Моривасэ Моногатари - Сергей Бережной

— Но это же негигиенично, — возразил ведущий. — Все прямо с улицы идут в обуви, а вы по грязному полу — босиком.

Беседа приобретала неприятный для самурая оборот. Он, конечно, мог сказать, что если бы все входящие в телецентр разувались на проходной, то пол в здании был бы несравненно чище, но тогда получалось бы, что он указывает всем присутствующим на их нечистоплотность, а позволить себе такую бестактность он не мог никак.

— Если вам нужны подробности, — сказал самурай, — я сначала в туалете вымыл ноги и лишь затем прошел в студию. Я постарался, чтобы сюда попало как можно меньше грязи из коридора. Приношу извинения, если мои действия были недостаточно тщательны.

— Охуеть, — внятно сказал ведущий и вдруг моментально посинел, побледнел и пошел красными пятнами. — Извините, уважаемые телезрители... Я таких слов... в прайм-тайм... бля... то есть, благодарю за понимание...

Тут по мониторам волной ударила реклама, которая радостно сообщила, что иногда лучше жевать, чем говорить. Самурай Цюрюпа Исидор видел, как в стеклянной будке что-то беззвучно орет режиссер. Ведущий, лицо которого с невероятной скоростью перебрало все основные цвета спектра, а глаза вообще утратили какой бы то ни было цвет, подстреленным ястребом направился к ближайшему стулу и свалился на сидение, как не слишком плотно набитый мешок слив.

Самурай Цюрюпа Исидор справедливо рассудил, что больше у него спрашивать ничего не будут, с достоинством поклонился бущующему режиссеру, парализованному ведущему, гудящим зрителям в студии — и покинул помещение.

На проходной он обнаружил, что его гэта кто-то свистнул, так что на службу самураю пришлось возвращаться босиком.

О чрезмерном культурном отождествлении

Однажды самурай Цюрюпа Исидор по дороге на работу встретил во дворе своего доброго соседа Такэто Нутипа, который был в тот момент по причине безденежья непривычно трезв. Они тепло побеседовали о понимании сострадания в преломлении буддистских и синтоистских верований, но полтинник самурай соседу все-таки не одолжил.

Последствия этого не замедлили сказаться в тот же вечер. Как оказалось, безуспешно проводив самурая до троллейбуса и потеряв надежду найти понимание у других обитателей двора, Такэто Нутипа от отчаяния отправился домой, включил телевизор и случайно поймал по «Культуре» фильм Куросавы «Сандзюро». Отсмотрев классику с неизбежной в его положении сосредоточенностью, Такэто Нутипа спустился во двор, дождался часа, когда Цюрюпа Исидор возвратился со службы, отчитался о факте просмотра фильма и приступил к самураю с расспросами.

— Ты скажи, — говорил добрый сосед, — ну, типа, имело там значение — белые они или красные?

Напомним читателю, что речь шла о камелиях, которыми герой фильма подавал соратникам сигнал об атаке.

— Нет, — ответил самурай Цюрюпа Исидор, — никакого значения это не имело. Нужно было просто бросить в ручей камелию, любого цвета.

— Так, это, у меня тоже так, — просветленно сказал Такэто, — ну, типа, неважно — красное оно будет или белое. Сколько, все-таки, ну, типа, сходства между культурами! Выпьем за это?

Но самурай, разгадавший его хитрость, вновь отказался, сказав, что собирается потренироваться во владении мечом.

— Зачем тебе? — удивился добрый сосед. — Я же видел, как ты, ну, типа, того мужика рубанул. Так, это, лучше и не бывает, как рубанул.

— Кого это я рубанул? — удивился самурай, который вот уже недели три вообще никого не рубал.

— Так, это, в фильме, — пояснил Такэто Нутипа. — Вы с ним в конце, ну, типа, подрались.

— Так это не я был, — ошарашенно сказал самурай Цюрюпа Исидор. — Я, ну, типа, еще и не родился, когда это снималось.

— А-а, — разочарованно сказал добрый сосед. — Я, ну, типа, думал, ты это.

Он крепко задумался, а потом, окончательно все перепутав, добавил:

— Все вы, сионисты, на одно лицо. И не разберешь...

И ушел.

О том, какие странные вещи можно встретить в самых неожиданных местах

Однажды, недели две назад, если не считать отгулов, мудрый наставник Кодзё научил самурая Цюрюпу Исидора медитировать с зеркалом и свечой.

— Штука опасная, — честно предупредил самурая наставник. — Духовно слабым и сильно пьющим не рекомендуется. Беременным женщинам — вообще ни-ни, прямо во время сатори родить могут. Но тебе не страшно, ты уже вход-выход без зеркала освоил, да и Будда поможет, ежели что. Но — не злоупотребляй. Предварительно всегда определяй цель медитации — это раз. Самоконтроль обязательно — без самоконтроля никакого риндзаи быть не может, — два. Ну и, конечно, не слишком удивляйся, там ассортимент чудес ненормированный. Это три.

Итак, примерно через две недели после этого наставления, а именно вчера, самурай Цюрюпа Исидор плотно задернул сёдзи, поставил на пол трельяж, разместил в фокусе зеркал зажженную свечку, выключил свет и сел пред сей инсталляцией таким образом, чтобы ясно видеть в зеркале гипсового Будду, стоящего у него за спиной на комоде.

Саке он в этот вечер не грел, не пил и даже не нюхал, что придает последовавшим событиям совершенно особое значение. Благовония воскурил, это да, но и там все было чисто. Обычные благовония, которые для аромата, а не для чего еще.

В общем, самурай Цюрюпа Исидор хорошо подготовился, правильно сосредоточился и принялся медитировать, глядя через зеркало на гипсового Будду, лик которого слабо был освещен огоньком свечи. Или это Будда, по своему обыкновению, фосфоресцировал сам?..

Примерно через полчаса самурая довольно-таки конкретно повело и привело сначала к мудрому наставнику Кодзё, что, по здравом размышлении, было вовсе не удивительно. В зеркале стало видно, что наставник Кодзё проводил вечер во дворе со сверстниками, играя в го. Точнее, не столько играя, сколько жестоко выигрывая, ибо сверстники, привыкшие к нехитрой стратегии забивания «козла», все время норовили своими камнями не то отдуплиться, не то сделать «рыбу», каковым обстоятельством наставник Кодзё вполне беззастенчиво пользовался в своих интересах.

Несмотря на напряженную игру, мудрый наставник Кодзё ощутил взгляд самурая Цюрюпы Исидора, брошенный на него через астрал, и поприветствовал ученика, определенным образом сложив пальцы под столом.

Не желая мешать сенсэю, самурай решил перейти к свободной медитации, при которой основной целью является охват как можно более широкой духовной картины мира. Перед внутренним взором Цюрюпы Исидора возник в зеркале сначала мирно отдыхающий под столом добрый сосед Такэто Нутипа. Его сменил ухоженный песчаный пляж с коническим вулканом вдали, затем унылый лунный пейзаж в районе кратера Фра-Мауро, слегка оживленный лишь несколькими полупогруженными в грунт явно приблудными сфероидами, а затем...

— Сюда смотреть, что ли?

Сквозь зеркало стал виден во всех подробностях незнакомый самураю человек в хорошем, но явно наспех надетом костюме с депутатским значком. Человек сидел с той стороны стекла и, неестественно вылупившись, глазел на самурая Цюрюпу Исидора.

— Что за мурло там светится? — спросил человек и мигнул так, как будто веки у него были смазаны вареньем и прилипали друг к другу при первой же возможности. — Я говорю, отвечать будем, нет? Тебе говорят!

Самурай не отвечал, так как был погружен в медитацию, а медитация никак не предполагает дискуссий в предложенном собеседником тоне.

— Молчит, жопа такая, — с огорчением сказал человек, опять мигнул и покачнулся. — Не знаю я его, это не из наших. Урод какой-то. Обещали же девок, суки, сволочи, ну и где они? Одно только это чмо маньчжурское сидит, как истукан. Почему не обеспечили?!

— Вы ж сами настройку сбили, — обиделся микрофонный голос из-за правого верхнего угла зеркала. — Сейчас поправим.

— Левши косорукие, — энергично, но с оттенком утомления констатировал деятель в зеркале. — Сколько можно учить — первым делом защиту от дурака ставить надо! Позорище... Знаете, что такое защита от дурака? Это чтобы такие дураки, как вы, приличным людям отдых не обгаживали. Настройки у них! Были бы настройки, я бы сейчас не на этого чурку пялился, а на гимнасток-нудисток. Нет, ну кто ты такой? — опять обратился он к самураю. — Я спрашиваю, почему посторонние тусуются в спецканале?

— Минуточку, — сказал микрофонный голос из-за правого верхнего угла зеркала.

Изображение в зеркале мигнуло и вместо деятеля в костюме перед самураем Цюрюпой Исидором образовался шарфюрер Отто фон Какадзе собственной персоной. Шарфюрер в полной форме и в больших стереонаушниках, но без обычных темных очков, сидел на полу в той же самой позе, что и самурай. Как и перед Цюрюпой Исидором, перед шарфюрером стояла горящая свеча, но за спиной его вместо Будды виднелся сосвсем слабо освещенный (или очень сильно затененный) какой-то официальный портрет.