Девятая книга - Эльвира Бочкова

И не виню Творца за то,

Что и дубам – не только ивам! –

Едва ль окажется по силам

Вселенский выдержать потоп.

Их ветви в области колен

Такие носят переломы!..

…С такими гордыми знакомы

Те, что прошли ледовый плен.

Презревши боль, спустились с гор

К друзьям, страшившимся лавины.

Ты был средь тех, кто силой горд:

Средь покорителей вершины.

Их силе, выдержке дивлюсь, –

Но день за днём, как бы под снегом,

Я в берегах своих качусь –

Как подобает русским рекам.

Как ровно бьётся пульс живой!..

…А если б смутою разлива

Меня накрыло с головой,

Так берег чувствовать на диво

Смогу, как чувствую себя:

Отлогий – левый, горный – правый…

…И как, виски посеребря,

Грядёт зима – реке оправой.

* * *

Вот и солнце на отдых ушло:

За моря, за леса, – или далее?

Поискать бы в чащобе дупло –

В нём, дубовом, таится тепло,

Как таилось в наивной сандалии,

Очень детской, давнишней, былой…

Жёлт-песок из неё вытрясая,

Как забыла за жизнь о другой? –

Очень детской, давнишней, былой, –

И о том, что в свой дом принесла я

В той сандалии влажный сквозняк,

Весь пропитанный запахом тины?

…Колдовал лета красного знак:

Горстка им раскалённых песчинок!

* * *

Он – спешащий. Как будто, любя суету,

К ней бежит, и бежит, и бежит – без оглядки.

…Как же листик в морозом прихваченной кадке,

Как в родимом дому, проживает во льду?

Тоже мне!.. Даже мушка в смоле янтаря –

Разморённая солнечным заревом тучка.

…А его – что ни утро, заела текучка:

Только пятки сверкают, мозоли горят.

Одинока в раю. Но ему не скажу.

Умолчу, что садовые поздние астры

Так кусают за пальцы, –

Бесстрашны, клыкасты,

Как ни снилось бездомному мужу-бомжу.

* * *

Не оплошай –

Словами лести встреть.

Влюблён в меня

За рифмы, что даются

Мне так легко:

Посадишь рифмы в клеть,

От духоты без воли задохнутся.

Рифмую всё, чем эта жизнь полна.

И разовью не скоро смерти тему

Лишь потому, что так боюсь зерна,

Насыпанного – горстью! – на арену

Морской волны, усилившей прибой.

…Он рушит, рушит, словно камни мола,

Слова души, живущей вразнобой

С душой, что о любви ей намолола.

Кричу тебе: «От лжи охолони!

Знай долю быть с живой водою рядом,

Пока идём – поистине одни –

Под водопад, грозящий камнепадом».

* * *

День продержался без дождя,

Хотя его обуревали

Такие страсти, что шутя

Могли бы застить к ночи дали.

Ложится сумрак, как туман

Седой, – на травушку у речки…

Я руку правую – в карман:

Её погреть бы, как у печки.

Зачем ты в пальцы вкралась, дрожь?

Ужель идёт похолоданье?

…И лезет страх из старых кож,

Пугаясь с тучами свиданья.

День продержался, как герой.

Ушли из сердца злые муки –

И образ солнца – только мой! –

Блистал часов двенадцать в сутки,

Чтоб знали тучи: не всегда

Дано вершить им суд неправый…

…Когда наступят холода,

Та речка станет переправой

На берег дальний, – и по льдý

Пройдут тогда и тот, и этот.

…День не пошёл на поводу

У туч, летящих в ночь по ветру.

* * *

Чем ближе к тебе,

Тем сильнее порыв отторженья:

Устала от жестов, от лести, от смеха лавины.

В своей ворожбе

Обессилев, осенние месяцы

Картины сожженья

Всех веток – свели к золотой середине.

Они поспокойней, декабрь и январь, –

И Отчизна

Им русскую душу – как снежную ширь подарила.

…А ты – словно в лучшие? худшие?

Дни коммунизма

Всё гонишь и гонишь в их головы муть от кадила.

Твоей нет вины,

Что своею меня не признал ты

В стране, что во все времена –

По сей день! – театральна.

…Блистательный снег

И на сцене – блистательней смальты.

И даже свеча, что пылает во Храме, – астральна.

* * *

Не о встрече в мире суетном,

Не о страждущей душе, –

О стриже, что в небе сумрачном

Слабнет, слабнет в вираже.

