Остров - Бьёрнсдоттир Сигридур Хагалин

— Я верю, — говорит Элин, мужественно улыбаясь в объектив, — что вскоре мы будем с грустью вспоминать об этом дне, когда мы оказались столь едины и решительно противостояли трудным обстоятельствам. Но он также послужит нам напоминанием о том, что нужно постоянно улучшать инфраструктуру телекоммуникаций и связь с окружающим миром.

Она делает паузу и оглядывает присутствующих в зале.

— Дорогие соотечественники! Наш народ живет на этой земле уже более тысячи лет. Мы регулярно испытываем на себе мощь природной стихии, добываем пропитание в море и живем тем, что дает нам эта земля. Мы сохранили наш язык и культуру, создали бессмертные произведения искусства, построили сильное общество всеобщего благосостояния, в котором все имеют доступ к образованию. Давайте не будем отчаиваться. Сохраним спокойствие и проявим солидарность. Не будем делать запасы продовольствия и топлива. Хотела бы также попросить всех, кто ждет вестей от своих любимых, находящихся за рубежом, набраться терпения. Я искренне сопереживаю вам, почти у каждого из нас есть родственники и друзья за границей; заверяю, что мы делаем все, что в наших силах, чтобы как можно быстрее наладить связь. И в заключение я хочу поблагодарить спасателей за то, что они согласились помогать полиции в обеспечении законности и порядка в стране, пока связь с внешним миром не будет восстановлена. Ваш вклад, как всегда, неоценим.

Трансляция закончилась, в редакции царит глубокое молчание.

— Вот такие у нас новости, — говорит наконец Ульвхильд, выключая телевизор. — Белая королева стала премьер-министром, а спасателям раздали оружие.

— Спасательные команды еще не вооружили, — возражает Хьяльти.

Еще нет.

ГОЛОДНЫЙ ДОМ

Серая карандашная линия останавливается на серой бумаге в сероватых сумерках, начало темнеть.

Я не собирался об этом писать. Хотел написать что-то доброе, исцеляющее, что меня согрело бы и помогло забыть об одиночестве. Воспоминания, которые накатывают на меня днем, пока я вскапываю огород, рыбачу в море или кормлю овец, всегда о чем-то теплом и ароматном — яблочном пироге, горячем кофе, дразнящем облаке парфюма в отапливаемом торговом центре, бензине в новой машине, спагетти болоньезе, пене для бритья, мяте, апельсинах. Когда я пытаюсь перенести эти ароматные воспоминания на бумагу своими грубыми руками, в трещинах и с въевшейся грязью, выходит лишь какая-то бесконечная маета, старые ссоры, давние обиды на людей из другого мира, имен которых я почти не помню. Вероятно, было бы лучше сосредоточиться на яблочном пироге, съесть больше апельсинов.

Я встаю и ковыляю вниз по лестнице; спустившись, могу наконец выпрямиться, наверху я в полный рост не помещаюсь. Наступило время собрать овец, загнать их в дом, погреться возле них на ночь.

Тира следует за мной, выбегает на улицу и ждет меня у калитки, виляя хвостом. Для нее наступает кульминация дня: побегать по каменистому горному склону, между скал и снежных шапок, сосредоточенно и сурово собирая овец, заслужить за труды похвалу и, возможно, рыбью чешую. Мне навстречу выходит только Мани, старый баран, он злится, что ему не дают позабавиться с овцами, но в конце концов в доме они оказываются все вместе.

Я вхожу вслед за овцами и забираю от них Светлушку, ласково держа ее за рог: пришло время доить. Она уже привыкла, ведет себя так, словно ее это не касается, и больше не пытается брыкаться. Она рада освободиться от молока, бедняжка, выручает меня, пока я не смогу доить других овец, разлучив их с ягнятами. Светлушке бояться этого расставания не нужно, ее ягненок был слабым и умер вскоре после появления на свет, в одночасье.

Двенадцать овец, ровно столько, как говорили, могла прокормить эта земля, тринадцатую всегда забирала лиса.

Я глажу овцу по холке, она тощая, но это поправимо. Волею небес и на нашем краю света отступят сугробы и появятся новые ростки. Мы всё переживем, говорю я овце и осторожно забираю из-под нее ведро.

