Культурология: Дайджест №3 / 2010 - Ирина Галинская

Согласно афроамериканскому историку и писателю Артуру Шомбургу (1874–1938) причина, по которой представитель черного сообщества рассматривался как «человек без истории», заключалась в том, что он «считался человеком без достойной культуры». Шомбург выступал за «расовую историю», для которой преобладающее значение имеет африканское культурное наследие. По его мнению, преодоление взгляда на Африку как «примитивную» связано с изучением ее «истинной роли и положения в человеческой истории и раннем развитии культуры» (9, c. 232–234).

Течение, мифологизирующее африканскую историю и культуру, известно под названием «афроцентризм». Оно исходит из представления о главенствующей роли Африки в истории человечества, предлагая альтернативную европоцентристской картину мира. Среди распространенных положений афроцентризма можно назвать следующие: Африка – колыбель человеческой цивилизации; Египет как африканская (черная) цивилизация; сильное влияние египетской цивилизации на греческую культуру; многие величайшие достижения человеческой мысли имеют африканские корни и т.д. Следует отметить, что радикальный афроцентризм служит концептуальным основанием для черного расизма. Херсковитц отмечает, что работы в жанре афроцентристской исторической мифологии «акцентируют внимание на Африке, главным образом, чтобы доказать то, что “негритянская культура” может занять место среди “высших” человеческих цивилизаций», и добавляет, что они «в большей степени важны как проявления психологии межрасового конфликта, чем вклад в научную мысль» (7, c. 2).

Позитивное «воспоминание» Африки (точнее, конструирование ее образа здесь и сейчас) помещало афроамериканца в историческую перспективу, которая делала его недосягаемым для расистских построений и клише. Гарольд Айзекс формулирует это следующим образом: «…Составив сейчас новый образ Африки, американский негр приобретает, ни больше ни меньше, как новый образ самого себя» (8, c. 233). Это перекликается со словами Стюарта Холла: «Африка – это название отсутствующего термина, великой апории, которая находится в центре нашей культурной идентичности и наполняет ее смыслом, которого ей до недавних пор не хватало» (5, c. 224).

Роль положительного образа Африки заключалась в преодолении «двойственности сознания» – наследия рабства и сегрегации – и приобретении психологического комфорта, необходимого для нормального существования темнокожих американцев в преимущественно белом американском обществе. «Африка» выступала в качестве фундамента панафриканского единства, играя роль якоря или отправной точки для культурной идентичности людей африканского происхождения в США.

Список литературы

1. Brubaker R., Cooper F. Beyond identity // Theory a. soc. – L., 2000. – Vol. N 1. – P. 1–47.

2. Hall S. Cultural identity and diaspora // Identity: Community, culture, difference / Ed. by J. Rutherford. – L., 1990. – 192 p.

3. Hall S. Introduction: Who needs 'identity?' // Questions of cultural identity / Ed. by S. Hall and P. du Gay. – L.: Sage, 1996. – 296 p.

4. Herskovits M.J. The myth of the Negro past. – Boston, 1958. – 368 p.

5. Isaacs H.R. The American Negro and Africa, some notes // The Phylon. – Atlanta, Ga, 1959. – Vol. 20, N 3. – P. 219–233.

6. Schomburg A. The Negro Digs up his past // The new Negro / Ed. by A. Locke. – N.Y.: Albert a. Charles Boni, 1925. – P. 231–237.

7. The new Negro renaissance: An Anthology / Ed. by M.W. Peplow, A.P. Davis. – N.Y.: Holt, Rineheart & Winston, 1975. – 241 p.

ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ

АНТИЗАПАДНИЧЕСТВО ВО ВЗГЛЯДАХ К.Н. ЛЕОНТЬЕВА НА РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ

Е.В. Галузина

Аннотация. В статье рассматриваются антизападнические идеи русского философа К.Н. Леонтьева, его взгляды на развитие русской и зарубежной культуры.

Ключевые слова: К.Н. Леонтьев, русское антизападничество, византизм.

Annotation. The article deals with the anti-Western ideas by the Russian philosopher K.N. Leontiev, his opinions about the development of the Russian and the foreign cultures.

Keywords: K.N. Leontiev, Russian anti-Westerness, the Byzantine style.

Если трактовать русское антизападничество XIX в. как критику европейской рационально-позитивистской традиции, то оно не является идейным феноменом исключительно отечественной мысли. Попытки переоценки ценностей романо-германской цивилизации нашли отражение в трудах таких западных философов, как А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше, К. Ясперс, Х. Ортега-и-Гассет, О. Шпенглер, А. Тойнби. В этом смысле воззрения русских консерваторов имеют явные точки соприкосновения с западной философией.

