Красная туфелька - Алексей Супруненко

знаю, — пожала она плечами.

— За один день я боюсь, не успею, — расстроилась Дюран.

— А ты спроси его. За ужином встретимся.

— Угу, — кивнула головой Селина, не особо рассчитывая на успех. Шмидт направился к Отто Шнайдеру с просьбой дать ему отпуск на один день и помочь в решении аналогичного вопроса для Селины Дюран. Майор внимательно выслушал его просьбу.

— Обер-лейтенант, вы стали путать свои амурные дела со службой Рейху.

— Гер майор, я никогда не забывал о Рейхе, даже находясь в постели с женщиной! — отчеканил Шмидт, вытянувшись перед своим начальником. Такой ответ вызвал улыбку на лице майора.

— Вы знатный ловелас и я наслышан о ваших «любовных» подвигах в Италии, но кроме этого я еще и в курсе ваших боевых дел, — произнес Отто Шнайдер, смотря пилоту в глаза. Шмидт не отвел взгляда.

— Одно другому не мешает, гер майор! Я стараюсь неплохо сражаться на два фронта, — браво доложил офицер.

— Похвально, Шмидт. Но мне почему-то жаль эту сандолорскую девицу. Она заслуживает большего, чем иметь разбитое сердце. Я впервые имею дело с пилотами фольксдойче.

— А кто вам сказал, что я собираюсь разбивать ей сердце? Мы просто друзья. Баронесса хочет навестить своего раненного товарища в Триксиле, но без моей и вашей помощи у нее это вряд ли получится. Фрау Дюран на мой взгляд, единственный человек, который рад нашему присутствию здесь.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним Шнайдер.

— Если ты действительно просто хочешь помочь девчонке, то я, пожалуй, похлопочу о ней перед капитаном Лерцем, — обещал Отто Шнайдер.

— Ты все равно пока в ремонте и денек отпуска после сегодняшней заварушки тебе не повредит. Только проведи его с толком, — попросил майор.

Юрген щелкнул каблуками и выкинул руку в нацистском приветствии.

— Хайль Гитлер! — устало ответил Шнайдер.

— Завтра утром зайдешь за всеми необходимыми документами.

На ужин Шмидт подсел за столик Дюран. Молодые пилоты неодобрительно косились на немецкого офицера. Последнее время такие взгляды стали встречаться все чаще и чаще. Юрген не мог понять их причину. Вроде бы и союзники, но в глазах сандолорцев сквозит какая- то ненависть, будто бы немцы в чем-то виноваты перед ними.

— Что ответил твой капитан? — поинтересовался пилот, выставляя с подноса тарелки.

— Ты не поверишь! — наклонилась к нему Селина. Она осмотрелась по сторонам, чтобы никто не подслушал их разговора.

— Месье Лерц, был добр ко мне, словно пастор на исповеди. Выслушал без ругани и дал добро на поездку. Только я не знаю, как мне добраться до Триксила и обратно за одни сутки?

Шмидт понимающе кивнул головой. Сговорчивость Поля Лерца, напрямую зависела от беседы с Отто Шнайдером. Судя по положительному результату, такая беседа состоялась.

— Ты не поверишь, мой командир подписал увольнительную и тоже на сутки. Отдохни, говорит, после боя, ведь твой самолет в ремонте. Может с тобой в Триксил махнуть? — поделился Юрген информацией.

— Правда? — засветились ее глаза.

— Поехали со мной, — предложила Селина.

— Почему-бы и нет? Завтра утром и отправимся, — согласился мужчина. Наперекор сандалорцам он отужинал за одним столом с Селиной Дюран.

Уладив все формальности с документами, парочка на попутке добралась до Нетл-Драза. Городок еще ни разу не подвергался бомбардировкам и поэтому выглядел достаточно мирно. О том, что идет война, можно было лишь судить по большому количеству военных на улице. Обер-лейтенант, заплатив приличную сумму, взял на прокат автомобиль. Дороги Сандолора находились в отличном качестве и поэтому Юрген, гнал не меньше сотни километров в час. В Триксил друзья попали еще до обеда. Заехали в парочку магазинов и завершили свое путешествие в военном госпитале. Дежурная медсестра подсказала, в какую палату им направиться. Девушка открыла деревянные двери с облупленной от времени белой краской, в которую они были покрашены. Обвела глазами жильцов палаты, которые, кто лежал, кто сидел на кроватях. Поль стоял к ней спиной, наблюдая за движением раненных во внутреннем дворике госпиталя, через открытое окно.

— Поль! — радостно воскликнула баронесса и бросилась к Морелю. Мужчина резко обернулся. Дюран не постеснявшись присутствующих, обняла своего друга. Летчик прижал к себе девушку, а сам внимательно рассматривал ее спутника в форме немецких люфтваффе.

— Живой! Почему так долго не писал? — отпрянула от него Дюран и грозно нахмурила бровки.

— Сначала было не до того. Эвакуация, бомбежки, переполненные госпиталя, а потом вдруг подумал, зачем писать? Кто я для тебя? — сам себе задал вопрос пилот.

— Ты мой лучший друг, — ответила Селина.

— Вот именно, что друг, — грустно произнес парень.

— А это кто с тобой? Тоже друг? — поинтересовался Морель и лицо его при этом моментально посуровело.

— Это Юрген. Он привез меня сюда. Мы вместе воюем.

— Понятно, что вместе, — вздохнул Поль. Дюран сделала шаг назад.

— Что с тобой? Ты ведешь себя словно ревнивый муж. Я мчалась сюда за сотню километров, чтобы увидеть тебя, а ты устраиваешь сцену ревности! — разозлилась Селина.

— Извини, я не прав. Мне очень приятно видеть тебя, — пошел на попятную Морель.

— Я подожду тебя у машины, — сказал Шмидт и покинул палату, чтобы не дразнить раненного. Баронесса положила на тумбочку привезенные гостинцы.

— Как ты? Рассказывай. Я ждала твоего возвращения до тех пор, пока немцы не капитулировали в Тунисе. Надеялась, что вот-вот вернешься.

— Прости, Селина. Надо было всё-таки написать. Я тоже думал о тебе. Наверное, эти мысли и помогли мне выкарабкаться. Сейчас самое страшное уже позади. Еще немного поваляюсь в этом раю и снова в строй. Пойдем, погуляем? — предложил Поль. Он взял тросточку и опираясь на нее двинулся к выходу.

— Ты рассчитываешь снова летать? — поинтересовалась девушка, наблюдая, как он обращается с тростью.

— Небо стало моей страстью. Вот только отношение к войне изменилось. Я обязательно добьюсь, чтобы мне разрешили полеты. Как там наша группа?

— Из тех, кого ты знал, осталось совсем мало. Сейчас у нас в основном новички из летной школы. Самолетов хороших почти не осталось. Правительство выбила у немцев с десяток единиц и то «Девуатинов», «Моранов» и МВ.152. Они были хороши в 1940, но не сейчас.

— Я летал на подобных самолетах. Поэтому и сбили. У американцев техника получше. Нам не выстоять против них, — согласился парень.

— У немцев тоже новые самолеты появились, правда, не так много. У Союзников почти всегда превосходство в количестве. Меня уже один раз сбивали. Жаль моего D.520, я так к нему привыкла, — не то похвасталась, не то сожалела Дюран. Морель остановился и взял ее за руку.

— Тебе стоит уйти в отставку. Не хочу тебя потерять. Это не наша война. Она скоро завершится, вот посмотришь. Союзники сломают