Вершина мира (сборник) - Елена Федорова

– Думаю, вам нужно не сожалеть, а радоваться, что сейчас у вас появилась возможность все исправить. Внести коррективы в свою жизнь никогда не поздно. Заявляю вам об этом с высоты прожитых лет. Мне было пятьдесят, когда я начал все с нуля. Я имею ввиду нулевую точку, с которой начался отсчет моего изменившегося мировоззрения. Я попытался стать другим человеком: спокойным, добрым, уравновешенным, любящим и любимым. Не думайте, что до того момента меня никто не любил. Любили еще как. Но это была любовь временная, очерченная временными границами нашего бытия. А я мечтал о другой любви, – улыбнулся. – Вы меня понимаете. Да?

Максим кивнул. Обида на Винсента прошла. Он вновь был для Максима желанным собеседником, с которым не хотелось расставаться. К тому же Винсент говорил о том, что давно волновало Максима. С Винсентом он мог быть самим собой. Мог снова стать мальчишкой чистым, открытым, верящим в то, что жизнь – это праздник. Он смотрел на Винсента во все глаза, слушал его и время от времени повторял за ним:

– О, ля-ля!

– О, ля-ля, – смеялся Винсент, делая ударение на «о».

Они не заметили, что проболтали с рассвета до заката. До того самого момента, когда в таверну начали собираться посетители. Не сговариваясь Максим и Винсент замолчали. Никто не желал посвящать посторонних в свои тайны.

– Вы останетесь еще или?.. – спросил Винсент, поднявшись.

– Мне нужно лететь домой, – ответил Максим. – Спасибо вам за все. Передавайте привет Эмме. Я буду по вам скучать.

– Храни тебя Господь, сынок, – обняв Максима, сказал Винсент.

– И вас, мой друг.

Максим ушел из таверны в самом прекрасном расположении духа. Собрал чемодан. Лег на кукольную кровать, моментально заснул. Ему было легко от осознания того, что с первыми лучами солнца он покинет остров Святой Елены, чтобы начать свою жизнь с нуля…

Небольшой самолет опустился на воду, подняв фонтан брызг. Остановился у причала. Пилот заглушил мотор, первым вышел из самолета. Следом за ним вышла Эмма в своем старомодном платье и шляпке с вуалью. Она обняла пилота, поцеловала его в щеку и пошла по причалу. Ступив на землю обернулась, помахала рукой, подобрала подол платья, побежала к стоящему на пригорке Винсенту.

– С возвращением, мой ангел, – сказал он, прижав ее к груди. – Эндрю все еще сердится на меня?

– Увы, – ответила она. Посмотрела на Винсента. – Может быть, тебе первому стоит сделать шаг к примирению?

– Да, но не сегодня, – сказал Винсент, взяв Эмму под руку. – Сегодня наш гость покидает остров. С минуты на минуту он появится здесь. Марсель уже пошел за ним.

– Понятно, – сказала Эмма со вздохом. Обернулась, помахала рукой пилоту. Он помахал ей в ответ.

Из окна своей комнаты Эмма видела, как Максим Алексеев подошел к самолету. Как оглянулся, словно хотел кого-то отыскать. Минуту стоял в раздумье, а потом помахал рукой наудачу тому, кто, может быть, его видит. Эмма улыбнулась, послала Максиму мысленный воздушный поцелуй, пошла на веранду. Оттуда было лучше наблюдать за взлетом самолета. Винсент уже сидел там в плетеном кресле с бокалом апельсинового сока. Эмма села рядом, спросила:

– Он понравился тебе?

– Ром, который ты привезла, да, – ответил Винсент с улыбкой.

– Не юлите, мосье Проскурин. Вы прекрасно поняли, что я спросила вас про этого русского человека, – проговорила Эмма, сев рядом.

– О, ля-ля! – воскликнул Винсент. – Наш Эндрю становится первоклассным пилотом. Посмотри, дорогая, как он лихо закладывает вираж!

– Он показывает гостю место тайных прогулок Наполеона. Место, где тот, возможно, никогда не гулял, – сказала Эмма, наблюдая за самолетом. – Об этом человеке столько много противоречивых сведений, что невозможно в этом избытке информации отыскать зерно истины.

– Мы с ним тоже говорили о зернах истины, – сказал Винсент.

– Ты говорил с Наполеоном? – Эмма нахмурилась.

– Я разговаривал с нашим гостем, – улыбнулся Винсент. – Мы с ним обсуждали притчу о сеятеле, сеющем зерна истины. Он слушал очень внимательно, когда я объяснял ему значение этой притчи. Я попытался без ошибок передать текст. Я сказа: «Сеятель слово сеет. Посеянное при дороге, означает тех, в которых сеется слово, но к которым, когда услышат, тотчас приходит сатана и похищает слово, посеянное в сердцах их. Подобным образом и посеянное на каменистом месте означает тех, которые когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются. Посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода. А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной в сто крат».[4]

– Думаешь, зерна прорастут? – спросила Эмма, с любопытством глядя на мужа.

– Думаю, да, – ответил Винсент. – Этот Максим Михайлович чем-то похож на нашего сына Эндрю. Я его намеренно рассердил, а потом… – Винсент рассмеялся. – Он раз двести повторил: «О, ля-ля!»

– Ты не преувеличиваешь? – с недоверием спросила Эмма.

– Я приуменьшаю, дорогая, чтобы ты не сочла меня лжецом, – ответил Винсент, поцеловав Эмму в щеку. – Мы с Максимом встретились на рассвете врагами, а расстались на закате лучшими друзьями. Я загадал, если сумею заслужить его доверие, то сын меня тоже сможет понять и простить.

– Я в этом никогда не сомневалась, – сказала Эмма. – Никогда…

Секретарь встретил Алексеева в аэропорту. Задал несколько вопросов, перешел к делам.

– Завтра вы приглашены на званый ужин в честь открытия галереи, – сказал Стас.

– Не пойду, – отрезал Максим.

– Но, Максим Михайлович, вы…

– Стас, я же сказала: не пойду, – перебил его Алексеев. – Поезжай вместо меня. Возьми свою подружку и повеселись от души. А мне нужно поразмышлять над смыслом жизни.

– Если я правильно понял, то на острове у вас на это не было времени, – сказал Стас с улыбочкой.

– Хочешь, чтобы я тебя уволил? – спросил Максим, посмотрев на него с презрением. – Распустился ты, Станислав, за эту неделю. Смотри мне, – погрозил ему кулаком.

– Простите, Максим Михайлович, – проговорил Стас. – Я исправлюсь. Куда вас отвезти?

– На край света, – ответил тот с издевкой. – Еще один минус, Стас.

– Я думал, вы захотите в офис заглянуть, – попытался выкрутиться Стас.

– Не захочу, – сказал Алексеев. – Дня два не захочу железно, – потянулся. – А, может быть, вообще никогда не захочу.

Стас от неожиданности даже сбавил скорость. Посмотрел на улыбающегося шефа, спросил с опаской:

– Вы шутите, Максим Михайлович?

– Я раз-мыш-ля-ю, – ответил тот. – Мне в голову пришла бредовая мысль: бросить все, и… – посмотрел на испуганного Стаса, рассмеялся. – Ладно, не дрейфь. Повоюем еще.

– После таких шуточек, Максим Михайлович, сотрудникам нужно валерьянку выдавать, – сказал Стас.

– О, ля-ля! – воскликнул Алексеев. – С каких это пор ты пристрастился к женским напиткам?

– С первого дня нашей с вами совместной деятельности, – пошутил Стас.

– Отвыкать надо, – посоветовал Алексеев. – Или нет, переходи на мужские напитки, Стас.

– Слушаю-с! – по-военному отчеканил тот.

– Да, спасибо за подарок, который ты мне положил в чемодан. Он пришелся кстати, – сказал Алексеев. – Водка, правда, не супер, но эффект был достигнут…

– Дама упала без чувств-с, – закончил фразу Стас.

– Упал в обморок ее муж, – сказал с улыбкой Максим. – А дама оказалась малопьющей. Все пьет, все ей мало.

– Да, эмансипация! – улыбнулся Стас. И как бы между прочим задал интересующий его вопрос:

– Она вас очаровала?

– Нет, – ответил Максим мечтательно. – Она околдовала меня. Приподняла вуаль на шляпке и… – посмотрел на Стаса, покачал головой. – Так не пойдет. Я выболтал тебе то, что должен был хранить, как военную тайну.

– Да ладно вам, Максим Михайлович, – улыбнулся Стас. – Вы же знаете, что я ваш саамы верный друг.

– Знаю, – сказал Максим. – Знаю, поэтому и говорю с тобой о ней. Больше не с кем. Вернее, больше никто не должен знать о ней, потому что… – вздохнул. – Потому что это все – моя фан-та-зи-я.

– А у вашей Фан-та-зи-и есть имя? – поинтересовался Стас.

– Да. Ее зовут Истина, – ответил Максим. – Истина, – подмигнул Стасу. – Вот такие вот дела…

Закрыл глаза. Ушел в себя. Стас покачал головой, подумал, что шефу срочно нужно жениться пока он совсем не свихнулся со своими фантазиями. Но, к сожалению, уговорить его совершить этот решительный поступок, невозможно. Сколько раз Стас знакомил Алексеева с фотомоделями и первыми красавицами. Все впустую. Ни одна из претенденток шефу не угодила.

– Твои модели похожи на карандаши из коробки. Все одинаковые, только по цвету различаются, – сказал ему с пренебрежением Алексеев. – Я не чертежник, чтобы восхищаться такими подарками. Смотрю я на этих красавиц и артикулы вспоминаю: Т, M, TM.