Однако противостояние России Западу неотделимо от процесса самоидентификации россиян, поскольку обретение национальной идентичности как раз немыслимо без соотнесения и сравнения «своего» и «чужого». Сущность русского антизападничества как проявление рефлексивного, осознанного мышления отечественных консерваторов XIX в. – это воплощение исконных национальных традиций, которые составляют самобытную основу исторического прошлого России; это защита «своего» как в области культуры, в духовной сфере, так и в сфере практических интересов России от посягательств извне.

Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891) занимает особое место в ряду русских консервативных мыслителей XIX в. К.Н. Леонтьев (вслед за Н.Я. Данилевским) – один из тех немногих отечественных философов, суждения которого приобретают универсальный характер. Рассуждая о допустимых рамках использования данной методологии, сам Леонтьев отмечал, что предложенная им схема применима не только к российской истории, но и к различным «государствам и целым культурным мирам».

Известно, что развитие цивилизации Леонтьев трактует как смену трех стадий, каждая из которых открывает новый этап в истории той или иной культуры. Этот «триединый процесс» включает в себя следующие фазы: «1) первоначальной простоты, 2) цветущего объединения и сложности и 3) вторичного смесительного упрощения» (4, с. 117). Сердцевину мировоззрения Леонтьева составляет идея о необходимости неравенства (т.е. разнообразия, контраста), которое является импульсом к процветанию общества.

Европа в XIX в. уже перешагнула рубеж «цветущей сложности»: апогей развития западной цивилизации, по Леонтьеву, пришелся на период XIV–XVIII вв., когда в наибольшей степени проявилось усложнение форм данного культурного типа. Следуя циклическому развитию, период усложнения Запада предшествует фазе смешения, когда расплываются контуры цивилизации: в этот период «религиозные антитезы слабеют, области и целые города становятся сходнее, сословия падают, разнообразия положений, воспитания и характеров бледнеют» (4, с. 149) – словом, общество переходит в стадию неизбежного упрощения.

Европейские общества поклоняются идее прогресса, однако прогресс, по мысли философа, «не есть процесс развития», а напротив, представляет собой средства «разрушения и гибели». Речь идёт об эгалитарно-либеральном прогрессе, который с конца XVIII в. завладел романо-германской цивилизацией. Подобный процесс, с точки зрения Леонтьева, лишен творческих, самобытных начал; в нем заключается стремление к «усреднению», уравнению европейских обществ на основе стандартных, унифицированных норм. Созданный стереотип «всечеловеческого блага» включает в себя ценности классического либерализма, слепое поклонение которым освещает путь исторического развития европейских народов. Однако трактуя либеральные ценности исключительно в положительном смысле, европейцы не задумываются над тем, что за видимым идеалом прогресса скрывается губительная сущность, которая как раз и размывает границы национального (то есть оригинальных для каждого общества черт).

Следуя логике закона о циклическом развитии цивилизации, Леонтьев полагает, что западные общества, перешагнув тысячелетний рубеж своей истории, подошли к заключительной стадии развития. Иными словами, «разложение» Европы трактовалось Леонтьевым как следствие вполне естественного закона, как достижение предельного «насыщения». Исчерпав потенциальные возможности дальнейшего усложнения, Европа заходит в неминуемый тупик: «Всё идёт к одному – к какому-то среднеевропейскому типу общества и к господству какого-то среднего человека» (4, с. 471). «Деспотизм внутренней идеи» уходит в прошлое, его место занимают разлагающие общество эгалитарные ценности.

К.Н. Леонтьев всерьез опасался того стремления к прогрессу, к материальному процветанию, которое поглотило национальные особенности западных обществ, а вместо них воздвигло идол общеевропейского блага. Этот процесс наиболее отчетливо проявился, по его мнению, с середины XIX в., когда в своей внутренней жизни западные страны оказались настолько похожими, что не осталось места для их уникальности. «Пренебрегая опытом веков» (то есть национальными традициями), европейцы ратуют за господство «средних», однообразных элементов в культуре. Эгалитарно-либеральный прогресс на практике, уверен Леонтьев, упрощает культурные стандарты, он ведет к утрате «прежних строгих морфологических очертаний: все сливается, все свободнее и ровнее» (4, с. 121).