Переинкарнация (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Императрица вопросительно засопела.

– Да, я могу убивать их – тут ты права. Однако тебе это нанесёт непоправимый вред. Не понимаешь? Это же просто. До сих пор люди свято верили, что вы защищаете друг дружку даже ценой жизни. Что ваши семьи нерушимы. А тут у нас не пойми где начнут шляться два малолетних сиротинушки.

Глаза Императрицы опасно засеребрились.

– А я что говорю? Людям только дай повод усомниться в вашей монолитности. Они тотчас полезут в горы испытывать вас на прочность. Нет, мы с тобой ни в коем случае не должны посвящать людей в наши проблемы. Мы просто обязаны так убрать этих недотёп из твоей семьи, чтобы никто ни о чём не догадался.

Она бросила ершиться и призадумалась.

– На мой взгляд, – напирала я, – вы с Крокодилом вполне можете выделить им небольшое жизненное пространство без ущерба для племени. Скажем, прямо тут. У меня под боком. Я сама займусь проблемой их безопасности и пропитания. Они не будут лезть к вашей замечательной молодёжи. А те, в свою очередь, перестанут выяснять отношения с моими детьми. Слушай, Императрица, давай на чистоту. Ведь ты уже поняла, что в этих двух живут люди?

По тяжести вздох этой бедной замордованной старушки мог бы соперничать с самой планетой.

– Кроме тебя это уже кто-то понял?

Она возвела глаза к небу.

– Я, конечно же, имела в виду: кроме тебя и Крокодила.

Она решительно помотала башкой, иллюстрируя уверенность в неосведомлённости сородичей.

«Напомни этой стерве, что мы спасли их яйцо!» - потребовала Эби.

И вмиг словила оплеуху кончиком императорского хвоста. Впрочем, Императрица уловила в сознании бесстыжей соплячки упомянутое яйцо и вопросительно уставилась на меня чуток округлившимися глазами.

– Представляешь, совсем позабыла, – нешуточно удивила меня собственная тупость. – Точно. Было такое. Ну, в тот раз, несколько лет назад. Помнишь?

Ещё бы! Она превосходно помнила тот день. И оттого-то, собственно, благоволила ко мне, несмотря на мою тошнотную, с её точки зрения, сущность.

– А помнишь того мужчину, что был со мной в том пакостном ущелье с козырьком? Ну, когда мы прикончили воров. Так, вот же он! – широким жестом повела я в сторону скромненько потупившегося Арнэра.

Императрица опешила. Она вытаращилась на Харлата, как на гору, что оторвала от земли задницу и побрела к морю искупнуться. Долго пялилась, а потом, как и ожидалось, ласково заурчала, одобрительно покачивая башкой. Её задумчивые глаза нежно зеленели весенней листвой. А тихое шипение складывалось в немузыкальный, но ласковый напев.

– Эта паршивка тоже там была, – указала я на припухшую Эби. – Собственно, она спасла само яйцо. Понимаешь теперь, почему мы решились на такое кощунство? Почему я хотела спасти своих ребят любой ценой. Хотя, по чести, это было свинство: забирать у вас жизни двух малышей, которые могли родиться…

Кончик хвоста отмахнулся от моего занудства с неподражаемым превосходством создания, знающего подлинную цену вещам. Меня прощали за всё и сразу – исключая будущие прегрешения. Чувствовалось, что у этих троих завязался тёплая семейная беседа, в которую не приглашали всяких там приведений и другую пакость. Причём, надолго, судя по той основательности, с какой задница Императрицы поднажала на землю. И по робким поползновениям двух недомерков в её сторону. Казалось бы, можно облегчённо выдохнуть и смыться восвояси. С выдохом получилось, а вот облегчение сделало ручкой.

Медленно, но до меня доходило, чем таким я невольно себя порадовала, разруливая семейные проблемы Императрицы. Я только что собственноручно, по доброй воле усыновила двух нартов-подростков, с которыми и родители-то не сладили. И теперь мне на полном серьёзе придётся заниматься их кормёжкой, не считая прочих прелестей материнства. Да уж! Такого материнства в моей жизни ещё не приключалось. Даже равнодушный мутант в этом вопросе смотрелся гораздо выигрышней приведения, усыновившего динозавров.

