Тайна России - Назаров Михаил Викторович

Еще более возмутительным "белым пятном" Россия была в глазах международного еврейства: Российская империя, где к тому времени находилась самая большая часть еврейского народа (около 6 миллионов), оставалась практически единственным (за исключением небольшой Румынии) государством, в котором существовали ограничения для евреев по религиозному признаку. Поэтому именно в России при поддержке из-за границы наиболее обострились описанные проблемы взаимоотношений между еврейством и христианским окружением.

Борьба международного еврейства за равноправие единоверцев, в России началась еще в конце XIX в. и усилилась во время русско-японской войны. А. В. Давыдов (масон 33°), в свое время имевший доступ к секретным документам русского Министерства финансов, отмечает безуспешные попытки царского правительства "прийти к соглашению с международным еврейством на предмет прекращения революционной деятельности евреев. Причем банкир "Шифф признал, что через него поступают средства для русского революционного движения" [52]. с. Ю. Витте упоминает в мемуарах, как при подписании мирного договора в Портсмуте еврейская делегация (с участием Я. Шиффа — "главы финансового еврейского мира в Америке" и Краусса — главы ложи Бнай Брит) требовала равноправия евреям, и когда Витте пытался объяснить, что для этого понадобится еще много лет, — последовали угрозы [53].

Экономическая сторона этой борьбы была, возможно, еще более важной: России были закрыты зарубежные кредиты, в то время как Япония имела неограниченный кредит и смогла вести войну гораздо дольше, чем рассчитывало русское командование. "Encyclopaedia Judica" объясняет, почему: Шифф, "чрезвычайно разгневанный антисемитской политикой царского режима в России, с радостью поддержал японские военные усилия. Он последовательно отказывался участвовать в займах России и использовал свое влияние для удержания других фирм от размещения русских займов, в то же время оказывая финансовую поддержку группам самообороны русского еврейства. Шифф продолжил эту политику во время Первой мировой войны, смягчившись лишь после падения царизма в 1917 г. В это время он оказал поддержку солидным кредитом правительству Керенского" [54].

Что здесь понимается под "группами самообороны", уточняет издание нью-йоркской еврейской общины: "Шифф никогда не упускал случая использовать свое влияние в высших интересах своего народа. Он финансировал противников самодержавной России… [55].

О том, как финансовое господство еврейства проявилось в Первой мировой войне, дает представление приводимая А. Солженицыным (в сжатом виде) стенограмма обсуждения русским правительством в августе 1916 г. еврейского ультиматума об отмене ограничений евреям: …повсюду на Западе (и от внутренних банков тоже) тотчас были обрезаны кредиты для России на ведение войны, недвусмысленно закрыты все источники, без которых Россия не могла воевать и недели. Наиболее ощутительно это сказалось в Соединенных Штатах, ставших банкиром воюющей Европы". Кривошеин предлагал просить международное еврейство об ответных услугах: "окажите воздействие на печать, зависящую от еврейского капитала (это равносильно всей печати), в смысле перемены ее революционного тона…. Сазонов: "Союзники тоже зависит от еврейского капитала и ответят нам указанием прежде всего примириться с евреями". Щербатов: "Мы попали в заколдованный круг. Мы бессильны: деньги в еврейских руках, и без них мы не найдем ни копейки…" [56].

Это уже был выход событий на прямую дорогу к Февралю. Поскольку в подготовке Февральской революции интересы масонства и еврейства совпадали, неудивительно, что ее финансировали и Я. Шифф, и Великий Надзиратель Великой Ложи Англии, видный политик и банкир лорд Мильнер [57]. (Говоря об активности Мильнера в Петрограде накануне Февраля, ирландский представитель в британском парламенте прямо заявил: "наши лидеры… послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы подготовить эту революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице.) [58]. Своя причина для поддержки революционеров была у Германии и Австро-Венгрии: ставка на разложение воевавшей против них русской армии, но в здесь, по всей видимости, помогали еврейские банкиры, в том числе родственники в компаньоны Шиффа — Варбурги [59].