Не о пёрышке потерянном,

Павшем с неба на песок, –

А об облаке, отбеленном,

Словно старческий висок.

Нету силушки о летечке

Вспоминать мне в эту ночь.

Воду в ступе, словно семечки,

Не начать бы вдруг толочь.

Обещала с неба сокола,

А представила стрижа:

Вьётся-вьётся-вьётся около

Своего же виража.

…Камнем вниз, – и всё поставится

На привычные места.

В ставень память вновь уставится:

Ты сочти, что – неспроста.

Наблюдай, как легче лёгкого

Кроет землю снежный пух…

…Как у северного сокола

Глаз на летечко потух.

ВНЕЗАПНЫЙ СНЕГ

Не бровей кусты, нависшие

На ослепшие глаза,

А мгновенье, в наивысшее

Возведённое лишь за

Белизну, – руками сильными

Не добиться малярам…

…Миг, что выбелил белилами

В злате луковки церквям.

Сладко будет чёрну ворону

Над дорогою кружить,

Где прохожему – чуть в сторону! –

На земле уже не жить:

Оказаться в летней кепочке

В летнем дне по январю,

Увидать, как зреют семечки

Райских яблочек в раю.

* * *

Зиме опять качать права свои:

Чуть рассвело – покровом вдовьим – сумрак.

В сосне твоей глаза ночной совы

Горят огнём, а он – и ỳтру жуток.

И в полдень по стволу ты не стучи:

Весёлым звоном он не отзовётся.

Сосну твою покинули грачи.

И лёд пришёл к живой воде колодца.

Округа вся готовится ко сну.

…Заснёт, накинув пухи-покрывала…

Грачам дай, Боже, память: ждать весну,

Чтобы силы на обратный путь хватало.

зима

Дóлги эти снега.

Словно сны, – высокú, –

И мешает пурга

Им завыть от тоски,

Потому что сама

Зла, как осы в избе,

Где гадает зима

О погоде судьбе.

Разве хватит, душа,

Твоего багажа,

Чтобы ровно дышать,

Руку к горлу прижав?

* * *

Зима, зачем шутя взяла

Меня в полон и не спросила?

Не развязать весне узла

Того, что вьюга закрутила.

Здесь, на снегу, следы сорок –

Непевчих мелкое топтанье, –

И в горло выдавлен комок

Из сердца, мне прервав дыханье.

Так понимай же: почему

И в день со светом в занавеске

Всё тонут – словно в том дыму! –

Собранья вешнего повестки.

Гляди: курящих полон зал,

И нету для окурков урны

Или того, кто б встал и взял

Аккорд в басах клавиатуры,

Чтобы скучающий рояль

Заговорил, запел ручьями,

Чтоб раззвучался люстр хрусталь

Над безголосыми речами.

* * *

Тебе решать: насколько я нужна

Моей строке, рифмованному слову.

…Любовный вздор – похож был на полову,

Которой – грошик красная цена.

Поэту не протягивай руки:

В нём женщина ещё вовсю колдует, –

И отвечает, к счастью, на звонки,

И замечает, куда ветер дует.

У поздних вёсен – ветреный удел:

Они своё с лихвою наверстают!..

…А тот, кто с ранних лет о снеге пел,

О, как боится он, что снег растает!

Похож на женский – обморок межи:

И выбор всё ещё не сделан ею

Между стеной пшеницы (или ржи)

И… уходящим в снежную аллею.

земля и небо

Распахали поле с тобой,

Положили в него зерно.

На земле – уже листобой:

Листья с неба – легли на дно

Полюбившего ил пруда.

…Долго плавали поверху, но…

Я тебе говорила: «Да».

Говорил ты: «Иди ко мне!»

Я тебе говорила: «Да!»

Ты горел, как они, в огне.

Мне в глаза глядеть не мешай.

Поцелуем не трогай слёз.

В поле убран весь урожай:

Много радости он принёс?

Горек хлеб там, где солон пот.

Вот ты сердце и надорвал.

Заготовил зерна на год.

…Спишь убитый, – как наповал.

* * *

А я-то думала: душа

Живёт, другою прирастая!

Но –

Привлекает волчья стая

Неокрылённого стрижа.

Хотел бы, – взвился до небес,

Для солнца в облаке прорезав

Крылом хотя бы щель,

А лес

Пусть будет полон леших, бесов –

Для тех, кто тоже бесноват: