Милена великолепная - Наталья Аронова

– И на кого же ты охотишься?

– А ты не понимаешь, дурочка? Мне нужен муж. Годы-то идут, часики тикают. Мне уже двадцать пять…

Я хотела ее поправить, но воздержалась. Прекрасная Елена просто слишком привыкла скрывать свой возраст.

– Уже двадцать пять. На пятки наступают молодые да ранние. Пора, пора мне вытащить свой выигрышный билетик. Замуж, и сразу ребенка. А ты смотри, не сделай такой глупости, не принеси в подоле. С тобой, сестреночка, поговорить за предохранение или сама разберешься?

– Уже разобралась, спасибо.

– Вот и ладненько. Так что не забивай себе голову глупостями, красотка. Получай удовольствие не от секса, а от других вещей. Сама видишь – из-за этой глупости подняли слишком много шума. Я вот, например, получила настоящий оргазм, когда купила эти босоножки от Джимми Чу… Примерь-ка!

Глава 3

Я слишком привыкла верить своей старшей сестре, чтобы подвергать сомнению ее жизненную позицию. Хотя, несомненно, для себя я желала лучшего… И большего. Откровенно говоря, я сомневалась в том, что мне стоит связывать свою дальнейшую карьеру с глянцевым журналом. Да, все это красиво, и блестяще, и увлекательно, но чем-то похоже на босоножки от Джимми Чу. Слишком тонки ремешки, слишком высоки каблуки, слишком много непрактичных блесток.

Для трудной дороги человеческого счастья нужно что-то понадежнее, пусть и попроще, и погрубее.

Я посоветовалась с Катериной. В конце концов, она тоже была моей старшей сестрой. Правда, она мало знала о жизни московского полусвета, но много – о жизненной лотерее, в которой так важно вытащить свой выигрышный билетик…

Как я уже говорила, Катя училась в школе весьма посредственно, зато хорошо стряпала и еще лучше шила. Она хотела стать модельером, но провалилась на вступительных испытаниях – ее рисунок оказался ниже всякой критики. Родители уговаривали Катю подождать год, поработать, а потом попытаться еще разок. Но Катя отнесла документы в медицинское училище. Там был недобор, и ее приняли. К всеобщему удивлению, ей понравилось в меде. Она стала почти отличницей. Может быть, ее преуспевание зависело от особенностей характера? Катя не признавала абстрактных знаний, которые приобретаются просто так, для общего развития. Она была девушкой практического склада. А так как она была еще и миловидной, то после учебы смогла найти работу мечты. Вернее, работа мечты нашла ее сама. В лице известного пластического хирурга Беляева.

Беляев, без шуток, был гением. Из разных концов страны к нему ехали дамы, озабоченные формой своих носов и грудей. Столичные львицы объявляли завистливым подругам, что едут подтянуть физиономию в швейцарскую или австрийскую клинику, а сами подавались в глубь страны, к Беляеву. Более того, гражданочки из Европы тоже наносили ему визиты, потому что делать пластику у Беляева им обходилось в разы дешевле, чем на родине. Но, как и всякий гений, Беляев обладал сложным характером и вздорным нравом.

Он третировал медицинских сестер, обзывая их дурындами, сонными тетерями и разинями. Впрочем, начальству он тоже спуска не давал. Беляев виртуозно ругался матом, был не дурак выпить и во время операций имел дурное обыкновение декламировать стихи, да какие! Таких стишков ни в одной хрестоматии не сыщещь – хулиганские вирши Лермонтова, к примеру, или даже срамные оды Баркова. В моменты очень хорошего настроения светило распевало частушки, тоже, как можно догадаться, малопристойные.

Пациенткам причуды хирурга казались милыми и забавными, они их развлекали, а вот персонал, бывало, нервничал. Правда, даже те, кто на дух не переносил обсценной лексики, крепко держались за свои рабочие места – в клинике недурно платили. И нипочем Катерине не попасть на такое доходное место, кабы не случай, бог-изобретатель.

В отделение челюстно-лицевой хирургии, где она проходила практику, Беляева привезли на консультацию. Катя видела из окошка палаты высокого и грузного человека, который медленно выбирался из автомобиля.

У Беляева была физиономия древнего римлянина времен упадка Империи – благородный, но несколько оплывший профиль, саркастически сложенный рот, веселые глаза и основательный нос клубничного оттенка. Когда этот «римлянин» вломился в палату к подопечному Катеньки, она остолбенела. Незнакомец был без халата и бахил, от него ощутимо попахивало алкоголем. Без лишних церемоний он прошествовал к постели больного и полез ему под повязки. Для полноты картины пришелец бормотал себе под нос что-то совершенно неприличное. Катерина никогда еще не видела близко гениальных хирургов. Надо вам сказать, что палату занимал бизнесмен средней руки, пострадавший вследствие происков конкурентов. Моя невероятная сестрица предположила, что враги явились доконать пошедшего на поправку больного, и бросилась на его защиту.

