Большая реставрация обеда - Иржи Грошек

– И хорошо за это платят? – осведомилась пани.

– Пока ни геллера, – признался я. – У меня еще нет сюжета! А также композиции и персонажей.

– А когда они объявятся? – спросила неугомонная пани.

– А бес его знает! – честно ответил я.

Подобие

Город Брно. Железнодорожный вокзал

Воздушным путям вы можете предпочесть железную дорогу. Поезда следуют по маршруту «Прага—Брно» или «Брно—Прага». К сожалению, это путешествие менее привлекательно из-за дискомфорта в отечественных вагонах и далеко не совершенного сервиса…

Из туристического буклета

До отправления поезда оставалось всего полчаса, а мне еще надо было купить билет и выпить пива. Без билета ехать, конечно, можно, а вот без пива грустно. Сидишь себе в кресле и пускаешь слюну, как загадочный пассажир, которого черти несут неизвестно куда и неизвестно зачем. Поэтому я затормозил на полдороги к кассам и стал поочередно разглядывать – то вокзал, то ближайшую пивницу, то вокзал, то ближайшую пивницу, то вокзал, то ближайшую пивницу… Победила брюнетка, которая шла мимо и развернула меня, как флюгер, в направлении вокзала.

Прискорбно жить в такое дикое время, когда пивнушки не ездят по рельсам, а только скучные вагоны-рестораны. Насколько приятнее слышать: «Медам и месье! „Старый Эдгар“ отправляется с пятого пути, левая сторона! Просим провожающих поднять бокалы за отправляющихся…»

– Вы курите? – спросила у меня кассирша.

– Вы издеваетесь? – осведомился я.

При каждом вздохе она создавала интересную форму груди и делала это преднамеренно. Морочила голову доверчивым пассажирам. Или играла в надувную куклу.

– В смысле, вам билет в вагон для курящих или некурящих? – пояснила кассирша. – Потому что, – добавила она, – если в вагон для некурящих, то билетов почти нет, а если в вагон для курящих, то билеты еще есть.

Вообще-то, Министерство путей сообщения могло бы предложить более разнообразную программу. Например, вагон для веселых холостяков. Или для любителей камерной музыки. Или общий переспальный вагон – для мужчин и женщин, желающих познакомиться.

– Мне в Прагу, – подсказал я.

– На проходящий поезд? – надулась тогда кассирша. – Через три минуты, – добавила она, – есть билет на проходящий поезд в вагоне для курящих, а через двадцать минут в вагоне для некурящих от станции Брно… Что выбираете?

– Мне легче бросить курить, – ответил я. – Как я могу выбирать, не видя – ни того, ни другого?

– Тогда пойдите и посмотрите на поезд от станции Брно, – предложила кассирша. – Он подан на четвертый перрон.

– Делать мне больше нечего, – усмехнулся я.

– Тогда берите билет в вагон для некурящих, потому что проходящий поезд уже прошел, – сказала кассирша, – покуда вы тут со мною разговаривали.

– Безобразие, – на всякий случай возмутился я.

– Ха! – подтвердила кассирша и выпустила из лифчика воздух, весь.

В конце концов, имея билет, я вышел на перрон, чтобы полюбоваться поездом «от станции Брно» и проследить за подвозом съестных продуктов в вагон-ресторан. И единственное, что меня действительно насторожило, это ограниченное количество пива, отгруженное для двенадцати вагонов, не считая локомотива. Но, судя по внешности машиниста, не принимать в расчет локомотивную бригаду было бы ошибкой. И если мы двинемся к вагону-ресторану с разных концов поезда – еще не факт, что я успею вперед машиниста опорожнить вагон-ресторан. Однако стоило попытаться. Поэтому я поспешил занять исходную позицию у двери своего купе, чтобы низко стартовать, как только локомотив свистнет…

Надо ли говорить, что на сидящих в купе пассажиров я мало обращал внимания. Больше всего меня беспокоил свободный проход по коридору, нежели люди, не имеющие к нашему забегу с машинистом никакого отношения.

– Простите, но это место занято, – послышалось из моего купе.

– Какое? – поинтересовался я, не оборачиваясь, потому что жирная корова с двумя чемоданами застряла в проходе, а до отправления поезда оставались считанные минуты.

– Тридцать шестое, – пояснили оттуда же.

– Занято, – подтвердил я. – Мною, – и засунул в купе свою руку с билетом, где ясно были проставлены дата, номер поезда, вагон и, соответственно, тридцать шестое место, выделенное мне под солнцем.

По всей вероятности, мою руку с билетом рассматривали в купе с превеликой тщательностью, поскольку я ощущал от ладони до предплечья чье-то трепетное дыхание.

– А где же Йиржи? – последовал дополнительный вопрос.

