Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения - Павел Зальцман

1939

Загородный, 16

70. Завоевание

I.

Губы сжала белая корка,Это начало и очень жарко.От чистой тени, разлитой лесом,Я оторвался слепящим часом,Но твердым шагом, с хвастливой осанкой,Зигзаг за зигзагом иду тропинкой.Шаги бесчисленно множат склоны,Поток стал узкий и зеленый,И каждому шагу всё больше невровень,За острым камнем – высокий камень.

II.

Я вижу, что сил у желанья мало,Так пусть поднимает чужая сила.Когда я пойму, что вниз не вернуться,Мне будет легче туда взбираться.Где сыпет камни тяжелая робость,Легко пролетает слепая радость.Я прыгнул с высокого берега щелиНа дальний, низкий, ведущий к цели.Но тут меня охватила забота:Я вспомнил, что что-то внизу забыто.

III.

Я не мог припомнить ни черт, ни имени,Напрасно глядя вниз на камни.Может быть, это встретится мне,Или я вспомню об этом во сне.Но, двинувши осыпь забрасывать снег,Я вдруг заметил странный знак:Из груды камней непроходимыхЕдва приметна полоска дыма.Я увидел скатерть из нашего домаИ за ней сидящих двух знакомых.

IV.

Один сказал: «Иди скорее,За той стеной тебя ждут другие».Не зная, кто там мог оказаться,Я боялся надеяться и ошибиться.Но там было пусто. Меня не ждали.Как сжала тоска от дурацкой шутки!А когда я вернулся, – и те пропали,Только дым остался, сухой и редкий.И мне не открыли их дорогиНи солнечный круг, ни серп двурогий.

V.

Где надо жаться к пустой стене,Другие лица явились мне,Но, как и те, всего на миг,И я ожидаю своих родных.Меня торопит проклятый путь,Не знаю, как мне их удержать.Я считаю уступы бесцельных стен,Я устал от прощальных перемен.Уходят, уходят их голоса,И тоска затемняет мои глаза.

Июль 1940

Сталино, гостиница

71. «Ослабевшая, упала…»

Ослабевшая, упала,Бросив ветку, вишня.Я томилась, ожидала,В сад зеленый вышла.

Засияли, потеплелиЛунные ночи,Чтоб не спали, чтоб летелиСонные речи.

Если б им хватило силыПодхватить, как крылья,Мы слились бы и забылиПустоту усилий.

Июль 1940

Вокзал Октябрьской ж/д в Москве

72. Гипнотические фокусы

Проверьте скатерть на столе,Под этой шляпой пусто.Эта штука – пистолет,А эта вещь – капуста.

Небосвод за пять минутВиден стрелке плоским.Я так рад на вас взглянуть,Девушка из воска.

Теперь следите за рукой,Я смешиваю кости.Будьте, девушка, со мной,Приходите в гости.

Дайте я вас помещуВ черную корзину,Дайте я вас угощуНа одну персону.

А потом мы будем питьВеселые напитки,У меня есть кровать,И ляжем спатки.

Июль 1940

Сталино, гостиница

73. «Бредят души из темных тел…»

Бредят души из темных тел,Освободившись от важных дел.Встряхните пальцы и бросьтеНа клавиши, как кости.Фикус нам являет фокус,Троечный дупель представляет тревогу градом,А дверь привешена к деревьям сада.Живите осторожно —Что человеку нужно?Немножко водочки,Немножко девочки.Патефон развит над дачей.Поздравляю вас с удачей.

Июль 1940

Сталино, гостиница

74. «Полинялая такая…»

Полинялая такая,Обескровленная,Завитая и пустая —Чья ты, кто ты,Дорогая?

Не побежденная,Не убежденная,Чужая,Шуткой встреченная,Минуткой меченная.

Глупая боль.Жадная моль.Полет. Мелькая.Вот ты кто такая.

20 августа 1940 – 28 февраля 1955

Во сне

75. Дорога в Ура-Тюбе

Под горой на камне,Выточенный утром,Темно-красный пламеньОблаком окутан,И за дымным оловомВидно в узкие дверцыВсё, что было жалованоИщущему сердцу.Это вышитый закутокДеревянных сетокИ висящая коса,А в ней сердечная роса.

22 августа 1940

Дачный поезд из Бернгардовки в Ленинград

76. «Когда я был наездником…»

Когда я был наездником,пятнадцать дней,Я был завзятым звездником,искателем огней.И ременная ручкамоего хлыстаТорчала с каждой кочкииз зелени куста.А вот уже втораянеделя снега, —Я снял с себя дорогии сбросил ноги.

