Спасая Амели - Кэти Гольке

– Ясно. Хотите, чтобы я увел вас отсюда?

– Нет-нет. Разумеется, нет. Благодарю вас. Я тут с отцом. – Она кивком указала на группу людей у дальней стены.

– Насколько я понимаю, ваш отец не один из военных.

– Нет. Он американский ученый, доктор Крамер. – Рейчел едва заметно вздернула подбородок, но взгляд отвела.

Джейсон успел заметить, как в ее глазах вспыхнули гордость и неуверенность.

– Ага… участник совместной программы в области евгеники, которую курирует Гиммлер.

– Я почти уверена, что герр Гиммлер излишне подчеркивает вклад американцев.

– Не стоит скромничать. Сейчас в Германии стремятся достичь блестящих результатов в выведении нордической расы. Стерилизация сомнительных семейств. Ликвидация нежелательных элементов. – Джейсон еще раз покружил девушку. – Что вы на это скажете?

Она выглядела захваченной врасплох, и он понял, что теряет ее.

– А что думает ваш отец? Намерены ли США ускорить внедрение своей программы… чтобы не отставать от фюрера?

От улыбки Рейчел не осталось и следа; девушка отстранилась.

– Я не говорю о политике, мистер… мистер Джейсон.

Он поднял руки в знак того, что сдается.

– Примите мои извинения, мисс Крамер. Я не хотел вас обидеть. Просто этот бал устроили в честь совместных исследований, которые проводят США и Германия. Я решил, что вы их одобряете или, по крайней мере, ваш отец их поддерживает. – Джейсон приблизился к девушке, протянул руку, изобразив на лице раскаяние. – Я буду хорошо себя вести. Обещаю.

Она вложила в его руку свою ладонь.

Джейсон не мог поверить в удачу.

– Давайте поговорим на какую-нибудь отвлеченную тему. Чем вы намерены заняться в Германии? Вам не нужен гид?

– Я с детства регулярно приезжаю в Германию. Что вы можете мне показать?

– Все, что пожелаете. Только скажите. – Он улыбнулся. – Я стану самым лучшим туристическим гидом, которого только можно найти в Германии, а если понадобится, готов подкупить всех извозчиков и водителей в Германии.

В конце концов Рейчел улыбнулась. Джейсон вновь закружил ее, радуясь тому, что девушка на него больше не сердится.

– Откровенно говоря, сэр Джейсон, я, наверное, знаю Берлин лучше вас. Возможно, я сама бы могла устроить для вас экскурсию.

– Вот это другое дело!

– Только перестаньте меня кружить… иначе у меня закружится голова и я не смогу сделать ни шагу!

Оба рассмеялись. Музыка стихла.

– Хотите пить?

– Я думала, вы уже никогда мне этого не предложите.

Не успели они взять бокалы с шампанским с подноса официанта, как вмешался Питерсон.

– Янг, я поехал. Нужно проявить фотографии. До завтра. – Он кивнул Рейчел. – Мисс Крамер.

Но когда Джейсон повернулся к Рейчел, та, стиснув зубы, холодно смотрела на него.

– Янг? Ваша фамилия Янг? Джейсон Янг?

Джейсон сглотнул, отчетливо понимая, что за этим последует.

– Вы тот самый наемный писака, который возомнил себя рыцарем и поэтому жаждет растоптать моего отца?

– Эй-эй, я никого не хотел топтать!

– Вы знали, как меня зовут. Знали, кто я. Именно поэтому пригласили меня танцевать… Вам нужна сенсация.

– Я не спасаю женщин ради того, чтобы заполучить сенсацию. Я не звал этого эсэсовца. Было заметно, что вам нужна помощь.

Но ее проницательного взгляда он выдержать не смог.

– Вы намеренно преследуете моего отца, чтобы раньше времени свести его в могилу.

– Преследую? – Такого обвинения Джейсон вынести не смог. – А вам известно, чем занимаются нацисты на основании результатов его исследований и опытов его коллег из Германии? Вы слышали, о чем они говорили сегодня вечером?

Рейчел повернулась, чтобы уйти, но Джейсон не отставал от нее.

– Если ваш отец невиновен, если в его работе есть и положительная сторона, тогда помогите мне написать об этом. Убедите его поговорить со мной. Я буду объективен… честно.

– Честно? – Рейчел едва ли не фыркнула журналисту в лицо, смерив его уничижительным взглядом, словно перед ней была кучка навоза. – Вы уже проявили свою честность, мистер Янг. Полагаю, что ни Америка, ни Германия больше не в силах ее вынести.

Джейсон резко остановился, как будто земля уходила у него из-под ног.

– Послушайте, я не выдумываю новостей! – крикнул он вслед Рейчел. – Этим занимаются такие люди, как ваш отец! Я их просто записываю.

* * *

Пронзительная боль все никак не проходила. Даже свет фар едущих навстречу машин заставлял Рейчел морщиться. Но у ее отца настроение было приподнятым.

– Если хочешь знать мое мнение, праздник удался! – Он говорил так, как будто ожидал ответа, но Рейчел предпочла промолчать.

Она закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья «мерседеса».

– Должен сказать, что герр Гиммлер выступил гораздо убедительнее, чем смог бы это сделать я. Германия на правильном пути. Они пошли дальше нас, американцев. Мы многого достигнем благодаря их исследованиям.

Рейчел отвернулась, не зная, отчего ей так паршиво: то ли оттого, что болит голова, то ли оттого, что ее отец не видит реального положения вещей.

– Во вторник мы отправляемся на конференцию. Я еду в Гамбург с майором Шликом и доктором Фершуэром; потом мы поплывем в Шотландию. После конференции намечен съезд. Я не хочу оставлять тебя одну на целых две недели.

– Я предпочитаю остаться здесь. Пока мы в Берлине, хочу походить по магазинам, узнать, какой репертуар предлагают местные театры. – Рейчел изо всех сил сдерживала волнение. – Не думала, что Герхард принимает участие в конференции по евгенике.

– Ему это интересно. К нему благоволит доктор Фершуэр. С Герхардом стóит поддерживать знакомство… Это восходящая звезда СС.

Даже в темноте Рейчел чувствовала на себе отцовский взгляд. К ее горлу подступила тошнота, когда профессор назвал Герхарда Шлика одним из выдающихся людей Германии.

– Эта поездка позволит вам лучше узнать друг друга.

– У меня нет ни малейшего желания узнавать Шлика. Сегодня вечером он вел себя отвратительно… и по отношению ко мне, и по отношению к своей жене.

– Думаю, что их брак долго не продлится.

– Откуда такие предположения?

Профессор отвернулся, посмотрел в окно.

– Ты же сама видела, какие между ними отношения. – Секунду он колебался. – Ты разговаривала с Кристиной?

– Нет. – Рейчел чувствовала, как растет ее возмущение. – Хотела поговорить, но во время выступлений мы сидели довольно далеко друг от друга, а к концу ужина Герхард совершенно ее запугал.

– Она напилась.

– И я понимаю почему! Ее муж ужасно к ней относится.

– Ты же не знаешь, с чем ему приходится сталкиваться. Не стоит судить поспешно.

– Поспешно?

– Этот брак с самого начала был обречен на неудачу. Ты была бы ему гораздо лучшей женой. Ты… поторопилась с отказом.

Рейчел ушам своим не верила. Должно быть, отец слишком много выпил.

– А как же их дочь? Сейчас Амели уже… года четыре?

Но в ответ на упоминание об Амели профессор только махнул рукой. Рейчел и сама с радостью прекратила этот разговор. Возможно, к утру ее отец образумится.

* * *

Когда Рейчел проснулась, она обнаружила просунутую под дверь записку. Отец рано уехал на деловой завтрак с коллегами. Он извинялся за то, что оставил ее одну, но обещал, что вечер они проведут вместе. Их пригласили на ужин американский посол с женой. Рейчел поняла, что это приказ.

Она открыла балконную дверь, наслаждаясь утренним солнышком, радуясь тому, что ей не придется целый день провести с отцом и его друзьями. Вместо того чтобы заказать завтрак в номер, Рейчел решила отправиться на разведку: найти где-нибудь летнее кафе, где подают крепкий суррогатный немецкий кофе и вкусные булочки.

Девушка уже выходила из номера, когда вспомнила о ключе. Она порылась в сумочке, достала расческу и губную помаду, компакт-пудру, паспорт – ключа от номера не было. Рейчел высыпала все из сумочки. Ключа не было. Девушка прощупала подкладку – да, ключ был под ней. Рейчел поднесла сумочку к окну и открыла ее. На свету она увидела дырку в подкладке – раньше, девушка знала точно, ее там не было. Рейчел просунула туда палец, нащупала заблудившийся ключ… и что-то еще.

Она попыталась ухватиться за бумажку, но и ключ, и бумажка выскальзывали. Рейчел достала маникюрные ножнички и немного расширила дыру. Из-за подкладки выпал ключ и скрученный свиток. Рейчел тут же узнала быстрый неровный почерк Кристины.

4

Фридрих вертел в руках брусок липы – то в одну, то в другую сторону. Лучший кусок древесины, который у него был, с тончайшими волокнами. Фридрих оставил его на потом. Сперва он задумал вырезать второстепенные рождественские фигурки: волхвов и пастухов, овец и ослов, даже архангела, потом с удовольствием вырежет Святое семейство, и, наконец, черед дойдет до младенца Иисуса. Работу над этой фигуркой Фридрих отложил напоследок. Теперь он знал в этом дереве каждое волоконце и живо представлял себе характеры членов Святого семейства. Ибо несомненно, что каждый из них был личностью уникальной.