Самый темный соблазн - Джена Шоуолтер

Она попыталась уйти.

Парис поймал ее за запястье.

– Не можешь или не станешь? – это большая разница. В первом случае он был бессилен что-либо сделать. Во втором Парис способен заставить ее одуматься, и, если Виола его вынудит, то вскоре поймет, на что он готов пойти, чтобы добиться своей цели.

– Не стану. Увидимся. – И, не обращая внимания на повелителя, находящегося на грани бешенства, Виола вырвалась из его хватки и ринулась в дальний конец бара, покачивая идеальной формой попки и стуча каблучками.

Разгневанный Парис последовал за ней, отпихивая любого, стоящего у него на пути. Отовсюду слышались ворчание, стоны и рычание, так как хищники в толпе возражали против применения к ним грубой силы. Однако никто не попытался остановить Повелителя. Они чувствовали, что Парис был, чуть ли не самым опасным хищником среди них.

– Откуда тебе известно, кто я такой? – спросил воин, как только догнал Виолу. Начну с простого, а затем уже попытаюсь изменить ее решение. Вдруг эти сведения взаимосвязаны.

Она опять повернулась к нему, демонстрируя себя, словно модель на краю подиума. Воин был высок и привык возвышаться над женщинами, тем более что Виола в сравнении с ним была просто пигалицей – ее рост едва достигал ста пятидесяти сантиметров.

Сиенна же напротив, прекрасно подходила ему по росту. Стоя, на коленях и лежа, он мог без проблем дотянуться до ее лучших местечек.

– Мне известно все, что нужно о Повелителях Преисподней, – фыркнула Виола. – Сбежав из Тартара и выяснив, что именно вы ответственны за мое состояние, я намеренно постаралась узнать о вашей банде все, что можно.

Значит она винила его, Париса, в том, что оказалась связанной с демоном. И тут повелитель почувствовал аромат роз, испускаемый богиней, и осознал, что этот нежный запах затуманивает ему мозги, едва не затопляя теплым ощущением покоя

Люциен, Повелитель Смерти, так же влиял на своих врагов, умиротворяя их прежде, чем нанести решающий удар.

Однако Парис недолго пребывал в расслабленном состоянии – ярость и разочарование, бурлившие в нем, быстро взбодрили его.

– Прекрати.

– Ух, как ты жутко нахмурился. Должна заметить, что это тебе совсем не идет, – добавила богиня и перевела взгляд на свои накрашенные коралловым лаком ногти. – Такие красивые.

"Дотронься до неё".

Парис отключился от своего демона и решил попробовать еще раз очаровать или подлизаться к Виоле. А почему бы и нет? Он пока не станет запугивать ее. Если же обольщение снова не сработает, то воин спустит с цепи своего зверя, – и это будет вовсе не демон Секса. Сейчас в повелителе жила тьма, огромная, заставляющая его делать, что необходимо, независимо от того, насколько это было ужасно.

Винить можно было только себя самого, что он открылся ей. Сперва чуточку, не больше щели в оконной раме. Однако надо знать, что если впустишь сквознячок, то того, что идет вслед за ним уже не остановить.

Ветер, гроза, гром и молния. А затем человек уже не в состоянии дойти до окна и закрыть его, да и всякое желание сделать это у него пропадает напрочь. Вот таким и был его вновь приобретенный "зверь". Воплощенное зло, заставляющее Париса подчиняться его желаниям так же, как и демону Секса.

"Лги, обманывай, предавай, – думал Парис. – Здесь и сейчас, как бессчетное число раз до этого".

Он склонил голову, смягчая выражение лица и силой выпуская аромат желания своего демона через поры. Заставляя кровь закипеть, а мускусный аромат возбуждения исходить от него, столь же опьяняющий как шампанское, столь же вязкий как шоколад. Если не Секс, то Парис и сам справится с этой задачей. Ему не хотелось этого делать потому, что, как все остальные, и он, и его демон теряли разум, превращаясь в жаждущих плоти существ при первом же выбросе феромонов. Хуже всего были воспоминания о том, что он вынуждал делать других людей… чего жаждать…

– Виола, сладкая. Поговори со мной. Скажи мне, что я хочу знать, – его тон был чувственной лаской, блаженной и убедительной, и тем не менее даже с феромонами, воздействующими на Париса, он хотел только одну женщину, и Виола не была ею.

– Я хотела поблагодарить вас за моего демона, – тем временем продолжила богиня, как будто Парис ее и не прерывал. Как будто не источал аромат истинного удовольствия. – Этот демон самый лучший! Но на полпути в Будапешт прежде, чем я нашла вашу крепость, я совсем позабыла о вас. Уверена, что ты меня поймешь, – она поправила волосы, отвела взгляд от Париса и помахала кому-то справа от себя.

– В общем, в любом случае, раз уж ты здесь, спасибо. Можешь передать мою благодарность остальным. Теперь тебе надо… Ай! Кто поставил сюда зеркало? – взвизгнула Виола.

Чистая ярость промелькнула на ее лице, на миг, равный одному удару сердца, и тут же сменилась иступленным восторгом, когда богиня вперилась в свое отражение.

– Посмотри на меня. – Она повернулась одним боком... другим... и снова застыла в эффектной позе. – Я великолепна.

– Виола. – Секунды шли, а богиня никак не могла собой налюбоваться. Она даже послала себе воздушный поцелуй. Отлично. Придется сделать по-другому. – Я могу заставить тебя молить о моем прикосновении, Виола. Перед всеми. И поверь мне, ты будешь умолять. Ты будешь рыдать, но я не подарю тебе облегчения. Уж я за этим прослежу. И знаешь что еще? Это даже не худшее из того, что я с тобой сделаю.

Прошло несколько секунд, но Виола так и не соизволила ответить.

Ярость...

Разочарование...

Тьма... поднимается... Он хотел ударить, чтобы причинить боль, чтобы убить.

Он вдохнул, задержал дыхание… почувствовал аромат роз… и выдохнул. Хорошо. Ладно. На сей раз ему удалось притушить свои эмоции за мгновение до взрыва...

И внезапно он понял, что Виола, возможно, просто не могла справиться с собой. Парис прекрасно знал, что все демоны из ящика Пандоры обладали тем или иным недостатком. Вероятно, у неё то же был такой. Ведь богиня была одержима демоном Нарциссизма, то есть самовлюбленности.

Проверяя свою теорию, Парис стал перед Виолой, загораживая зеркало. Все ее тело напряглось. Взгляд метнулся вправо, затем влево, словно ища тех, кто пытался навредить ей, пока она не была способна себя защитить. Никто не приблизился, и богиня, облегченно вздохнув, расслабилась.

– Я выпотрошу этого паразита! – отчаянно прошептала она.

В яблочко. Она терпеть не могла свой недостаток.

– Сосредоточься на мне, Виола, – он схватил ее за плечи, сжимая сильнее, чем собирался, и тряс богиню до тех пор, пока она не посмотрела на него глазами цвета корицы. – Расскажи мне то, что я хочу знать, и ты уйдёшь отсюда невредимой.