Наследник Крэнфорда - Сара Вуд

— Не сомневаюсь. Тем больше причин отказаться от вашего великодушного предложения, — неохотно сказала Николь, почувствовав к нему еще большую симпатию. Когда еще она встречала мужчину, который был настолько понятливым, неотразимым и ни капельки не эгоистичным? И который, с трепетом подумала она, возбуждал ее. С большим трудом Николь заставила себя сказать: — Все равно, мне хочется поесть в пабе. Это будет забавно.

— Как пожелаете, — разочарованно ответил он. — Если вы уверены, что справитесь одна.

— Я должна привыкать, — печально пробормотала Николь.

— Это правда. Тем не менее я восхищаюсь вашей силой.

Их глаза встретились, и в его взгляде действительно читалось восхищение. Оно, казалось, прогревало ее насквозь, словно огненный коньяк, растекаясь по жилам и ускоряя пульс.

— Блейк… Есть вещь, которую вы можете для меня сделать, прежде чем я уйду, — решилась она.

— Назовите ее.

На мгновение по блеску в его глазах ей показалось, что он флиртует с ней. Затем ощущение реальности вернулось. Это просто человеческая доброта, ничего больше.

Николь сделала успокаивающий вдох, чувствуя, что волнуется.

— Я пытаюсь понять, почему отец хотел, чтобы я привезла сюда его прах, — пояснила она. — Вы ведь местный житель, да?

— Я родился здесь. И… мои родители и их родители до меня.

Ее лицо осветилось нескрываемой радостью.

— Значит, вы, возможно, именно тот человек, которого я ищу!

— В самом деле?

— Да, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро. — Дело в том, что я осматривала надгробия, чтобы увидеть, не захоронены ли здесь какие-нибудь родственники отца. Но ничего не нашла. Многие надгробия невозможно прочесть из-за… э…

— Лишайника, — любезно подсказал он, поняв, что она подыскивает слово. — Время уничтожило большинство старых надписей. Если вы ищете фамилию Базо, то, боюсь, я не знаю…

— О нет, — внезапно прервала его она. — Фамилия моего отца была не Базо.

— Нет?

Поняв намек, он взглянул на ее руку и нахмурился, потому что на ней не было никаких колец.

Но спеша поскорее все узнать, она не стала объяснять ему, что в ярости швырнула в Жан-Поля свое обручальное кольцо. В волнении она сделала глубокий вздох, отчаянно надеясь, что он знает хоть что-нибудь о ее родственниках.

— Нет. — Она не отрывала от него напряженного взгляда. — Его фамилия была Беллами.

— Беллами?

Николь съежилась, потрясенная его реакцией. Улыбку с его лица как ветром сдуло, а вместо нее появилось выражение крайней тревоги.

— Д-да… а что?

— Беллами!

Одно лишь упоминания папиной фамилии спровоцировало в этом вежливом человеке такую пугающую реакцию, что ее мысли вмиг перепутались.

Она испустила тихий стон. Если б можно было забрать назад свою просьбу о помощи, она бы сделала это. Ошибкой было вторгаться в прошлое. Надо было рассеять прах и уезжать домой. А теперь воспоминания об отце вот-вот окажутся запятнанными каким-то ужасным разоблачением. И она совсем не хочет это слышать.

Глава третья

К счастью, поблизости оказалась скамейка. Николь с облегчением опустилась на нее. Не осмеливаясь взглянуть на Блейка, она сосредоточилась на насущном: сняла сумку, вытащила из нее Люка, затратив на это вдвое больше времени, чем обычно, потому что с перепугу пальцы стали неуклюжими и все время путались.

Отец, что ты натворил?

Она расстроено наклонила голову, надеясь, что Блейк уйдет, но он не двинулся с места и остался стоять перед ней. Быть может, он думает, что я опасна для общества? — истерически подумала она.

Под его сверлящим неодобрительным взглядом Николь обессилено прислонилась спиной к спинке скамейки, твердые планки которой больно вонзились ей в лопатки.

И тут еще заплакал Люк. Его действительно давно уже было пора кормить. Отчаянно моля про себя, чтобы Люк успокоился, она неуклюже завозилась с пуговицами блузки. Обычно она не стыдилась кормить ребенка на людях, но в Блейке было что-то настолько откровенно мужское, что заставляло ее отчетливо сознавать свою женственность. А он не перестанет пялиться на нее. Эти сияющие алмазами глаза будут изучать каждое ее движение, оценивать изгибы ее груди… Она вздрогнула.

Люк продолжал кричать. О скромности, в отчаянии подумала она, надо забыть. Она взглянула на Блейка из-под ресниц, словно напоминая ему об элементарном приличии.

— Давайте разберемся. Вы называете себя Базо, но на самом деле являетесь Беллами? — процедил он сквозь зубы, напрочь игнорируя ее потребность в покое и уединении.

— Да! — прокричала она сквозь пронзительные вопли Люка, вызывающе вскинув голову. — И горжусь этим!

Мысленно пожелав ему провалиться на месте, Николь решительно расстегнула пуговицы — наплевать, что он увидит ее грудь! — и направила ротик Люка к своему набухшему соску. Секунду-другую повозившись, взял грудь, и его всхлипы прекратились. Последовало знакомое потягивание, которое обычно расслабляло ее до состояния блаженного удовольствия. Но не в этот раз.

Не тогда, когда громадный Блейк нависал над ней, уже одной только позой выражая преднамеренную угрозу.

Чувствуя себя разбитой и несчастной, Николь прижала к себе своего малыша. Даже зрелище насыщающегося Люка, чье негодование сменилось полнейшим довольством, ничуть не уменьшило ее беспокойства. Вот-вот произойдет что-то ужасное. Почувствовав подступающую к горлу тошноту, она глубоко вздохнула. Наклонила голову и нашла утешение в том, чтобы поцеловать белые шелковистые волосики Люка.

Но непреодолимая сила притягивала ее взгляд назад, к разъяренному Блейку. Нет, оторопело подумала она. Не разъяренному — пораженному ужасом. Она нервно облизнула пересохшие губы. Если бы ее руки были свободны, она бы закрыла ими уши, чтобы не слышать того, что он может сказать.

— Мне нужно установить пару фактов, — вдруг заявил Блейк ледяным тоном.

Николь еще крепче прижала Люка, словно он был ее спасательным кругом. Что такого натворил отец, если одно лишь упоминание его фамилии вызывало у Блейка такую реакцию?

— Каких? — сдавленно проговорила она.

— Полное имя вашего отца. Ее затрясло.

— Джайлз. Джайлз Беллами.

Блейк резко втянул воздух, и она поняла, что он узнал имя, потому что лицо его исказилось гримасой ужаса, а глаза еще больше потемнели.

— И он мертв.

— Вы же знаете, что да! Я развеяла его прах, помните? — ответила Николь, чувствуя себя на грани истерики. — Вы часто допрашиваете женщин, когда они кормят грудью? — бросила она и получила некоторое удовлетворение, увидев, как краска проступила на его высоких скулах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});