Катя уперла руки в боки и сказала все, что думает о вторжении неизвестного нахала, а потом попыталась вытолкать его из палаты. Сбежавшийся на шум персонал стал свидетелем необыкновенного аттракциона. Миниатюрная медсестра Бушуева, уперев руки в обширный живот именитого хирурга, буксует ногами, обутыми в теннисные туфли, по недавно протертому линолеуму, а Беляев хохочет во все горло и называет ее маленькой злючкой. На кровати же в это время в пароксизме корчился пациент, которого и приехал осмотреть гений пластической хирургии. У бедолаги, видите ли, челюсть оказалась сломана в двух местах, и смеяться ему было совершенно противопоказано.

После инцидента в палате Беляев забрал Катерину в свою клинику. Скоро она стала его правой рукой. Из нее получилась блестящая хирургическая сестра.

У Кати был врожденный талант ладить с людьми. Она одна умела успокоить гнев своего патрона, кроме того, ее участие действовало на пациентов, как целительный бальзам. Катерина умела ободрить и приструнить, пошутить к месту и быть строгой. Восстановление шло быстрее и легче обычного. Отеки спадали, швы заживали.

Беляев души не чаял в Катерине. Дело в том, что пожилой бонвиван был одинок. Жена когда-то ушла от него, когда он еще не являлся светилом, а был обычным хирургом. Дети выросли. Сын-лоботряс и дочка-франтиха безостановочно тянули с папаши деньги, но эмоционального контакта избегали. Беляев, судя по всему, питал к Катеньке отечески теплые чувства. Поэтому, когда его пригласили работать в Англию, он согласился с одним условием – что его будет сопровождать его медицинская сестра.

– Должен же я говорить с кем-то, кто понимает мои матюги, – так он объяснил свое желание.

Катя с восторгом стала собираться на чужбину.

Наши родители колебались от радости к ужасу и обратно. Их успокаивали, объясняя, что времена железного занавеса давно прошли, что от Англии до России четыре часа самолетом, что повсеместное распространение Интернета уничтожает самый смысл разлуки.

Наконец они смирились и даже обрадовались тому, что Катюша, этот смешной плюшевый медвежонок, этот маленький поваренок, получила шанс так хорошо устроиться в жизни. Вот только их смущал спутник Катерины. Что, если у нее роман с этим пластическим хирургом? Он, конечно, человек хороший и врач от Бога, и к Катеньке прекрасно относится… Но он же значительно старше ее!

Впрочем, их опасения были беспочвенны.

Теперь Катя живет в Лондоне, работает в Harlingham Clinic & Spa. С родителями и со мной она общается по скайпу. Рассказывает невероятные вещи – что Беляев стал сторонником здорового образа жизни, похудел на тридцать килограммов, принялся бегать по утрам и женился по страстной любви на молодой англичанке. Присцилла – очень славная, она преподает в университете. Специалист по русской словесности. Сама Катенька кое с кем встречается, но ничего серьезного у нее нет, потому что работа отнимает слишком много времени.

Она на хорошем счету, говорит Катя, время от времени нечаянно переходя на английский. Она стала старшей сестрой. Это здесь почетно. Познакомилась с Лиз Херли, Кайли Миноуг и Мадонной. Правда, Мадонна в своих интервью отрицает, что прибегала к помощи пластической хирургии. Но это неважно. А вот Лиз Херли – очень милая и простая в обращении, подарила Кате аметистовые бусы. А Кайли Миноуг – свой новый диск с автографом. И когда мы уже приедем в гости? Правда, у Кати маленькая квартирка без кухни. Ведь она почти не бывает дома. Ну ничего, как-нибудь устроимся. Можно даже пожить в особняке Ротшильда, где звезды проходят реабилитационный период. Там у Кати есть небольшая комнатка под самой крышей, где она спит, когда некогда или неохота ехать домой…

Странно было слышать, как Катя называет своим домом квартирку в Сохо. Странно было узнать, что в этой квартирке нет даже кухни – завтракает Катя по дороге, покупая себе кофе и пончик в «Старбакс», обедает на работе в кафетерии, а ужинает в кафе или заказывает что-нибудь на дом. И это она, простаивавшая у плиты все свободное время, с таким восторгом осваивавшая сложнейшие рецепты!