– Я мог бы напомнить тебе, сколько раз предупреждал не связываться с этими выродками, – встретило меня нудное вступление к речи, едва саркофаг воссоединил мне душу с телом. – С этими недоумками никогда не знаешь, где на тебя сядут, – сердобольно квохтал Тармени, выколупывая меня из ортопедического футляра. – Так и норовят облапошить. Я столько раз уже обжигался! Потому и не лезу в их жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Тармени, миленький, что делать? – уныло заканючила я, прижимаясь к нему, как к последнему бастиону защиты.

– Да, собственно, то, что ты и намеревалась, – вдруг совершенно спокойно посоветовал этот монумент самоуверенности, цапнул меня за лапу и потащил отдыхать: – Я даже готов тебе помочь. В разумных приделах, конечно. Не станешь же ты претендовать на то, чтобы эти два… э-э… недоросля отнимали время у моей основной деятельности. А в свободное время я охотно подключусь к твоему эксперименту. Пожалуй, будет небезынтересно понаблюдать, как два идиота в шкурах ящеров вырастут людьми, – как всегда, с неподражаемой серьёзностью издевался надо мной этот гад. – А третья идиотка, провозглашая себя отсталым звеном эволюции, займётся формированием их новых личностей. Не устаю радоваться собственной прозорливости, – душевнейше изгалялся надо мной этот неудачник от научно-экспедиционной деятельности. – Я рад, что взялся курировать случайно запущенный эксперимент над тобой. Моя жизнь сразу заполнилась множеством приятных и не очень хлопот…

Слушая его вполуха и начиная задрёмывать, я тащилась по коридору на привязи когтистой лапы. Внезапно где-то на задворках сознания мотыльнулось: где я могла видеть его раньше? Нелепо, конечно… Но, ведь подумалось. Неспроста же. Впрочем, невнятное озарение, как вылезло, так и сигануло обратно в глубины подсознания. А то, без него забот мало!

– Видимо, мало, – ехидно подтвердил этот бабуин.

– Никак не пойму, – сонно пробормотала я, когда меня укладывали в постель. – Чего ты больше: зануда или сволочь?

– С точки зрения логики, одно другое не исключает, – покладисто оценил Тармени, ласково поглаживая мой бочок, пока я сворачивалась гусеницей. – Но, как мне кажется, ты довольно комфортно сосуществуешь и с одним, и с другим. Был соответствующий опыт?

– Сколько угодно, – бубнила я под нос, плавно погружаясь в сон. – Особенно сволочей. Нудных в моём мире меньше. А ты бы там не выжил.

– Догадываюсь, – усмехнулся он. – Не думаю, что ты один из самых агрессивных представителей своего вида. Отсюда могу сделать вывод, что отношение прочих к занудству более негативное. Впрочем, и ты не брезгуешь рукоприкладством. Но, в случае с тобой, я совершенно спокоен за свою жизнь.

– Почему? – промямлила я, чуток подзадержавшись на границе сна, ибо чуяла подвох.

– Ну, с такими детишками, как приобретённые сегодня, у тебя всегда будет предмет для выплесков агрессии. У них налицо такая разбалансировка сознания, что я поражаюсь: как их ещё не убили? Матриарх очень вовремя… э-э… сбодрила их с рук.

– Сбагрила, – на автопилоте поправила я.

– Сбагрила, – покорно повторил изыскатель, продолжавший пополнять словарь инопланетного жаргона. – Умная самка. И чрезвычайно оборотистая.

– В каком смысле?

– А ты когда-нибудь интересовалась матерями своих друзей?

– Оно мне надо? – насторожилась я.

– Две молодых самки. На первый взгляд, ничего из себя не представляют, – закручивал интригу Тармени, укладываясь рядом и оборачиваясь вокруг меня.

– А на второй? – понукнула я.

– Одна из них весьма симпатична Крокодилу. О ревности нартий рассказывать?

– Уволь. И кто их них?

– Это мать Эби. Родив дочь от патриарха, она сразу повысила свой племенной статус. Причём, на два пункта: родила дочь, а Императрица уже пять лет никого не рожала. По сути, у нашей Эби было две альтернативы: убраться подальше от старой самки или умереть. Императрица не позволила бы ей выжить. Собственно, она давно бы это сделала, если бы не чуяла в Эби человека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Стерва, – согласилась я, ощущая, как меня начало отпускать после удара.