Том 7. Дядя Динамит и другие - Вудхаус Пэлем Грэнвил

В отличие от собратьев по клубу, легко подкупавших стражей порядка, а во время регаты воровавших у них каски, Мартышка боялся полисменов. Потому он и вспоминал с такой скорбью собачьи бега, где страж, удивительно похожий на нынешнего, держал его за шкирку и рекомендовал не рыпаться.

Сейчас он слабо улыбнулся и произнес:

– Здравствуйте…

– Здрассь, – холодно ответил Поттер. – Что тут такое?

– Где?

– Тут. Что вы делаете в чужом доме?

– Меня пригласили.

– Хо!

Мартышке показалось, что положение, и так нелегкое, становится все труднее. Поэтому он обрадовался, когда их рандеву нарушила коренастая, решительная девица с голубыми глазами и вздернутым носом, судя по одежде – горничная. Она с интересом посмотрела на эту жанровую сцену.

– Гарольд, – сказала девица, – откуда ты взялся? А это еще кто?

– Неизвестный субъект, – отвечал ей Поттер. – Обнаружен в чужом доме.

Мартышка обиделся:

– Ну что вы заладили: «в чужом», «в чужом»! Меня пригласили. Дорогая… простите, не знаю, как вас зовут…

– Мисс Бин, моя невеста, – сообщил полисмен учтиво, но не радушно.

– Вот как? Поздравляю. Пип-пип!

– Пип-пип! – отвечала девица.

– Желаю счастья. Так вот, меня сюда пригласили. Я приехал на несколько дней. Моя фамилия Твистлтон, я жених мисс Гермионы. Конечно, вы обо мне слышали.

– Наша мисс, – согласилась девица, – выходит замуж за Твистлтона.

– Ну вот!

– Джейн слышала за обедом, что он приедет погостить. Гарольд, это он и есть.

– Молодец! – похвалил ее Мартышка, она ему вообще понравилась. – Именно. Я – это он. Прочитайте вот тут, на ярлычке: «Р.Г. Твистлтон». Черным по белому, один из самых почтенных портных.

– Может, это чужой пиджак, – не сдался Поттер.

Мартышка взглянул на него.

– Не шутите так, мой дорогой, – посоветовал он. – Вот что, позвоните викарию, там хозяева, и спросите, видал меня сэр Эйлмер или нет!

– А вы его видели?

– Конечно.

Констебля это убедило.

– Ну ладно. Простите, служба.

– Ничего, ничего.

– Тогда до свидания. Элзи, чаем не напоишь?

Элзи Бин вздернула носик:

– Иди на кухню, бери сам. Там твоя сестрица. У кухарки.

Поттер задумался. Жажда и любовь разрывали его на части. С прискорбием сообщим, что победила жажда.

– Пойду горло промочу, – сказал он и впрямь пошел. Элзи проводила укоризненным взором синюю спину.

– Да уж, сестрица! – заметила она с такой горечью, что Мартышка подумал: «Дева в беде» – и, вытирая лоб, искоса взглянул на нее:

– Вам не нравится его сестра?

– Да уж, прямо скажем.

– Если они похожи, я вас понимаю. А что с ней такое?

Несмотря на многократные напоминания, Элзи Бин не обрела той сдержанности, какой отличается вышколенная служанка. Когда надо бы ответить вышестоящим: «Да, сэр» или «Нет, мэм», она изливала душу; а уж теперь к тому же перед ней был гость.

– Вот что, – ответила она. – Из-за нее он никак не уйдет. Точит и точит: «Не уходи», «Не слушай эту Элзи». Никаких сил нету!

Мартышка сосредоточился.

– Сейчас, сейчас, – сказал он. – Я не все понял. Вы хотите, чтобы он ушел со службы?

– Ага.

– А сестра не хочет. Понятно. Чем же плоха его служба? – спросил он. Человек, служивший в суде, умеет задавать вопросы.

Элзи Бин, однако, вопросу удивилась:

– Как это чем? Да их все терпеть не могут! Если б я дома сказала, они бы так и сели. Брат в сентябре выходит, шутка ли! Мы из Боттлтон-Ист, – пояснила она.

Мартышка вдумчиво кивнул. Он все понял. Дочери Лондона, особенно столь оживленного района, как Боттлтон-Ист, претит союз с человеком, хватающим других за шкирку. Если же учесть несчастье с братом, можно легко представить, что множество дядюшек и кузенов сочтут такой союз пятном на семейном гербе.

– Понятно, – признал он. – А что он тогда будет делать? Работу найти нелегко.

– Купит кабачок, – объяснила Элзи. – У него есть триста фунтов. Выиграл в футбольное лото.

