Прорвемся, опера! Книга 4 - Никита Киров

его в кабинете.

— Не он, значит, напал на неё? — сразу спросил Кобылкин, едва завидев меня.

— Нет, — я оглядел его с ног до головы. — Кто-то высокий и в маске. На Кащеева не похож, тот низкорослый.

— Как я высокий? — следак заржал.

— Не, ты выше Толяна, а она на нём показывала, говорила, что чуть ниже. И усы бы твои заметила.

— Слушай, Паха, — он отбросил окурок и потёр эти самые усы. Сразу стало видно старый шрам над губой. — Ну, слушай, харэ, давай работать совместно. Ведь если я прав, и Кащей всех душил, больше таких убийств не повторится, верно? Пока он сидит, убивать-то некому. Время покажет, что я прав… ну ты чё? — Кобылкин уставился на меня. — Вот всем говорю, все верят, а ты вот чё-то упрямишься.

— Да потому что есть одна зацепка, и она не укладываются в твою теорию, Гена. А я по опыту не люблю, когда какие-то шероховатости есть.

— Паха, ну вот ты…

Но наш разговор перебили безобразным образом.

— Э, заяц! — заорал какой-то мужик в шапке-ушанке, проходя мимо нас. На детских санках, которые он вёз за собой, лежала фанерная коробка, покрытая штампами почты. — Это ты, заяц? Не узнал, ха! Усищи-то отрастил! Ты чё, сюда переехал? А проставиться?

А, так это прозвище — Заяц. Но к кому он обращается? К следаку? Сан Саныч от криков заволновался и пару раз оглушительно гавкнул.

— Как ты сказал? — злобно спросил Кобылкин.

— Ты же это, Гена? — мужик засмеялся пьяным смехом. — А я смотрю, вроде Заяц наш…

— Так, старшина! — следак громко окликнул ппсников, курящих у в машине. — А чё тут пьяный ходит, голосит на всю катушку, общественный порядок нарушает? У вас чё, показатели по трезвяку уже выполнены?

— Да я ничё, — мужик с санками аж замер на месте. — Я ничё…

Старшина на эти крики вылез из уазика, недовольно посмотрел на следака, но пошёл проверять мужика.

— Так, ну-ка дыхни, — потребовал ппсник.

— Что-то жестковато, — вполголоса заметил я.

— А вот чтобы думать научился, — Кобылкин махнул рукой и пошёл к своей машине.

А мужика заломали и потащили в уазик, остались только санки с посылкой. Но кто-то из пэпсов подумал-подумал и затащил её следом в машину. Повезут мужика в трезвяк, потому что огорчил он следака старым детским прозвищем.

Не вовремя этот мужик решил вспомнить былое. Хотя хотелось бы узнать, что стряслось — любопытство опера сгубило, как говорится.

— Чё задумался, Паха? — Толя остановился рядом, шмыгнул покрасневшим от холода носом, поправил вязаную шапку и полез за куревом в карман новенькой тёмно-коричневой кожанки с меховым воротником.

И где взял её? Утром ведь бегал в пуховике.

— Да о работе думаю, — я сам машинально полез за сигаретами, сказывался опыт куряги в первой жизни. — Что-то всё не бьётся, и каждый раз новые вводные появляются. Думаешь, что, вроде, и это связано, а если копать туда — можно время впустую потратить.

Уазик ППС уехал. У ГОВД осталось несколько машин, но все пустые. Время-то обед, разошлись.

— Кстати, про Мишаню немного выяснил… пчхи! — Толян чихнул в сторону и достал клетчатый платок из кармана. — Короче, про банду так и есть, как ты говорил, связан он с ним. Но ещё выяснил, что всю эту кодлу нынче прессует РУОП, вообще по полной программе. Говорят, кого-то даже повязали из них.

— Тогда к отцу зайду, — я присмотрелся к Толику. — Ты куртку купил или у кого-то отработал?

— Купил, — он с довольным видом похлопал себя по новой кожанке. — Вот для чего бабки и занимал у тебя, не хватало. Как раз сегодня привезли, а я думал — ещё нескоро будет. Как у тебя заказывал, — Толик показал на мою, — у тебя-то козырная, да и у меня теперь моднявая, только цвет другой. Во, с мехом, смотри!

— Китай? — спросил проходящий мимо Витька, с поднятым воротником пуховика, зашитого на животе. Орлов остановился рядом с нами.

— Турция! — гордо заявил Толян.

— У меня, вроде, тоже оттуда, — я пожал плечами. — Мне же тогда Кепкин, чекист местный, купил её для маскировки, для операции с одним типом, я только потом отдавал в ателье, чтобы подкладку…

Мимо проехали две машины, белая буханка и следом… опять эта пятёрка. Ну, видеть её в третий раз — уже совсем не к добру. Я расстегнул куртку, чтобы был доступ к кобуре, парни это заметили и тревожно переглянулись.

Не вовремя зазвонил мобильник, но я решил ответить. Достал трубу и выдвинул антенну.

— Паха, слушай, — встревоженным голосом произнёс Турок вместо приветствия. — Помнишь Сафронова и его банду?

— Ещё бы. Чем обрадуешь? — я наблюдал, как пятёрка заезжает за угол.

— Да вот наоборот, Паха, не радовать звоню, — он замолчал на пару секунд. — Видел что-то подозрительное сегодня?

— Целых три раза, — произнёс я. — За мной какая-то машина по пятам ездит, в третий раз только что проехала.

— Б**! — Турок громко сматерился. — Сука! Короче, попроси коллег, чтобы прикрыли, а мы едем их брать!

— Что такое стряслось?

— Да вот пришла оперативная информация, что ты в казино тогда не просто напугал Сафронова… Он, оказывается, так пересрался, что выдернул в город каких-то мокрушников-отморозков с Дальнего Востока. Сначала думали, Кросса гасить собрался, но он…

— Меня решил загасить? — спросил я.

Ответа я не ждал, и так всё понятно. Парни выпучили глаза, слыша разговор, а та бежевая пятёрка развернулась за углом и снова ехала в нашу сторону.

Окна у машины на этот раз были опущены…

Глава 3

Бежевая пятёрка сбавила скорость, пассажиры, которые уже надели вязаные маски и чулки на головы, смотрели чётко на нас. Время будто замедлилось. Но я уже давно не новичок, чтобы замирать в такие моменты.

— Ложись! — рявкнул я своим, выхватывая пистолет.

Большой палец со щелчком опустил флажок предохранителя вниз. Сан Саныч гавкнул, думая, что сейчас с ним будут играть. Я потянул его к себе, за нашу служебную шестёрку, чтобы укрыться там от пуль и стрелять в ответ.

— Толя, Витя! — крикнул я. — На землю!

Они