22 августа 1940

Дачный поезд из Бернгардовки в Ленинград

77. Псалом I

Сколько неизбежных сновВыметает вечер,Столько неизвестных словНа языке у ночи.

Я устал благословлятьСчастливые обманы,В стенки влипать и холодеть,И зажимать ей карманы.

Всех карманов не зажмешь —Она в жилетном носит нож.Как быть? Что делать? Как спастись?Услышь меня и отзовись!

Мне отвечает беззвучный голос:«Бессмысленно не падет твой волос».О, голос тайный, безголосый,Ведь это важные вопросы!

22 августа 1940

Поезд из Бернгардовки в Ленинград

78. Псалом II

Какой-то странный человекБыл пастырем своих калек.Он запускает их с горы,Они катятся как шары,Потом кладет их под горойВ мешок глубокий и сырой.Там в сокровенной темнотеОни лежат уже не те.

22 августа 1940

Поезд из Бернгардовки в Ленинград

79. «Закрыв полой лукавый взор…»

Закрыв полой лукавый взор,Мы темнотой смываем сор.Пусть из текучей дряниОкаменится строенье,И пусть из ночи синейРаспустится освещенье.В нашем труде нет мутной боли,В нашей слезе нет капли соли,У нас в глазах спокойный сон,У нас в ушах веселый стон —Стон укушенного,Стон утешенного.Мы из первых рук берем свечу,Провожаем в спальню их чету.Мы оставляем их вдвоем,И мы не рыдаем, а поём.Когда же один из них ушел, —О, сколько яростных упреков! —Пусть тот, кто что-нибудь украл,Поднимет руку.Из всех, кто был так близко от вас,Нам дорог тот, кто вот что унес:Ярость и злобу на доскиИ немощь подняться того, кто плоский.А мы заполняем пустую впадину,И мы убиваем слепую гадину.

22 августа 1940

Дачный поезд из Бернгардовки в Ленинград

80. «Чем корзины полней высокими лбами…»

Чем корзины полней высокими лбами,Тем горше взгляды глаз под ними.Чем ближе угол, чем шире дверь,Тем больше глубоких черных дыр.И только чердачные полосыЧешет гребень сосновых реек,И только страшные возгласыЗаносят шаг правее.Когда шипит комок из черной глотки,Тот, кто бежит, – пришит.Мы шлём привет спецам наводки,Мы шлём привет.Один из нас, семерых и рослых,Когда в рекеИз твердых рук упали весла,Был далеко.Что было общего, что нас связало?Стрекоза с зеленым рылом.

27 августа 1940

81. «За мной следил зеленоглазый гад…»

За мной следил зеленоглазый гад.Красные веки содержали лужи воды болотной,Зубы мысленно жевали мой обглоданный скелет.А я? Что я делал? – Я был рад,Что я такой беззаботный.

27 августа 1940

82. Железный мальчик

Став на собственные ноги,Несмышленый мальчикБыл убит в универмаге.Дело было мельче:Он был пойман в переулке,Уличенный в краже булки,Где пришлось остановитьсяПо причине помочиться,И из-за карманникаПолучилась паника.Да, на кучу мелочи —Ничего нет легче —Вот что можно получить,Будучи ловче:Веселый вечер с эскимоИ с папиросками,Потом нардом, и в нём киноС недопёсками.Там шикарно в темноте,Можно пощупать в тесноте,Подержаться за буфера —Развлекайся, детвора!Выиграв американку,Отвести ее в сторонку:«Брось, Клавка, не виляй,Лезем в дровяной сарай.Тише, тише, шутки брось!Эх, беда! Не довелось».Публика протестовала:«Этого недоставало!»

27 августа 1940

83. Псалом III

Если б свежая зелень пробила щели,Мы бы меньше трепались и больше спали.Под самую крышу перинных горВосходит кухонный теплый пар.Мы замыкаемся под дождем,Мы просыпаемся и не ждем,И, раздвигая стебли пыли,Выходят все, кого забыли.

Окно занавешено в пустоту,Я щупаю ночную густоту:Она закрыта, она надежна,А то, что за нею, – темно и нежно.Самый лучший из миров —Глубокий колодец березовых дровУ нашей каменной стены,А остальные не нужны.

Нам не нужно и не важно,Кто разрывает, кто освещает, —Действуйте осторожно!Мы проклинаем веселый грех,Мы обрекаем короткий смех,И пусть нам поможет единый Бог,Благословляем сонный вздох.

1940