– Везет же людям!

– Только сестра мешает. Я все говорю: «Ну Гарольд!», а он усы жует и молчит. Ничего, подождем, – философически прибавила она. – А это что на полу?

– Я тут уронил одну штуку.

– Хозяин знает?

– Как не знать! Поговорили…

– И он вам голову не отъел?

– Вроде бы собирался, но передумал. Трудный характер, а?

– Одно слово – титан, – сказала Элзи.

Мартышка вышел в холл. Экспонаты ему приелись, он хотел спокойно поразмыслить. Ему было приятно, что мнение о сэре Эйлмере подтвердила девица, хорошо знакомая с ним.

Титан? Не без того. К деспотичным людям Мартышка относился примерно так, как жители Боттлтон-Ист – к служителям закона. Он и боялся их, и недолюбливал. Видимо, заключить союз с Гермионой будет труднее, чем ему казалось.

– А хозяйка? – поинтересовался он. – Вроде бы не людоед.

– Да, она получше, – согласилась Элзи Бин. – А лучше всех – мистер Уильям.

– Это еще кто?

– Их племянник, мистер Окшот.

– Ах да, забыл! Мы с ним дружили. Такой розовый.

– Красный, как кетчуп. Это он загорел, в Бразилии. Он мне сегодня рассказывал, там стреляют птиц ядовитыми стрелами.

– Ядовитыми?

– Ага. Из таких трубок.

При всей своей вежливости Мартышка молчать не мог. Он помнил «Юных исследователей Амазонки».

– Нет.

– А он говорит – да.

– Шутит. Отравленными стрелами они убивают родственников. Ну подумайте! Зачем им эти птицы? Для еды. Значит, они сами отравятся. Съел – и крышка. Они, конечно, идиоты, но не такие же! Птиц они стреляют так: делают рогатку, – он вынул носовой платок и завязал петлей, – берут камень, – он взял пресс-папье, – крутят над головой… Ой Господи!

Раздался треск, и что-то забелело на полу у другой стены.

– Вот это да! – восхитилась Элзи. – Все переломали. Ну, хозяин вам покажет!

Мартышка в третий раз покрылся липким потом.

– А что это? – робко спросил он.

– Фигура, называется бюст. Любит он ее – у-ух! Как-то я тут прибирала, а он и пристал: «Осторожней! Смотрите не свалите!» Да-а…

Мартышка вспотел еще больше. Хороший стилист сказал бы, что капельки пота, словно жемчуг, украсили его лоб. Однако он и похолодел, словно воздушный пирог, у которого сверху – горячее суфле, а внутри – мороженое.

– Боже ты мой! – вскричал он. – Ну я и влип! Скажите, Элзи, что мне делать?

Вероятно, Боттлтон-Ист рождает особенно мудрых женщин, а может, все они такие, но Элзи ответила:

– Значит, так. Ту т темно, он близорукий, а очков не носит. Джейн слышала, он говорил: «В очках я глупо выгляжу». Езжайте в Лондон, купите бюст, суньте сюда. Он не заметит.

Мартышка не сразу уследил за ходом ее мысли, но, уследив, восхитился. Вот он, выход! Собственно, и ехать не надо – бюст есть в Икенхеме. Вчера за обедом, рассказывая о Салли, дядя показал на него, а он, Мартышка, – что за ирония судьбы! – едва взглянул. Сейчас он взглянет будь здоров, это уж точно.

Прикинем: до Икенхема – двенадцать миль, это минуты три с небольшим. Да, до возвращения хозяев обернуться можно.

– И верно! – сказал он, улыбаясь мудрой Элзи. – Пойду выведу машину.

Элзи это одобрила.

– А вы тут приберите, ладно?

– Ага.

– Молодец. Красота! – совсем развеселился Мартышка, убегая к гаражу.

Когда он отъезжал, Элзи Бин, прибравшая обломки, стояла на ступенях у входа. Мартышка ощутил укор совести.

– Э-э, – сказал он, – спасибо вам большое. Вы меня прямо спасли. Этот Джек-потрошитель съел бы меня – и не поморщился.

Элзи заверила, что рада служить. Мартышка пожал ей руку.

– Спасли и спасли, я б совсем пропал, – пояснил он, и как-то вышло, что после этого оставалось по-братски ее поцеловать. Так он и сделал, а Билл Окшот, огибая угол (он много гулял, чтобы заглушить душевные муки), видел все, с начала до конца.

Мартышка впорхнул в машину. Билл глядел на него.

– Это не мистер Твистлтон? – проверил он у Элзи, хотя люди этого типа меняются мало.