Хок и Фишер - Саймон Грин

Блекстоун оживленно беседовал с чародеем о своих планах по борьбе с детской проституцией. Рядом с Советником стояла его жена Кэтрин – маленькая очаровательная брюнетка лет тридцати. В свое время она считалась одной из лучших актрис, когда-либо выступавших на подмостках хейвенского театра. И хотя после замужества Кэтрин оставила сцену, она и сейчас умела поставить на место любого недоброжелателя. Она не медлила с отпором на сомнительную остроту, а некоторые характеристики людей, высказанные ею, отличались проницательностью и правдивостью.

Хозяину дома лет сорок, но выглядел он гораздо старше. Высокий, широкоплечий, всегда элегантно одетый в черное, как и подобает чародею. Черное одеяние резко контрастировало с бледностью его лица. Орлиный профиль, тонкие усики. В низком красивом голосе явно проскальзывали командные нотки, а светло-серые глаза не опускались ни перед кем. Четыре года назад этот человек неизвестно откуда приехал в Хейвен и сразу же сделал себе имя, очистив район Девилс Хук.

Девилс Хук – район трущоб, примыкавший к порту, район нищеты и отчаяния. Мужчины, женщины и дети, с утра до ночи трудившиеся за мизерную плату, не могли угнаться за довольно высокими ценами и постоянно жили в долг. Тех, кто пытался протестовать против такого существования, запугивали или убивали. Городская Стража в тот район даже не заходила.

И вот однажды в Хейвене появился чародей Гонт. Он один и без оружия пришел в Девилс Хук, чтобы все увидеть своими глазами. Отбыл оттуда он через два часа, после чего явилась городская Стража и начала наводить порядок. Были убиты все члены местных банд, причем расправились с ними жестоко. Район праздновал свое «освобождение» целую неделю.

Но природа не терпит пустоты, и кое-кто решил прибрать свободную от банд территорию к рукам. Гонт посетил таких людей и ясно дал понять, что любые попытки вернуться к прежнему будут восприняты им как личное оскорбление. Жизнь в Девилс Хук стала улучшаться буквально с каждым днем.

Гонт налил себе вина и пригубил бокал, наслаждаясь вкусовым букетом.

– Дорогой, как ты можешь пить эту гадость, – поморщилась Кэтрин Блекстоун. – В Хиллсдаун неплохие сады, но виноградники не выдерживают никакой критики.

– Я не очень увлекаюсь винами, – спокойно ответил Гонт. – Однако в винах с севера есть что-то особенно привлекательное для меня. Эти вина, конечно, легкие, но их узнаешь безошибочно. Если бы такой напиток стал чуть крепче, он выбил бы пробку. Не хочешь попробовать, Вильям?

– Самую малость, спасибо, – поблагодарил хозяина Блекстоун. – Я надеялся, что после захода солнца станет немного прохладнее, но не чувствую совершенно никакой разницы. Кажется, засуха у нас надолго.

Он отхлебнул вина, предложенного ему чародеем, и одобрительно кивнул.

– Осторожнее с этой гадостью, – игриво шлепнула его по руке жена. – Рассчитывай свои силы.

Блекстоун уныло кивнул.

– Да, в карьере политика есть и минусы. Но положительного тоже предостаточно. Поскольку большую часть времени на всех вечеринках мне приходится держать в руке стакан воды, я сохраняю трезвый ум, даже когда никто уже не стоит на ногах.

– Правильно, – с улыбкой подтвердила Кэтрин. – Иногда мне кажется, что в самый разгар веселья ты начнешь сочинять тезисы очередного выступления.

– У меня прекрасная память, – обиделся Советник.

– Когда тебе необходимо, – парировала жена.

– Ну-ну, – вмешался Гонт, – не ссорьтесь.

– Не обращай внимания, дорогой, – проворковала Кэтрин. – Таково наше семейное развлечение.

Все трое рассмеялись.