И поскольку поезд тронулся, локомотив просвистел, а корова с чемоданами не сдвинулась с места, я понял, что нынешний забег выиграл машинист. Можно было, конечно, сорвать стоп-кран и объявить фальстарт, но я предпочитал честную игру, вдобавок побаивался допинг-тестирования.

– Что вам, в конце концов, от меня нужно?! – Я скорчил свирепую рожу и обернулся, в надежде, что всякие бессмысленные вопросы прекратятся…

Десять глаз смотрели на меня с неподдельным интересом – шесть накрашенных и четыре обыкновенных. Собственно говоря – это была не гидра, а три пассажирки и два пассажира. И как их угораздило набиться в купе задолго до моего прихода?

– Вам надо отвечать всем сразу или какому-нибудь представителю? – деликатно осведомился я, а они закивали, что можно всем сразу. – Я знать не знаю вашего Йиржи и куда он подевался! Как, кстати, его фамилия?

– Геллер, – подсказали накрашенные глазки.

– Спасибо! – поблагодарил я. – Так вот, никакого Йиржи Геллера я не знаю и познакомиться с ним не хочу!

Думая, что достаточно прояснил для окружающих свою позицию сварливого пердуна, я уселся на тридцать шестое место и сделал вид, что «размышляю о судьбе светил, паря в пространстве». А на самом же деле – мысленно переливал из пустого в порожнее три сорта пива: «Хайнекен», «Хольстен» и «Кроненбург». Впрочем, не так явно, то есть не поскуливая. Поскольку на соседнем месте оказалась дама в черных чулках и могла бы подумать, что мои утробные звуки – по этому сексуальному поводу. Вторая купейная дама находилась в брючном костюме и ничего подобного предположить не могла. Третья – листала богато иллюстрированный журнал, по всей вероятности, чтобы сравнить меня с Жан-Полем Бельмондо или Арнольдом Шварценеггером…

– Извините, конечно, за беспокойство, – обратился ко мне мужчина, сидящий возле окна, – только на вашем месте должен был ехать Йиржи Геллер…

– Что же вы думаете, – огрызнулся я, – вы думаете, что я убил Йиржи Геллера и ограбил? Расчленил его тело, расфасовал по мешкам, смыл с мостовой кровь, вытащил у него из кармана железнодорожный билет, сел в поезд, а мешки с Йиржи Геллером отправил в Санкт-Петербург, Париж и Оломоуц?!

– Нет, мы так не думаем, – сказал мужчина. – Во всяком случае, не так подробно, – добавил он.

– И слава богу! – вздохнул я. – Если, конечно, не врете…

– Видите ли, в чем дело… – вмешалась в разговор дама в брючном костюме. – Все мы едем на конференцию, посвященную – не важно чему… Ну скажем, «Внутренний монолог как средство от изжоги…». Едем и недоумеваем – что же случилось с Йиржи Геллером?

– Могу себе представить, – ответил я. – Опираясь на десять минут нашего занудного знакомства, я просто уверен, что Йиржи Геллер выбросился из окна!

– Да что вы говорите! – Дама в ажурных чулках поменяла позу, то есть переложила левую ногу на правую. – Я всегда ожидала от Йиржи Геллера какого-нибудь сумасбродства. Во сколько часов времени это произошло?

– Вы едете на конференцию в качестве докладчиков или в качестве экспонатов? – в свою очередь поинтересовался я, поскольку не ожидал, что мои откровения по поводу «безвременной кончины» Йиржи Геллера будут восприняты так прямолинейно.

– Я не есть природный носитель чешского языка, – призналась дама в чулках. – И не всегда понимаю – о чем тут речь. В данном случае мы разговариваем об Йиржи Геллере, не так ли? Повторите, пожалуйста, что с ним случилось!

Я попытался выйти из ситуации и снова в нее войти. Чтобы окинуть весь этот идиотизм свежим взглядом. Так же я поступал, редактируя женский журнал. Однако чем дальше анализируешь, тем больше уподобляешься. И через месяц я овладел всеми приемами писькиной грамоты не хуже любой из корреспонденток этого женского журнала. Сам того не желая.

– Йиржи Геллер сошел с ума, – печально констатировал я. – А я отправляюсь следом.

Дама в чулках снова поменяла позу и принялась меня утешать.

– Ну-ну, – сказала она, – шшш-шшш… Не надо так грустно. Все мы подвержены некоторым заболеваниям… Кстати, Йиржи Геллер давно прикидывался сумасшедшим, и надо теперь признаться, что курочка умалишается по зернышку. Вы меня хорошо понимаете?

– Не очень, – признался я.

– Это потому, что я не есть природный носитель чешского языка, – обрадовалась дама. – И Йиржи Геллер – тоже.