Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В местах, не захваченных Неаполем, Миланом, Флоренцией или Венецией, правили мелкие тираны, пользовавшиеся на своей территории абсолютной властью: семейство Колонна – в Остии и Неттуно, Монтефельтро – в Урбино, Манфреди – в Фаэнце, Бентивольи – в Болонье, Малетеста – в Римини, Вителли – в Читтади-Кастелло, Бальони – в Перудже, Орсини – в Виковаро и герцоги д’Эсте – в Ферраре.
И наконец, в центре огромного круга из могучих держав, второстепенных государств и мелких тираний возвышался Рим – самый благородный, но и самый слабый из всех, без влияния, территории, войска и денег.
От новоизбранного папы требовалось вернуть городу все это; поэтому давайте посмотрим, что за человек был Александр и годился ли он для столь важной миссии.
Родриго Лансоль родился в испанском городе Валенсия в 1430 или 1431 году; как утверждают многие историки, по материнской линии он принадлежал к королевскому роду, который, прежде чем подумать о папской тиаре, претендовал на корону Арагона и Валенсии. Уже в детстве мальчик отличался быстрым умом, а повзрослев, стал выказывать большие способности к наукам, главным образом в области права и юриспруденции; он выдвинулся как адвокат и своим даром обсуждать самые тонкие вопросы вскоре снискал себе славу. Однако это не помешало ему оставить внезапно карьеру правоведа и податься в военные, пойдя таким образом по стопам отца, но, доказав в нескольких кампаниях свое хладнокровие и мужество, он почувствовал отвращение и к военному делу. Как раз в это время умер его отец, оставив сыну значительное состояние, и молодой человек решил вообще ничем не заниматься, идя на поводу у своих капризов и фантазий. Примерно в ту же пору он сделался любовником некоей вдовы, имевшей двух дочерей. Когда вдова умерла, Родриго взял дочерей под свое покровительство: одну отдал в монастырь, а вторую сделал своей любовницей, поскольку она была неописуемо хороша собой. Это и была знаменитая Роза Ваноцца, родившая ему пятерых детей: Франческо, Чезаре, Лукрецию и Гоффредо; как звали их пятого ребенка, неизвестно.
Отойдя от общественной деятельности, Родриго был целиком погружен в любовные и отцовские радости, когда узнал, что его дядя, любивший племянника, словно родного сына, избран папой и принял имя Каликста III.[27] Однако в ту пору молодой человек был пленен своей дамой сердца до такой степени, что честолюбие в нем умолкло и новость огорчила его; он решил, что теперь ему волей-неволей придется возвратиться к общественным обязанностям. В результате, вместо того чтобы лететь во весь опор в Рим, – как сделал бы на его месте любой, – он ограничился тем, что написал его святейшеству письмо, в котором просил дядю не оставлять его своими милостями и желал ему долгого и успешного понтификата.
Среди множества честолюбцев, сразу же окруживших нового папу, такая сдержанность родича показалась Каликсту III удивительной: он знал, какими достоинствами обладает Родриго, и теперь, осаждаемый со всех сторон посредственностями, оценил скромного молодого человека еще выше и в ответном письме заявил, что тот должен немедленно сменить Испанию на Италию и Валенсию на Рим.
Это письмо вырывало Родриго из блаженства, в котором он пребывал и которое могло превратиться в оцепенение среднего обывателя, не вмешайся в это дело судьба. Родриго был богат и счастлив, свойственные ему дурные наклонности исчезли или, по крайней мере, утихли; его пугала сама мысль сменить теперешнее сладкое существование на жизнь, полную честолюбивых волнений, поэтому он оттягивал свой отъезд в Рим, надеясь, что дядя о нем позабудет. Однако этого не произошло: через два месяца после того, как Родриго получил письмо его святейшества, в Валенсию прибыл римский священник, который привез ему бенефиций, дававший двадцать тысяч дукатов годового дохода, и строгий приказ немедленно вступить в пожалованную ему должность.
Идти на попятный было уже нельзя. Родриго отправился в Рим, но, не желая расставаться с источником, из которого он на протяжении восьми лет черпал счастье, молодой человек отправил Розу Ваноцца в Венецию; ее сопровождали две верные служанки, а также испанский дворянин по имени Мануэл Мелчори.
Фортуна продолжала улыбаться Родриго: папа принял его как родного сына и за короткое время сделал архиепископом Валенсийским, диаконом-кардиналом и вице-канцлером. Ко всему этому Каликст добавил сорок тысяч дукатов годового дохода, и таким образом тридцатипятилетний Родриго стал богат и могуществен, как принц.
Родриго не очень-то хотелось становиться кардиналом, он предпочел бы сделаться генералом какого-либо ордена, так как в этом случае ему было бы легче видеться с любовницей и семьей, однако Каликст намекнул, что в один прекрасный день племянник сможет занять его место, и с тех пор мыслями Родриго овладела одна цель: стать верховным пастырем королей и народов.
Тогда-то и появилось в молодом кардинале то невообразимое лицемерие, которое сделало Родриго сущим дьяволом во плоти и совершенно его преобразило: со словами смирения и раскаяния на устах, с вечно склоненной головой, словно над нею тяготел груз его прошлых грехов, с презрением к благоприобретенным богатствам, которые, по его словам, принадлежат беднякам и должны быть им возвращены, он проводил все время в церквах, монастырях и лазаретах, приобретая, по свидетельству историков, даже в глазах врагов репутацию Соломона за свою мудрость, Иова за долготерпение и Моисея за то, что нес в мир слово Божие, и одна Роза Ваноцца знала, чего стоит обращение ее возлюбленного в благочестивого кардинала.
Оказалось, что он не зря выказывал подобную святость: пробыв на папском престоле три года, три месяца и девятнадцать дней, его покровитель умер, и Родриго пришлось самому бороться с многочисленными врагами, которых он нажил из-за столь быстрого возвышения. Во время правления Пия II его постоянно отстраняли от важных дел, и только когда папой стал Сикст IV, Родриго было пожаловано аббатство Субиако и пост легата при дворах королей Арагона и Португалии. После возвращения оттуда, что произошло уже при папе Иннокентии VIII, он решил наконец поселить свое семейство в Риме, и оно переехало в сопровождении дона Мелчори, который отныне стал выдавать себя за супруга Ваноццы, назвавшись графом Фердинандом Кастильским. Кардинал Родриго принял благородного испанца как друга и соотечественника, и тот, имея намерения вести довольно уединенную жизнь, нанял дом на улице делла Лонгара, стоявший на берегу Тибра близ церкви Реджина-Чели. Именно там после дня, проведенного в молитвах и благочестивых трудах, кардинал Родриго каждый вечер снимал с себя личину. Говорят, хотя никаких доказательств этому не существует, что в доме этом творились всяческие гнусности: кровосмешение между отцом и дочерью, а также между братьями и сестрой. Чтобы положить конец слухам, которые уже начали распространяться, Родриго послал Чезаре учиться в Пизу, выдал Лукрецию за молодого арагонского дворянина, и в доме остались жить лишь Ваноцца и двое других сыновей. Так обстояли дела, когда Иннокентий VIII умер и его место занял Родриго Борджа.
Как происходили выборы нового папы, мы уже видели; пятеро кардиналов – Неаполитанский, Сиенский, Португальский, Санта-Марии-ин-Портичи и Сан-Пьетро-ин-Винколи – протестовали против избрания, считая его барышничеством, однако Родриго нашел средство собрать большинство голосов и стал двести двенадцатым преемником святого Петра.
Добившись своего, Александр VI не осмелился сразу сбросить личину, которую так долго носил кардинал Борджа, однако, когда узнал, что голосование решило вопрос в его пользу, не смог удержаться и, воздев руки к небу, с чувством удовлетворенного честолюбия воскликнул:
– Неужели я папа? Неужели я наместник Христа? Неужели я замковый камень всего христианского мира?
– Да, ваше святейшество, – ответил кардинал Асканио Сфорца, продавший Родриго девять голосов, которыми он располагал в конклаве, за четырех груженных серебром мулов, – и мы надеемся вашим избранием восславить Господа и даровать отдохновение церкви и радость христианам, поскольку вас избрал сам Bсeмогущий как самого достойного из ваших собратьев.
Однако, как ни краток был этот ответ, новоизбранный папа уже успел овладеть собой и, скрестив руки на груди, смиренно проговорил:
– Мы надеемся, что Господь не оставит нас, слабого человека, своею помощью и совершит для нас то же, что совершил для одного из своих апостолов, вручив ему в оны дни ключи от небес и доверив власть над всею церковью, каковая власть без помощи Божией слишком тяжела для простого смертного. Однако Господь обещал, что Святой Дух будет направлять его, и я надеюсь, что нам Он окажет такую же милость, а что касается вас, то мы не сомневаемся в вашем послушании главе церкви, послушании, которое паства Христова была обязана проявлять по отношению к первому из апостолов.
- Мессалина - Рафаэло Джованьоли - Историческая проза
- Первый человек в Риме. Том 2 - Колин Маккалоу - Историческая проза
- Письма русского офицера. Воспоминания о войне 1812 года - Федор Николаевич Глинка - Биографии и Мемуары / Историческая проза / О войне
- Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима - Александр Ахматов - Историческая проза
- Гамбит Королевы - Элизабет Фримантл - Историческая проза
- Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж - Историческая проза
- Воскресение в Третьем Риме - Владимир Микушевич - Историческая проза
- Иоанна Неаполитанская - Александр Дюма - Историческая проза
- Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж - Историческая проза
- Воскресшие боги, или Леонардо да Винчи - Дмитрий Мережковский - Историческая проза