Молока Светлушка сегодня дает немного, около двух чашек. Сверху в желтой пене плавает грязь от овечьей шерсти. Постаравшись ее слить, я морщусь и большими глотками выпиваю пойло прямо из ведра. Парное овечье молоко имеет мало общего с пастеризованной бурдой в картонных пакетах из моего детства и тем, что добавляют в кафе, когда делают латте или макиато, оно густое и жирное и заряжает меня калориями.

В какой-то момент молоко просится наружу, однако мне удается удержать его в желудке, и я чувствую, как первобытная энергия наполняет мое тело от пальцев рук до пальцев ног, даже различаю признаки жизни в вялом члене. И в этом конце когда-то была сила, говорю я, поглаживая Светлушку за ухом.

Тире достаются лишь остатки старого тюленьего мяса, и вонь стоит такая, что я потом не пускаю ее к себе наверх. Она обиженно сворачивается калачиком у входной двери, но у всего есть предел, в том числе у моей любви к ней и терпимости к вони от собачьих газов.

Наступает вечер, и никто из обитателей Голодного дома не помнит, каково это — быть сытым. Я устраиваюсь за своей конторкой, точу карандаш и продолжаю вспоминать.

Элин будет премьер-министром

Изменениями в кабинете министров планируется сбить волну протестов

РЕЙКЬЯВИК, 23 января. — Министр внутренних дел Элин Олафсдоттир вчера объявила альтингу об изменениях в правительстве. Председатель альтинга, исполняющий в отсутствие президента Исландии его обязанности, назначил Элин исполнять обязанности премьер-министра в силу его отсутствия.

Министр финансов Аринбьерн Олафссон по той же причине возьмет на себя обязанности министра экономики, министр образования Ингибьерг Л. Лейфсдоттир временно займет пост министра общественного развития и здравоохранения, а министр иностранных дел Скули Халльдорссон получит пост министра промышленности и экологии.

Депутаты поднялись со своих мест и встретили это решение аплодисментами.

По словам нового премьера, решение беспрецедентное, но в свете сложившейся ситуации необходимое.

«Я считаю, что неправильно назначать новых министров, пока не выяснится судьба тех, кто оказался за границей, когда прервалась связь с внешним миром, — сказала Элин на заседании альтинга. — Действующие министры возьмут на себя обязанности своих отсутствующих коллег до восстановления связи».

Перемены вследствие беспорядков

Изменения были обнародованы после того, как вчера полиция и спасатели применили дубинки и слезоточивый газ для усмирения протестующих у здания альтинга.

Беспорядки начались, когда пограничная служба объявила о том, что попытки установить связь с внешним миром не принесли результатов. Три самолета и вертолет, направленные в Гренландию, Шотландию, Норвегию и на Ньюфаундленд, исчезли с радаров над Атлантическим океаном и не выходят на связь.

Кроме того, ничего не известно о местонахождении сторожевых кораблей «Тор», «Тюр» и «Эгир», а также исследовательского судна «Арни Фридрикссон», с тех пор как десять дней назад они покинули исключительную экономическую зону.

Протестующие критиковали нерешительность властей, говорили, что страной фактически никто не управляет, и требовали до Пасхи провести новые выборы.

В своей речи перед депутатами Элин не затронула ни вчерашних событий, ни требований митингующих. Она только попросила председателя альтинга осуществлять полномочия президента страны ввиду отсутствия того, а первого вице-спикера временно заменить его в альтинге.

«Эрик Йоханнессон уже почти четыре года прекрасно исполняет обязанности председателя альтинга. Народ доверяет ему временно исполнять обязанности президента Исландии ввиду отсутствия последнего», — сказала премьер-министр, а также пожелала новому председателю парламента Вальгерд Хауксдоттир большой удачи и успехов в работе.

ХЬЯЛЬТИ

Страна затерялась в ледяных водах Северной Атлантики, между 65-м градусом северной широты и 18-м градусом западной долготы. За то короткое время, когда на небе светит зимнее солнце, все становится острее. Хьяльти сидит за письменным столом и смотрит в окно на это зрелище: грязный, промерзший город, клочья пластиковых пакетов свисают с деревьев, как поникшие флажки после вечеринки. Лужайки во дворах скованы толстым слоем льда. Впереди отвратительная весна.