– Послушай, Вильям, – обратился к гостю Гонт. – Что с твоим новым биллем? Обсуждение наконец закончилось?

– Знаешь, как на это посмотреть. Скорее всего билль примут в конце месяца и ни днем раньше. Хейвен полностью зависит от порта и доков, а владельцы довели их до ужасающего состояния. Как только мой билль станет законом, им придется раскошелиться на модернизацию. Сейчас же они усердно поджигают старые дома и получают страховку.

– Разумеется, Совет выделит им дотацию, – вмешалась Кэтрин. – Надо же подсластить пилюлю.

– Интересно узнать, что из этого выйдет, – пробормотал Гонт. – Сдается, идею будет нелегко воплотить.

– У нас все нелегко, – ответил Советник.

– А как продвигаются твои исследования, Гонт? – спросила Кэтрин. – Или спрашивать нельзя?

– Это не секрет, – пожал плечами чародей. – Боюсь, что еще не достиг результата. Заклятия Истины – вещь непростая. Существующие в настоящее время определяют только абсолютную истину. Нюансы, полуправду или отговорки они не схватывают. А ведь есть еще объективная и субъективная правда.

– Помилуй, – засмеялась Кэтрин. – Тебе удалось научить меня не выспрашивать чародеев об их секретах. Магия, видимо, единственная в мире вещь, более сложная, чем политика.

– Разумеется, тебе не следует посвящать весь вечер старым солдатам, беседующим лишь о сражениях, – сухо оборвал ее Блекстоун. – Да, кстати, Хайтауэры еще не приехали? Ты утверждал, что они прибудут.

– Да, они приедут, – подтвердил хозяин.

– Хорошо, – обрадовался Советник. – Мне надо кое о чем поговорить с лордом. Он обещал поддержать билль, но я не видел его уже почти месяц. Наверное, он прихворнул.

– Не думаю, – ответил Гонт. – С Родериком все в порядке. Эти старые солдаты порой слишком занудливы, особенно когда речь заходит о боях, но их слово – кремень. Если Род обещал поддержать тебя, значит, так оно и будет. На него можно положиться.

– Мне нужна не столько его поддержка, сколько его деньги, – сухо констатировал Блекстоун. – Политик не может жить на одни аплодисменты. Мои кампании обходятся недешево. Мне нужен постоянный источник средств. Мои собственные ресурсы не бесконечны. Золото Хайтауэра очень бы пригодилось.

На другом конце гостиной, возле чаши с великолепным фруктовым пуншем, стояли Грэхем Доримант и колдунья Визаж. Любителя прохладительного подобный напиток, возможно, разочаровал бы – слишком много в нем разнообразных вин и маловато фруктов, но Доримант славился тем, что пил все подряд, а сейчас его к тому же мучила жажда.

Грэхем Доримант – полный мужчина среднего роста, около сорока лет. Он постоянно улыбался, и темные глаза излучали искреннее тепло. Вот уже почти три года он состоял политическим консультантом Блекстоуна, и эта работа ему очень нравилась. Он обладал поистине энциклопедическими знаниями по избирательной системе Хейвена, был близко знаком со всеми членами Совета и с их помощниками. Доримант прекрасно ориентировался в том, кого необходимо убедить, кого запугать, а кого и подкупить. Он четко представлял, что нужно делать: агитировать или драться. Но самое ценное в нем – он не имел собственных политических амбиций. Идеология его не интересовала: ему было все равно, кому служить. Доримант присоединился к Блекстоуну просто из-за того, что тот ему понравился. Сам он слыл ленивым, не слишком-то обремененным моральными нормами человеком, но в Блекстоуне, являвшемся ему полной противоположностью, он нашел многое, что вызывало у него восхищение. Советник с таким жаром сражался за свое дело, так верил в победу, что Доримант просто завидовал. Работа рядом с ним воодушевляла его. Этот период он оценивал как лучшее время в своей жизни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});