно оскалились, и я еле подавил рык. Краткое воспоминание мелькнуло вспышкой — о том, как я спасал девочку из своего мира. Если быстро обрезать веревки, у меня получится подхватить малявку — и деру отсюда! Набрал в легкие воздуха. Давай, волк, все получится!

Стоило моей морде высунутся чуть больше из-за забора, как взгляд девочки прошиб меня до костей… Усталые и опухшие детские глаза смотрели на меня, прямо на меня! Откуда она знает?

Снова собравшись с мыслями, я изготовился к прыжку, как вдруг сухие волосы закачались из стороны в сторону. Девочка отрицательно помотала головой, так медленно, так аккуратно, но это было отчетливое "не надо". Не понимаю… Почему?! Ведьма, если ты меня слышишь! Мы можем помочь! Почему? По…

По темной шерсти потекли слезы. Это… мои слезы?

— Её уже не спасти… — опять услышал я шепот.

Тело отказывалось двигаться. На вопрос "почему?" ответа не было. Так, задыхаясь в бессильной ярости, я смотрел, как факелом подожгли солому, и новый огонь моментально вспыхнул. А на детском лице не было страха… Только облегчение.

Совсем скоро мучительные стоны сменились пустым треском пламени.

— Умри, ведьма! — продолжала скандировать толпа.

Надо уходить, надо… Как же хочется разорвать их всех! Ворваться в середину, резать, кромсать…