Дядя самых честных правил 5 - Александр Горбов

её в Злобино, а уж тут они бы за всё с ней поквитались. Только в методах дамы разошлись: одна хотела её порубать, другая придушить.

— Сударыни, вы уж извините, что не довёз её и сам «успокоил», — я тихонько усмехнулся. — Но сейчас стоит другой вопрос: необходимо разобрать её вещи. Быть может, найдутся какие-то документы или письма, проливающие свет на планы Голицына. Князь ещё жив и вряд ли оставит меня в покое.

— Правильно, что нам сказал, — кивнул ключница, — не дело тебе, Костя, в женском белье копаться. Я схожу и гляну.

— Прямо сейчас все вместе пойдём, — заявила княгиня, — я Талантом поищу, если секреты хранила.

Судя по искоркам в глазах, обеим было крайне любопытно посмотреть, что прятала у себя в комнате скрытная испанка.

* * *

В комнатах Диего стоял всё тот же беспорядок, что и в прошлый раз, когда мы были здесь с Кижом. Но кое-что отличалось — возле кровати красовался набитый дорожный саквояж и небольшой сундучок, окованный железом. Похоже, испанка собралась в путешествие и заранее упаковала сумки.

— Посмотрю письма, — я кивнул на комод, где лежала груда бумаг, — а вы разберите вещи.

Среди вороха листов со стихами на испанском я обнаружил пару знакомых конвертов. Ба, да это же мои письма, отправленные в Злобино. Диего умудрилась перехватить их каким-то способом. Минус одна загадка в череде неприятных случаев.

— Костя, посмотри, пожалуйста.

Настасья Филипповна выложила на стол то ли большую коробку, то ли чемоданчик без ручки. Я провёл над ним ладонью, не обнаружил никакой зловредной магии и открыл крышку.

Пистолет, пороховница, горсть серебряных пуль в холщовом мешочке. Три острозаточенных деревянных кола и молоток. Бутылочка с водой. Набор флакончиков, судя по надписям — с ядами. Серебряный и стальной кинжалы. Высохшая головка чеснока. Распятие и небольшая Библия.

Даже не знаю, на кого собиралась охотиться испанка с таким набором. На вампиров? На оборотней? На упырей? Или всё это средства против меня? Я покачал головой, закрыл ящик и вернулся к бумагам.

— Марья Алексевна, вы случайно не знаете итальянский?

— Знаю, как не знать. Мне и в Риме доводилось бывать, ещё в молодости.

— Не могли бы вы прочесть?

Я протянул княгине письмо, написанное красивым убористым почерком. Марья Алексевна взяла его, прищурилась и впилась глазами в текст. Несколько минут она беззвучно шевелила губами, будто читая по слогам, поморщилась и вернула мне листок.

— Забывать уже стала, не всё разобрала. Пишет некий Джузеппе Мартино, кажется кардинал. Просит решительно заканчивать дела в России и быстрее возвращаться.

— Спасибо, Марья Алексевна.

Имя кардинала я на всякий случай запомнил. Надо навести справки, кто такой и какое отношение имеет к инквизиции. Жизнь длинная, вдруг придётся столкнуться.

— Костя, опять коробочка.

На этот раз я ощутил что-то странное и открывал с опаской, нарисовав в воздухе защитный Знак. Но внутри находился только ряд крохотных бутылочек с красноватой жидкостью. Яды?

Анубис заворочался в груди и выпустил тонкое щупальце. Быстро пробежался им по пузырькам и выдал вердикт: какая-то алхимическая дрянь, в которой растворена человеческая кровь. Однако, неожиданно! Я вытащил одну из бутылочек и увидел на ней бумажку с надписью «Konstan Urusov». Что, простите? Вынул следующую — «Pedro Bobrov». «Alejandra Dobriatnikova». Диего что, умудрилась взять кровь у каждого? Нет, не зря я её убил, очень не зря! Кажется, через образец крови можно воздействовать на человека, в плане наведения проклятия. Сам я такого не умею, но специалисты встречаются. Все эти флакончики надо уничтожить, без вариантов.

Я вытащил самую пыльную на вид бутылочку и даже закашлялся от удивления. «duque Alexei Golitsyn». Какая неожиданная находка! «Милашка» Диего сумела достать даже образец крови князя. И пожалуй, я оставлю её, на всякий случай.

Глава 4

Рука

— Костя, это что-то нужное или безделушки?

Ключница протянула мне две одинаковые медные коробочки. Близнецы той, что я отобрал у Еропкина.

— Осторожно.

Испытывать действие лже-«Зуды» не хотелось, и я аккуратно взял их, стараясь не задеть управляющие рычажки. Да, практически один в один, магические приборы явно вышли из-под рук одного мастера. Я поставил их на стол и открыл крышечки. Никакого сомнения: тот же самый механизм. Вот только стеклянные ампулы были пусты: испанка использовала «Зуду» до дна, а зарядить заново было нечем.

Я отложил коробочки в сторону. Вряд ли у меня найдётся красная ртуть для них, а вот детали механизмов могут ещё пригодиться.

— Спасибо, Настасья Филипповна. Если найдёте что-то подобное, лучше не трогайте и сразу зовите меня.

Но больше в вещах Диего ничего механомагического не оказалось. Зато я обнаружил письмо от Голицына! Князь в раздражённой манере требовал от испанки «разобраться с Урусовым» как можно быстрее. В ином случае, если Диего будет медлить, он обещал сам заняться «неприятной личностью» с наступлением осени. Очень хорошо! Я даже облегчённо вздохнул — чуть больше двух месяцев мне хватит и на подготовку защиты, и на ответную атаку.

Последним сюрпризом в комнате испанки стал сундучок, подготовленный к отъезду. Он был доверху набит золотыми дукатами и червонцами. Хороший капиталец собрала Диего, ничего не скажешь.

— Настасья Филипповна, прикажите отнести его в мой кабинет.

— А остальное?

— Сжечь, — строго заявила Марья Алексевна. — Всё в огонь, чтобы и памяти о Диего не осталось. А будет спрашивать кто, говорить, что уехала. Куда — не знаем.

Я согласно кивнул. Забрал письма, флакончик, шкатулки и отнёс их в свою «тайную комнату». Может, эти вещи пригодятся, может, и нет, но сейчас их лучше не показывать никому.

* * *

Чуть позже я пошёл навестить раненых. Хотел вначале заглянуть к Боброву, но из-за двери доносились голоса: Пётр о чём-то ворковал с Александрой. Слов было не разобрать, но тон не оставлял сомнений — Бобров подбивает клинья к моей ученице. То ли брал на жалость, то ли, наоборот, делал из себя героя. Сомневаюсь, что у Боброва что-то получится, но мешать им я не стал.

А вот Кижа я нашёл в одиночестве и отвратительном настроении. Сила, что я в него влил, ещё не до конца восстановила тело, и выглядел он самую малость лучше обычного мертвеца.

— Константин Платонович!

Киж мне обрадовался, отыскал на столе чистый стакан, налил рябиновки до краёв и пододвинул ко мне. Себя он тоже не обидел, опустошив бутылку и сразу же выставив на стол новую.

— Не рановато, Дмитрий Иванович?

— Скорее поздно, — он сделал скорбное лицо, — без руки всё равно заняться нечем. Константин Платонович, вы же добудете мне новую?

Я глотнул рябиновки и поморщился.

— Надо было тебе старую подобрать.

— Так разорвало её, Константин Платонович. Вот на такие клочки, пальцы по кустам разлетелись. А ведь я к ней привык, сроднился, можно сказать. Константин Платонович, надо новую, а то калекой