Неудачная неделя (СИ) - Пенелопа Одиссева

- Уля! - зовет кто-то, выскакиваю, на ходу застегивая шорты, и натыкаюсь на Федю.

Парень сегодня одет совсем не в соответствии с голливудским образом, солнечных очков нет, волосы, хоть и торчат в художественном беспорядке, все же имеют мало общего с начесом Эдварда. Белая майка, гавайские шорты, сланцы, - обычный парень, вон, на левом плече татушка дракона.

- Привет!

- Привет, - буравит меня взглядом, а я теряюсь, не понимая причины.

- Приве-е-ет! - тянет Сашка за моей спиной, вылезая из кустов и застегивая ширинку.

Из кустов за моей спиной?

- Купались? - спрашивает Федя, засунув руки в карманы.

- Купались, - выдыхаю я, не в силах разорвать зрительный контакт: глаза в глаза, не мигая...

- Ну, пока, - Федя кивает мне, я ему, и мы расходимся в разные стороны.

Я - к машине Сашки, а он - к Коле, с чьим джипом рядом замечаю черную мазду.

Казалось бы, что такого? Пара ничего не значащих слов, почему же дышать больно?

Когда мы трогаемся с места, оборачиваюсь в сторону соседской компании и натыкаюсь на прищуренный взгляд Федора. Блин-Клинский, неужели всё?

Та неделя была началом неудачных недель. Несчастливых. Серых и будничных до зубного скрежета, не смотря на лето, вопреки успешной сессии. Моей, опять же.

А Федора отчисляют из универа за неявку на пересдачу экзамена по профильному предмету. Мама хмурит брови, кусает губы, но, ни о чем не спрашивает. И я ей очень благодарна - что сказать, сама не знаю.

Не звонила ему - зачем?

Отшучивалась при Сашке, когда друг начинал винить во всем себя и ту ситуацию, в которой мы оказались на берегу. Федор увидел все не в том свете, сделал не те выводы...

Однако дело было еще и в том, что Коля, скорее всего, упомянул наш разговор, в результате Федор понял, что я, так или иначе, но все знаю. И вот тут вопрос: из-за чего конкретно он ушел?

Едем семьями на отдых, мы и Варенковы. В Италию.

Сашка крутит сразу два романа: один с девушкой из наших туристов, второй - с парнем-аниматором, "жгучим и знойным итальянцем". Чувствую себя амебой, таскаюсь за группой по экскурсиям, послушно улыбаюсь для фотографий, а в перерывах между поездками по достопримечательностям сплю.

Приезжаем домой накануне первого сентября. Родители с сувенирами и впечатлениями. Сашка, по-моему, с разбитым сердцем и хламидиями. А я, как это ни странно, загорела и совершенно не выспалась.

Осень начинается с новым учебным годом в понедельник - дождь, ветер, лужи...

По дороге в университет ломается зонт, и окатывает брызгами грузовик. Неудачи продолжаются.

На первую и единственную сегодня пару опаздывает преподаватель, впрочем, сами студенты в виду плохой погоды и пробок подтягиваются только к середине лекции. Последним заходит высокий темноволосый парень, вижу его боковым зрением и совершенно равнодушно продолжаю записывать лекцию дальше.

По рядам идет волна шепота. Девочки отбрасывают ручки и тетрадки, начинают прихорашиваться и принимают соблазнительные позы, насколько это дозволяют им рамки приличий и классические ряды в аудитории.

-... Мотылев, - доносится до меня голос преподавателя, представляющего студента группе.

Закусываю губу, неверяще смотря перед собой.

- Присаживайтесь, и впредь постарайтесь не опаздывать!

Иван Дмитриевич возвращается к предмету лекции, а я застываю с опущенной головой, услышав знакомый голос:

- Привет.

- Привет, - бурчу себе под нос, пока Федор без разрешения садится на скамью рядом.

Лекция идет своим ходом, и под мерный стук капель и шорох ручек по бумаге я, от напряжения что ли или от наглости, засыпаю. На плече Феди.

- Просыпайся, - заправляют мне за ухо прядь и ласково дуют, в это самое ухо.

- Ммм, - жмурюсь я в тепле мужских рук, окутанная его запахом.

- Лекция закончилась, все ушли, - шепчет на ухо Федя, наклоняясь ниже, к шее и целуя в венку.

От этого я точно не проснусь, а растекусь лужицей по ступенькам аудитории.

- Что ты тут делаешь? - отстраняюсь от парня и пытаюсь не улыбаться.

- Теперь я здесь учусь, - пожимает он плечами.

- А-а-а, - тяну я и не знаю, что дальше.

Вернее знаю, но к разговорам это отношения не имеет совсем.

- Ульяна, прости дурака? - совершенно серьезно просит он, и по глазам вижу, что не играет.

- Простила уже, - шутливо ворчу и пытаюсь выйти из-за парты.

- Эй, куда? - останавливают меня сильные руки и сажают на колени. - Я тебя больше никуда не отпущу. И ты меня не отпускай, ладно?

Вместо согласия тянусь к его губам за поцелуем.

Ёжики-кукожики! Мурашки, стоять, я сказала! Мысли, не разбегайсь! Руки смирно! А, впрочем, всем вольно...

- Ну, что, Мотылев, идем ко мне домой? Мама торт обещала купить...

- А она...

- Ты же не боишься мою маму?

- Нет, что ты! Чего мне бояться? Я больше не её студент!

- Правильно говоришь, дядя Федор, - с интонациями Матроскина промурлыкала я Феде в шею, - зато ты теперь студент моего папы! Завтра у нас будет лекция по его предмету...

- ***!

- И я с тобой полностью согласна!

Мы рассмеялись и, взявшись за руки, пошли сдаваться моим родителям.

Больше неудачных недель в моей жизни не будет, уж я постараюсь!