Остров - Бьёрнсдоттир Сигридур Хагалин

Я пугаю их маленькой пастушкой по ту сторону фьорда, призрак которой появляется после того, как хозяйка привязала ей к спине маслобойку и отправила искать овец в непогоду. Сливки должны были превращаться в масло на худой детской спине, но девочка замерзла насмерть. Появления призрака так подействовали на обитателей хутора, что они бежали, и хутор пришел в запустение.

— Я бы тоже вернулась призраком, — говорит Йоханна сердито, — и убила бы эту мерзкую хозяйку.

— Ты ее когда-нибудь видел? — спрашивает Джек.

Я мотаю головой:

— Это всего лишь старые истории, однако странно, как жителям фьорда удалось исказить невинную колыбельную:

Баю-баю-бай, лебеди поют, ветры облака трясут, падаль вороны несут.[13] * * *

Новые обитатели Голодного дома живут, примирившись со страхом. Дикие и самодостаточные, дети меня не слушаются, но заботятся друг о друге и обо мне. Мне нужно научить их всему, что умею сам: ловить и разделывать рыбу, ухаживать за овцами, доить их, забивать и разделывать мясо, охотиться на тюленей и бакланов, ощипывать линяющих гусей и лебедей, собирать яйца, ягоды и мох и сохранять на зиму. Кто знает, может, они и выживут. Тогда это будет моим наследием, маленькие ростки общества на самом краю океана.

У нас нет ни книг, ни музыкальных инструментов, но Маргрет поет чистым голосом, а Джек знает страшилки, от которых волосы встают дыбом, дети вырезают и рисуют на прибрежном песке.

И одной летней ночью, когда солнце танцует над морской гладью в устье фьорда и окутывает золотом наше суровое существование, они вытаскивают на воду лодку и гребут навстречу полночному солнцу, раздеваются и по очереди прыгают с кормы в холодную воду. Их смех доносится до старика, который сидит на камне у края, размышляет о темноте и свете, о минувшем и предстоящем и знает, что история еще только начинается.

Иногда мир такой маленький, что вмещает только одного старика и пятерых бездомных детей на пустынном фьорде.

Но мы здесь. Мы живы.

Услышьте нас.