В 1917 г. из масонов состояли [60]:

— ядро еврейских политических организаций, действовавших в Петрограде (ключевой фигурой был А.И. Браудо — "дипломатический представитель русского еврейства", поддерживавший тайные связи с важнейшими еврейскими зарубежными центрами [61], а также Л. М. Брамсон, М. М. Винавер, Я. Г. Фрумкин и О. О. Грузейберг — защитник Бейлиса, и др.);

— Временное правительство {"масонами было большинство его членов" [62], - "сообщает и масонский словарь);

— первое руководство Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов (масонами были все три члена президиума — Н. с. Чхеидзе, А. Ф. Керенский, М.И. Скобелев и два из четырех секретарей — К. А. Гвоздев, Н. Д. Соколов).

Сразу же после образования Временное правительство начало разработку декрета о равноправии евреев "в постоянном контакте с беспрерывно заседавшим Политическом бюро", т. е. еврейским центром, — пишет его член М. Г. Фрумкин. Но "Бюро высказалось за то, чтобы не издано было специального декрета о равноправии евреев — были голоса и за такое решение, — а что6ы декрет носил общий характер и отменял все существующие — вероисповедные и национальные ограничения". После публикации декрета еврейское Политическое бюро отправилось с депутацией к главе Временного правительства кн. Львову и в Совет рабочих и солдатских депутатов — но не с тем, чтобы выразить благодарность, а с тем, чтобы поздравить Временное правительство и Совет с изданием этого декрета. Так гласило постановление Политического бюро" [63].

То есть Февраль был их совместной победой, в которой большевики практически не участвовали (лишь иронию судьбы можно видеть в том, что приходу Ленина к власти в Октябре косвенно помогли те же масоны Антанты, требовавшие, от Временного правительства продолжения войны любой ценой — чем и привели его к краху).

Таким образом, во время Первой мировой войны у России не оказалось в мире друзей, и в то же время, будучи необычным, чужеродным "белым пятном" на карте мира, она притягивала к себе все противодействующие силы; еврейство, масонство, военных противников (Германию и Австро-Венгрию), социалистов, сепаратистов… В западных кругах, помимо политических интересов, существовали и экономические: одна шестая часть суши с ее природными богатствами была заманчивым призом для сильных мира сего. В этом сложении самых разных враждебных сил и их интересов и состоял план [64], предложенный Гельфандом-Парвусом германскому правительству.

Дело усугублялось тем — и в этом наш главный грех, — что наиболее активная часть российской интеллигенции была не мудрым водителем нации, а проводником разрушительных идей, слепым инструментом враждебных сил. Никакой глава государства не смог бы этому натиску противостоять политически. Поэтому вряд ли оправданно объяснять катастрофу непроведением реформ — в этом, конечно, тоже была причина, но пассивная, а не активная. Когда нужный реформатор появлялся — Александр П. Столыпин, — его убивали представители тех же самых «прогрессивных» кругов, ибо реформы препятствовали их стремлению к "великим потрясениям". Особенно это касается периода столыпинских реформ, которым противодействовали и либеральные и революционные партии — от кадетов до большевиков. Поэтому также не имеет смысла все сводить к "отсутствию политческих способностей" у Николая II.

Свои решения Государь принимал вовсе не под чьим-то влияниями (это сильно преувеличено его противниками). Он был человеком мягким, но не слабым, а скорее даже непоколебимым — там, где ему не позволяли поступать иначе его нравственные принципы. Он не был способен на расчетливый компромисс и интригу. В политике, как и в жизни, он руководствовался чистой совестью, но этот метод не всегда приносил ожидаемые плоды. Характерна инициатива Николая II по созыву первой в истории конференции по разоружению в Гааге в 1899 г. — она, конечно, была обречена на неуспех в мире, в котором назревала схватка за глобальный контроль…